Переборщила. Его ответный разве что не сжег на мне платье, а вот под кожу пробрался быстро и легко, сбивая с ритма сердце, а меня с шага.
— Ты даже не начала еще, а снова быстро сдаешься.
— Ты сегодня в ударе? — обиделась я. — Так всегда будет, Вернон? Ты зол, а я — девочка для битья?
— Только если я зол на «девочку для битья», — поучительно заметил он.
— Я с первого раза хорошо понимаю, — начала повышать голос.
— Я не могу остановиться, как выяснилось, — развернул он меня к себе, наплевав на светское месиво вокруг, схватил за затылок и притянул к губам: — Будь ближе, тише, послушней… сейчас! Это важно, чтобы ты осталась моей, а не пеплом где-то под потолком!
Никогда не видела у него такого взгляда, полного… животного страха. Слова, будто лезвия, резали-резали-резали безжалостно и так по-настоящему, что я не смогла сдержаться — подалась вперед и поцеловала жесткие губы, жмурясь и шумно дыша. Он не ответил. Терпел мой глупый порыв, но мне не было стыдно. Он делал, что чувствовал, я — тоже. Не могла ответить чем-то общепринятым, мне нужно было быть честной здесь и сейчас в этом мире фальши и дешевого блеска. И сбегать не стала — уставилась в его злые глаза, пока в них не взорвались искры эмоций, все еще непонятных, но уже не злых.
— Проигрывай, — подсказала шепотом, но он расслышал. — Это не страшно, правда.
— Смотря кому, — охрип его голос.
— Если не начнешь сдаваться, у нас ничего не выйдет.
Мы совершенно игнорировали людей вокруг. Смотрели друг на друга, успокаиваясь. Не сразу заметила, но хватка его пальцев ослабла, обращаясь в ласкающее касание, а черты лица разгладились.
— Что случилось? — позволила себе вопрос.
Он выпустил меня, взял за руку и повел через зал.
— Еще одна девочка сегодня сгорела…
Я вздрогнула, пытаясь застыть.
— …Та, с которой мы говорили.
— Которая кашляла, — сдавленно вставила я.
Новость поразила на удивление глубоко, страх ударил в виски и сдавил грудь. Девочки должны быть сейчас в панике. Я не сразу заметила, что Вернон сжал руку сильнее:
— Точно, кашляла…
— Ну теперь-то их сняли с занятий?
— Пока не знаю. Людог снова пытается сдержать информационную бомбу… — задумчиво хмурился Вернон. — Есть хочешь?
— Нет.
— Забудь, что я спросил, — и он свернул в сторону фуршета, а я закатила глаза. — И пить тоже будешь.
— Зачем тебе меня спаивать, раз ты снова перестал спрашивать? Вернон, кашляют ли остальные салемы? Если да, то их чем-то травят там, в стенах, ведь если больно, мы можем сгорать и от этого…
— Тогда бы девушки корчились и кричали какое-то время, а тут взрыв боли происходит быстро, — и он протянул мне бокал. — Сильва нашла для меня информацию о веществе, которое может давать такой эффект… Держи.
46
Сначала я подумала, что он предлагает мне выбрать шпажку на тарелке, но быстро выяснилось, что мне нужно было взять всю тарелку. Вернон прихватил еще бокал и отвел меня на балкон.
— Ешь, — приказал, ставя бокал на перила.
— Что за вещество? — взялась послушно за шпажку.
— Саламандровый мховник.
— Никогда не слышала. Это растение?
— Не заговаривай мне зубы, сначала поешь, потом расскажу…
— Я могу слушать и жевать одновременно…
— Не заметно.
— Дай мне шанс, — и я сняла кусочек мяса зубами и принялась жевать, демонстрируя, что свою часть обещаний выполняю.
— Мховник — это клоп, — и он сделал глоток из бокала. — Но его уже нет в природе. Раньше им казнили салем. Вещество, выделяемое насекомым, вызывает возгорание без нервных перегрузок, испугов и боли… Принудительно.
Я запила еду, вставшую в горле комом, большим глотком вина.
— Значит, их убивают намеренно, — высказала я уже понятную всем мысль.
— Бэрри, я не буду больше повторять, — сурово заявил он, — ты будешь делать то, что скажу…
— Буду, — кивнула. — Если ты будешь слушать.
— Может, позже…
— Может стать поздно.
— Станет, если не станет тебя. Все остальное поправимо.
На это стало нечего сказать, и я, наконец, принялась есть молча.
— Можно? — легли на талию его руки. — Я соскучился.
— Можно, — облизала губы, глядя на город.
Теперь его огни заиграли красками, стоило инквизитору прижать к себе и шумно втянуть воздух у меня над ухом. Бесцветный еще час назад, теперь город казался средоточием жизни, такой противоречивой, беспощадной и притягательной, как уличный фонарь для глупого мотылька. Между таким горячим и желанным молотом и такой манящей наковальней… до той секунды, когда они сойдутся, только от меня не останется и мокрого места.
— Вернон…
Он даже не среагировал. Только сильнее прижал к себе. А вот я повернула голову. В паре шагов стоял незнакомый мужчина. После Вернона на него не хотелось смотреть вообще, настолько непримечательным он был: невысокого роста, лысый, нос с властной горбинкой… но никакой угрозы от него не чувствовалось. Классический пример наследования власти — почему-то не сомневалась в этом. И набор комплексов — недобор собственной значимости, жестокость как компенсация слабости… пожалуй, этот тип опасен.
— Я с тобой разговариваю, — быстро завелся тип.
— О чем ты хочешь поговорить? — лениво потерся о мой висок носом инквизитор. Или просто держался за меня, чтобы не сорваться…
— Пусть девушка погуляет.
— Она ест, — прорезался металл в голосе Вернона.
Незнакомец шагнул к перилам:
— Ты сейчас пойдешь к Вальрике, возьмешь ее за руку и пойдешь к журналистам доказывать, как любишь свою настоящую невесту, — жестко чеканил слова, — или я тебе обещаю — до конца жизни будешь оглядываться. Я приложу все усилия, чтобы ты вспоминал сегодняшний день как последний счастливый в своей жизни…
— Мистер Клисон, я выйду к журналистам, — продолжал держать меня в руках Вернон, — только с настоящей невестой…
— Ой, брось, — усмехнулся мужчина, — эта такая же настоящая, как и Вальрика. Ты просто быстро забываешь, кто подал тебе руку в минуту помощи…
— Вы использовали меня, я — вас, — невозмутимо парировал Вернон.
— Это твой финальный ответ?
— Мой финальный ответ был вам озвучен еще несколько дней назад.
— Ты думаешь, собрал на своей стороне более влиятельных сторонников? — усмехнулся Клисон. — Только перед огнем все равны…
Чему еще должны научиться слабые люди, кроме как быстро находить слабости сильных? Я вцепилась в руки Вернона на своей талии, чтобы не позволить сделать ему рывок в сторону провокатора, сплела пальцы и сжала… Кажется, он сделал первый вздох, когда Клисон ушел.
