– Да, – несколько неуверенно ответил Брюс, – она просто устала.
На этом разговоры о Виктории и предстоящем Рождестве закончились, и Брюс с отцом перешли к обсуждению последних новостей в стране, политики, а также, как это всегда случалось, автомобилей. В неспешном разговоре незаметно для обоих мужчин прошло немало времени и, когда стрелки на часах почти добрались до половины первого, Брюс, попрощавшись с отцом, поднялся наверх. Эван собирался еще немного посидеть перед камином в одиночестве, что уже не сильно удивило его сына.
Брюс зашел в спальню и тихо, как только мог, снял с себя одежду и подошел к кровати, где уже спала Виктория. Осторожно, чтобы не разбудить девушку, он лег рядом и, повернувшись на бок, вскоре уснул.
Услышав размеренное дыхание мужчины, Виктория открыла глаза. Все это время девушка не спала, а только лежала с закрытыми глазами, не шевелясь, дабы Брюс подумал, что она спит. Ей вовсе не хотелось вновь заниматься любовью с ним или даже говорить о чем-либо. Обида, закравшаяся к ней в душу, никуда не ушла, а только продолжала причинять девушке боль. В ту ночь ей отчаянно хотелось вернуться домой в свою питерскую квартирку и побыть какое-то время одной, но в привычной обстановке, а также поговорить с кем-то на родном языке. Ее совсем не волновало возведенное почти что в культ Рождество в Великобритании и, подумав о завтрашнем дне, девушка только тяжело вздохнула.
«Вот бы оказаться дома на Новый год, – думала Виктория, лежа в постели, – за пару дней до этого сходить с мамой и папой в магазин и закупить продуктов столько, словно мы собираемся накормить роту солдат. И потом весь день перед Новым годом заниматься приготовлением наших любимых блюд: салата оливье (какой же Новый Год без него!?), винегрета, мимозы, рулетиков из ветчины с сырно-чесночной начинкой, котлет по-киевски, жареного цыпленка, запечённой картошки с чесноком и многих других». При мыслях обо всех этих таких привычных и родных блюдах в животе у девушки заурчало, и она с тревогой посмотрела на Брюса, надеясь, что не разбудила его. Опасения девушки оказались излишними: мужчина спал, как убитый.
«А вечером, посмотрев ставший бессменной классикой фильм «Ирония судьбы или с легким паром», наевшись, а также прослушав новогоднее поздравление президента страны, открыть шипящее шампанское и чокнуться бокалами с родителями», – продолжала мечтать Виктория. После этого вся семья, прихватив с собой пару бутылок игристого, обычно шла на улицу, где собирались почти все жители дома, чтобы поздравить друг друга. Люди шли в ближайший парк, угощаясь шампанским и поздравляя всех с Новым годом, желая при этом всяческих благ. Неожиданно для самой себя девушка вдруг подумала о Кирилле: как он собирается отмечать Новый год и с кем? Виктория совсем не думала о нем все это время, и сама не поняла, почему вдруг его лицо так отчетливо всплыло у нее в памяти. Она не ощущала к нему ровным счетом ничего, и их прошлые отношения казались ей далеким сном, но именно в этот момент ей почему-то захотелось, чтобы он оказался рядом. С ним девушка чувствовала себя слабой и беззащитной, а он, казалось, всегда был готов прийти на помощь, как рыцарь в сияющих доспехах (вернее в дорогих брендовых одеждах). Брюс же каким-то образом заставлял Викторию чувствовать себя сильной и равной ему, и хоть ему было не занимать галантности, вежливости и заботы, девушка все же не ощущала его превосходства над собой. Конечно, это казалось замечательным, но с другой стороны, привыкшая к доминированию мужчин, Виктория пока еще так и не свыклась с эмансипированно настроенным обществом Европы, где партнерские отношения между мужчиной и женщиной стали нормой уже давно.
Около четырех утра девушка, вымотанная своими мыслями и переживаниями, все же заснула. Сон ее оказался таким глубоким, что прозвонивший в шесть утра будильник Брюса, не разбудил ее. Мужчина же, встав с постели и быстро одевшись, поцеловал в щеку свою спящую красавицу и вышел из спальни. Брюсу ужасно хотелось спать и темнота за окном, а также барабанивший по окнам дождь, еще больше навевали дремоту, однако, мужчина нацелился заполучить рождественское дерево во чтобы то ни стало.
Наспех выпив кружку горячего кофе, который ничуть не взбодрил его, Брюс вышел из дома и направился к машине, думая, что, возможно, старший МакГрегор окажется не в восторге от столь раннего гостя, но успокаивало то, что семья МакГрегоров занималась фермерством и обычно вставала довольно рано.
Путь по узким дорогам сквозь дождь занял чуть больше времени, чем предполагал Брюс и, подъехав к ферме соседей, он заметил свет на кухне, что немало обрадовало его: значит, кто-то из МакГрегоров уже встал и сможет продать ему елку.
Оставив машину возле входной двери большого кирпичного коттеджа, Брюс постучал в дверь. Через некоторое время он услышал шаркающие шаги и дверь отворилась, открыв взору мужчины заспанное лицо миссис МакГрегор.
– Доброе утро! – поздоровался Брюс.
– Доброе! – несколько вяло ответила женщина, но тут ее сонные глаза заблестели, и она чуть ли не вскрикнула, – ох, не уж то это ты, Брюс Бухан?
– Да, это я!
– Сто лет тебя не видела! Проходи, мой мальчик, – и она пропустила Брюса в дом, – пойдем, выпьешь со мной кофе. Джеймс-то еще храпит наверху. Вчера выпил чутка лишнего, – хихикнула Френсис МакГрегор, – к отцу, значит, приехал на Рождество? Молодец, какой! Как-сам-то поживаешь?
Вопросы обрушились на Брюса потоком, так, что мужчина не знал с чего начать. Приняв кружку с кофе из рук миссис МакГрегор, он ответил:
– Да, я решил навестить отца. Вернее, я и моя девушка. И я бы хотел…
–Девушка? – не дала ему закончить Френсис, – вот так дела! Твой отец, небось, на седьмом небе от счастья. А мама-то как бы обрадовалась! Ох, сохрани Господь ее душу, что за дивная женщина была! Мы все по ней до сих пор скорбим и скучаем.
– Я тоже. Да и отец, похоже, все еще не отошел от случившегося, – сказал Брюс.
– И не говори. Джеймс иногда навещает твоего старика. Ты за него не переживай. Мы приглядываем за Эваном, как можем, но, если честно, он слегка сдал.
– Знаю. Я думаю забрать его к себе в Стратфорд на время ремонта дома.
– Ты собрался ремонтировать дом? Вот это отличная идея! Здание пришло в упадок. Когда я заходила к Эвану последний раз, а это было около месяца назад, так я просто дар речи потеряла, от того, как все там заброшено.
Брюс кивнул и сделал еще один глоток горького кофе. Ему совсем не нравилось, куда зашел разговор, и он постарался вернуться к рождественскому дереву:
– Отец сказал мне, что мистер МакГрегор торговал рождественскими елями. У вас, случайно, не осталось лишнего дерева? Я бы хотел его купить.
– Для тебя, мой милый, всегда что-нибудь да найдется. Ты же мне почти, как родной. Я тебя еще совсем пупсиком помню, когда вы с родителями сюда на лето к тетке приезжали. Так, кто твоя девушка? Наверное, красавица. Ты сам выглядишь очень счастливым и довольным, что мой кот после того, как стащит что-нибудь лакомое со стола.
Стоило Френсис упомянуть кота, как тот размеренной и важной походкой зашел на кухню и, бросив на Брюса презрительный взгляд желтых глаз, подошел к хозяйке и сел у ее ног.
