На этом Вернон резко встал и направился в спальню, а я кинулась за ним:
— Ты туда? В пекло?
— Да, — распахнул он шкаф.
— Что это значит, Вернон?
— Пока не знаю.
— Я с тобой?
Он вдруг перевел на меня взгляд, и я поежилась:
— Да, собирайся…
…Уже через десять минут мы ехали в машине в направлении ненавистной инквизиции.
Небо снова затянуло плотными тучами, временами срывался дождь. Ближе к центру начались пробки, а на подъезде к инквизиции вообще чуть не пришлось идти пешком. Люди толпились с плакатами, требуя мер и защиты, скандируя чудовищные лозунги. Вернон мрачнел все сильнее. Когда машина прорвалась к воротам, он попросил остановить тут же, помог мне вылезти и повел за руку в здание.
— И зачем?
— Хочу успокоиться немного, — шагал он вперед так, что становилось понятно — не успеет. А я снова бежала, правда, рядом.
— Может, лучше последовать совету Саровского? — предположила осторожно.
Он ответил не сразу, а меня почему-то пронзило от стыда — пробила дно своей трусостью. Вернон не отступится просто так, он не поэтому занял такой высокий пост.
— Всегда успею, Бэрри. Но все, что сейчас происходит, касается всех нас.
— Мы не можем ничего сделать с таким масштабом.
— Все может быть, — отстраненно заметил он.
До ступеней мы дошли в напряженном молчании. Только все больше хотелось бежать. Даже в первый раз не было так жутко от этих ступеней, портретов и коридоров с идиотскими росписями.
— Я просил тебя не появляться, — сурово воззрился на нас королевский инквизитор, когда мы прошли в кабинет. — Да еще и с такой демонстрацией всех своих слабостей, Рэд.
— Что ты намерен делать, я могу узнать? Или мне из новостей выуживать распоряжения инквизиции?
Людог сжал челюсти, неодобрительно глянув на меня.
— Я буду задерживать каждую салему высшего порядка, пока не выясним, что с ними происходит.
— А что с ними происходит такого, чего не происходило раньше?
Прогулка не пошла на пользу Вернону. Он был зол, как черт, а моя ладонь в его руке едва не дымилась.
— Салемы горят одна за другой!
— Горят только те салемы, которые были у тебя на факультете, Лю. Ты не для того скрывал факты возгорания, чтобы замять дела и не допустить паники. Ты скрывал связь между возгораниями и королевской инквизицией…
У меня все похолодело внутри. Вернон идиотом не был, но и столь серьезное обвинение просто так высказывать было нельзя. Ведь он практически предположил, что главный инквизитор знал о возможном возгорании салемы. Саровский перестал и отдаленно напоминать того благодушного старика, который встречал нас в первый раз. И теперь это его лицо казалось истинным.
— …Хочешь раздуть скандал? Зачем?
Моя рука взмокла в ладони Вернона.
— Что ты несешь?! — взвился Саровский. — Тебе не очевидно, что возгорание такого масштаба мне было никак не скрыть?!
— Почему вы не связываете эти возгорания? — требовал Вернон. — Одно твое слово, что все случаи связаны с группой салем, проходивших обучение у тебя — и не нужно будет стаскивать их в ваши тюрьмы!
— Это — не мой приказ!
— На основании чего?!
— Тебе мало было вчера оснований?! — взревел он. — Четыреста тридцать трупов! Шестьсот раненых! Ты думаешь, я такое могу зажать и остановить волной слабым основанием, что все они — из нашего класса?!
Вернон сжал зубы так, что желваки побелели, но промолчал. А Саровский прошел к столу и бросил пиджак на спинку стула. Очевидно, этой ночью он еще не был дома. Тяжело опустившись на край стола, он хрипло продолжил:
— Я должен проверить сейчас каждую высшую салему — мне удалось сделать на этом акцент и сузить круг тех, кто окажется в наших стенах. Уже об этой удаче можно молиться — не все они пострадают, а в информационной волне вскоре появятся более яркие репортажи, чтобы народ успокоился.
— Что будет с высшими? — Голосом Вернона можно было резать металл. — Как ты будешь их тестировать?
— Я выслушаю твое экспертное мнение, если есть предложение!
— У меня было предложение — искать следы этого мховника или чего-то похожего!
— Список лабораторий у тебя в почте, как и обещал.
— Значит, даешь мне полномочия?
— Ты только что обвинял меня почти открыто в сокрытии фактов, а теперь требуешь дело?
— Я уточняю, а незаменимых не существует. — Только казалось, что говорил он как раз об обратном, и Саровский понял его правильно.
Повисла тишина, в которой я боялась вдохнуть. Складывалось впечатление, что говорили они совершенно не о том, что слышала я.
55
— Да, ты можешь заняться этим делом со стороны своих догадок. Ищи вещество. У меня сейчас не будет возможности вести это дело.
— Хорошо.
Вернон вывел меня из кабинета Саровского также стремительно, как и завел.
— Куда мы?
— В офис.
Но пробиться в здание оказалось не так просто — журналисты оккупировали подъезд к офису, что неудивительно. Эксклюзив Вернона вышел час назад, и теперь стервятники слетелись, чтобы поживится хотя бы остатками пиршества. Возбуждение в массах росло. Если и планировались отвлекающие новости, то они запаздывали, да и сложно предположить, чем можно отвлечь внимание от такого события.
— Вернон, — встретил нас у лифта мрачный Доналдсон, — ты был в головном?
— Только оттуда, — устремился он по коридору, привычный, что все подстроятся под его шаг.
— У нас уже двести задержаний салем, все они помещаются в изолятор… — он тряс кипой каких-то бумаг. — И ничего утешительного — их, кажется, не спешат оттуда вытаскивать.
— Саровский сказал, не знают, как тестировать, а деятельность развести нужно…
Доналдсон так и прошел за Верноном в кабинет, а я осталась с Даной в приемной. Девушка отмерла, когда объявился босс, но тут же впала в ступор, когда за ним захлопнулись двери… и кинулась мне на шею:
— Бэрри, это ужас просто. — Только объятия ее не искали утешения, скорее, наоборот — утешали меня. И странно было спросить, по какому именно поводу, но тут по плазме пошел новый виток новостной ленты, хэдлайнеры которой взрывались перед глазами, словно кровавые бомбы.
«Напоминаем, что неизвестные устроили расправу в приюте. Две девочки погибли…»
— Так, все, — сняла я с себя секретаря и быстрым шагом ушла в кабинет, закрываясь от всего происходящего хотя бы на какое-то время.
