Лукас долго молчал, видать, переваривал услышанное, а потом как-то надрывно заявил:
— Если бы я в ту ночь не сбежал от тебя, не пошел на поводу у страха… Или, хотя бы, не поверил в твою смерть, а стал докапываться, что же на самом деле произошло тогда…
— Все случилось бы иначе. Если богиней было предопределено нам такие испытания, то никуда от них увернуться все равно не вышло бы.
— Раньше, малышка, я как-то совсем не замечал за тобой склонностей к философии. И ты можешь так спокойно об этом рассуждать?
Я пожала плечами. Что сказать? Переболело. Счастье затмило все плохое, случившееся со мной за долгое время. Очень долгое.
— Что было, то прошло.
— Даже и не знаю, чем искупить свою вину, — помрачнел он.
— Ничем.
— Как?! — просипел колдун. — Ты никогда не сможешь меня простить? Хотя, правильно, я и сам себя бы не стал бы. Наверное…
— Дурачок, — скрыла счастливую улыбку, прикрывшись волосами.
Лукас хмуро следил за мной:
— Еще какой.
— Ты уже понес наказание, — со всей возможной строгостью заявила я. Как бы не засмеяться над трагической миной колдуна? Да, вредность у ведьм в крови! — В лице одной вредной ведьмочки.
А вот последним заявлением мне удалось добиться не только удивления Дэ Кадари, но и недоверчиво-радостной улыбки.
— Надеюсь, приговор не подлежит обжалованию, а срок вынесения приравнивается к вечности?
— Вечность — слишком долго для магического мира, — поддержала его игривый тон. — К тому же, ты явно не понимаешь, на что подписываешься, глупыш. Погоди, вот пополнится особняк на пару-тройку маленьких ведьмочек — взвоешь!
— Разве что от счастья, — совсем серьезно отреагировал он.
— Ну-ну…
Продолжить ироническую беседу мне не дали, заткнули рот очередным нежным поцелуем, после которого я выдохнула в губы Лукаса, решив перестать его мучить:
— Я уже тебя простила.
— Я очень постараюсь чтобы ты не пожалела о своем решении.
Как настоящий мужчина: сказал — сделал. И старался младший Дэ Кадари долго, на совесть. Довольно целомудренные ласки вскоре сменились совсем иными, призванными дарить наслаждение. Вот мы и выпустили страсть, сжигающую наше нутро — общее на двоих, за все годы разлуки.
О пощаде я взмолилась уже под утро. Лукас нежить меня не перестал, но внял моему сорванному голосу и к активным телодвижениям не приступал. Сил не хватало даже пошевелиться лишний раз, только глаза закрыть, да уплыть в мир сновидений. Пока колдун медлил с остроумным ответом, я поспешила именно это и сделать. Не будет же он стараться осчастливить меня спящую?! Да и куда уж больше-то? И так, казалось, еще чуточку и от довольства новой жизнью — лопну.
Все проблемы, невзгоды, неприятности померкли, да и почти забылись. Нерешенные вопросы больше не тревожили. Видать, внутренняя ведьма, пресытившись удовольствием, вняла совету: «Утро вечера мудренее» и отложила «разбор полетов» до восхода солнца.
И этой ночью привычный уже дивный сон повторился. Таинственный туман змеился вокруг моих лодыжек и простирался далеко, покуда видно было глазам. А незнакомый голос все звал, завораживая:
— Ниэла! — манил он в густом, словно парное молоко, тумане… — Ниэла…
И я вновь, как и раз за разом почти каждую ночь до этого, стремилась на зов. Правда, сколь сильно ни старалась, а к призывающему не добиралась: все скрывала плотная завеса тумана.
Сегодня же, моя попытка неожиданно увенчалась успехом: дымка расступилась, навстречу из марева выплыла женщина в темно-вишневом платье старинного покроя.
— Ну здравствуй, Ниэла. Долго же я тебя ждала.
Я застыла, силясь справиться с оцепенением. Никак не могла отделаться от неприятного ощущения, словно в зеркало смотрюсь. Незнакомка сильно напоминала меня саму, лишь более зрелую версию: тот же стройный гибкий стан, правильные черты лица, светлые волосы и бледно-лиловое свечение от кожи с голубоватым отсветом…
Только вот держалась она, точно королева. А смотрела с удивительной теплотой во взгляде, будто бы несказанно обрадовалась встрече.
— Кто вы?
Губы женщины тронула грустная улыбка:
— Совсем забыла, что ты меня не знаешь. Позволь же представиться, дитя, Ниэлина Софория Дэ Альмани. Первая верховная ведьма альманского ковена и… твоя бабушка.
Ох… Я не ослышалась?
— Бабушка?
— Да, Ниэла.
Вот это новость!
— Аэлирия назвала тебя в мою честь, — изумлению не было предела. Уловив это состояние, женщина добавила: — Твоя мать. К сожалению, ты нас обеих не знала при жизни.
Да уж, к сожалению. Я бы выразила всю боль от одиночества с рождения иначе, но сейчас трудно стало подбирать слова. Слишком неожиданным оказалось это все.
— Понимаю твое недоверие, дитя. Но это действительно я — в духе. Как пробудишься, ясность разума не пропадет, все, о чем мы будем говорить — запомнишь. Да и сном навеянное видение сложно назвать.
Еще одна менталистка? Хватит с меня одной! Рыжей и радеющей за справедливость.
— Вы слышите мысли? — подозрительно прищурилась я.
— Нет, — ее улыбка стала шире. — Ты такая бесхитростная девочка, что все мысли по лицу можно распознать.
Надо же, какая проницательная.
— Что вам от меня надо? — получилось грубее, чем я собиралась.
В задушевную беседу по-родственному не верилось. Хотела бы — явилась раньше. Например, в самые тяжкие для меня моменты. Раз уж она способна проникать во сны. А раз не явилась, значит, преследует вполне конкретную цель. Интересно, озвучит ее причину прямо или начнет выкручиваться?
Ведьма едва заметно поморщилась:
— Я знала, что радужного приема ждать не стоит, но твоя отчужденность ранит сильнее, чем предполагала.
Пфф! Может, мне еще на шею ей броситься и заплакать? Ай, бабушка, ай родная, на кого ты меня покинула-а-а?! И подвывать пожалобнее, чтобы за душу брало и в груди кололо от сочувствия.
Тьфу! Нет, точно не в моем характере изображать то, чего и в помине нет. Противно притворяться.
Не дождавшись от меня ответа, Ниэлина посерьезнела:
— Пришло время овладеть родовой магией.
— Что-то долго оно шагало, — съязвила я. — Не находишь, ба-буш-ка?
Обращение протянула особо медленно и с ухмылкой. Пусть не рассчитывает на мою симпатию так сразу. Доверие еще заслужить надо.
— Кто? — удивилась она.
— Время это. У всех ведьм магия рода в период созревания просыпается, а у меня… Вывод напрашивается сам собой: или это магия такая неправильная, или род.
