— Бедная богиня, — прицыкнула ведьма. — Увидеть, как ее род обрастает, ик, такими вырод…
Лаенван подхватил женщину на руки, не дав ей закончить:
— Ты сейчас наговоришь лишнего, Мади.
— От-тпусти меня нем… немед… быстро! И брысь отсюдова! Хватай эту белобрысую дрянь!
— Ту неприятную ситуацию я объясню тебе позже. Наедине.
— Н-не надо мне этого нае… наедине. Поздно!
Колдун не сдавался, а когда ведьма стала выкручиваться в его руках, хлопнул ее пониже спины и закинул на плечо. У-ух! Пещерный человек прямо!
— Поставь мня! Поставь, кму сказала! Все шатается, — взвизгнула Рисса. — Ма-ать! А какой вид здесь открывается! Шикарный! — женщина ладошками уперлась Лаенвану в поясницу, не поднимая головы. — Я всегда знала, что они такие упругие и аппетитные. Но вблизи они просто-о…
— Кто? — опешила я.
— Его булочки, конечно, — она изловчилась обернуться ко мне. — Т-ты видела?
— Не-ет.
— И не смотри-и! — нахмурилась ведьма. — Иначе глаза выколю.
Ну вот тебе и благодарность за волнение! Чисто ведьминский характер, да.
Когда Лаенван двинулся к выходу из кухни, я вскинулась следом:
— Э-эй! Поставь мою тетушку-подругу на место! — потребовала, не дрогнув под помрачневшим взглядом мужчины. — Я сама ее проведу в спальню.
— С огромным уважением к избраннице сына вынужден отказать, — ровным голосом ответил он. — О своей женщине я позабочусь сам.
— Когда эт-то я стала твоей?
— Давно, девочка, слишком давно. Много времени прошло, уверен, ты уже и забыла, каково нам было. Но ничего — я напомню, — ласково заверил Риссу Лаенван. — Из нас двоих я гордостью точно не страдаю.
— Э-эй! — я вновь попыталась вклиниться, прекратить это безобразие.
И пусть Мадирисса сопротивлялась чисто для виду, но пьяная женщина не хозяйка своему телу. Утром можно и пожалеть о принятых на одурманенную голову решениях. Мне хотелось оградить ведьму от новых ошибок.
Лукас решительно заступил мне дорогу.
— Они взрослые люди, сами разберутся.
— Но…
Лаенван с Риссой на плече в это время уже скрылся из виду. Альфред, задумчиво притихнув, тоже отправился к себе, не сдерживая глубокие зевки. Бука, умаявшись за день, заснул прямо на булке. Тревожить его я не стала. Пусть здесь отоспится.
— Ниэла, — Лукас успокаивающе сжал мое плечо. — Пойдем спать.
Я мгновенно вспыхнула, казалось бы, до корней волос.
— Просто спать. На большее я сегодня уже не способен, — криво улыбнулся он. — Хотя мне определенно нравится ход твоих мыслей, малышка.
Я вылетела из кухни, подобно пробке из шипучего вина. Обернулась к колдуну, что тихо следовал за мной на шаг позади, уже в коридоре на втором этаже.
— Спать будем в разных спальнях.
— В разных? — натурально удивился он, заставив меня прищуриться.
— Думаешь, Флорентия предпримет сегодня еще один забег в неглиже за водичкой?
— Нет, — удовлетворенно хмыкнул. — Я велел провести ее в гостевую спальню, избавить от духоты и обеспечить кадкой воды. Пусть наслаждается гостеприимством. Дэ Кадари — радушные хозяева.
— С этим не поспоришь, — улыбнулась в ответ. — Тогда точно в разных.
— Но малышка!
— Прокляну, — заверила я.
— Начинается…
Не став слушать его стенания, я захлопнула дверь спальни перед носом ворчавшего колдуна и отправилась досыпать.
А утром вторая подушка в постели вся пропахла запахом Лукаса. Он явно не внял угрозам и позже вновь пробрался ко мне, хотя ушел заблаговременно. Отчего проснулась я в одиночестве, но со светлым настроением. Хорошо, что Дэ Кадари не из послушных мальчиков. Сердце в груди пело от нечаянной радости.
К завтраку Мадирисса впервые не спустилась. Я было обеспокоилась, но вновь приглушила волнение под бдительным оком Лукаса. Колдун утверждал, что от похмелья еще никто не умирал, просто стоит отдохнуть. Завтракали в тесном семейном кругу, не считая Флорентии, спустившейся в столовую, как ни в чем не бывало. В желтом откровенном платье. Эта ведьма продолжала расточать приторные улыбки направо и налево, ничуть не смущаясь вчерашнего провала. В глубине души я даже восхитилась ее непрошибаемой наглостью. Где-то очень-очень глубоко.
А вот порадовалась совершенно искренне, когда непривычно улыбчивый Лаенван настоял на обещанной прогулке в горы, по самым диким, тем и очаровательным местам. Флорентии ничего не оставалось, как согласиться. Отказаться, признавшись во вранье, она не пожелала. Гулять они отправились сразу же. Господин Дэ Кадари даже не дал спутнице переодеться в платье, более подходящее путешествию, настаивая, что если солнце слишком высоко поднимется, то они пропустят все наилучшие виды.
Мадирисса появилась в зале гораздо позже, когда время на огромных настенных часах уже перевалило за полдень. Так называемое похмелье не оставило на ней и малейших признаков. Наоборот, ведьма выглядела цветущей, как никогда. Изумрудное платье прекрасно подчеркивало цвет ее глаз и выгодно оттеняло яркие волосы. Мысленно я даже пожалела, что все это время экономка прятала такую красоту за серыми, однообразными платьями. Сочные цвета чудо как ей шли! Уловив, видимо, эти размышления, женщина довольно прищурилась. Да-да, я слишком громко думаю! Привычка!
О ночном пьяном демарше Рисса не вспоминала. И судя по алому румянцу, окрасившему ее щеки, стоило встретиться со мной взглядом, подробностей объяснений Лаенвана с его вкрадчивым «наедине» ждать не приходилось.
Бука, проснувшись на кухне, оккупировал кладовую и таскал деликатесы у громко возмущающегося такой наглостью Альфреда. Эти двое поразительно быстро спелись. Рьяна снисходительно наблюдала за их шутливыми пикировками.
Лукаса на службу не вызвали и день мы провели, наслаждаясь обществом друг друга: болтали ни о чем и в тоже время обо всем на свете, обнимались, целовались, продолжали заново узнавать друг друга. Урос в последнее время все отчетливее принимал форму черного пса и крутился рядом. То и дело подставлял бока, загривок под случайную ласку, довольно поскуливая. Прямо не Хранитель, а жадный до любви питомец.
С прогулки любители природы вернулись как раз к ужину. Мы заметили их, расположившись в зале у камина. И если старший Дэ Кадари просто лучился довольством, как хитрый сытый котяра, то Флорентия выглядела жалко. Желтое платье было местами порвано, подол и лиф оказались покрыты грязью. Прическа ведьмы испортилась, в волосах застряли мелкие ветки и листья. Лицо раскраснелось, блестело от пота, а руки до локтей покрывали покрасневшие царапины. И растрепалась «леди» явно не от удовольствия.
Мадирисса отложила книгу на диван, поднялась, оправив платье, и мягко двинулась навстречу пришедшим. Сразу же попала под прицел глаз Лаенвана. По довольному блеску в них я поняла: увиденное колдуну более чем понравилось.
