Сутты и абхидхамма утверждают, что у ниббаны есть три аспекта. Ниббана есть пустотность (сунньята, шунъята), потому что она пуста от неведения, гнева, привязанности и обусловленного. Она свободна от знаков (анимитта), потому что лишена знаков неведения, гнева и привязанности и признаков обусловленных явлений. В ниббане нет желаний (аппанихита, апранихита), потому что она свободна от стремления к неведению, гневу и привязанностям и ее не жаждет страстное желание (СМА, стр. 260).
Санскритская традиция говорит об этих трех признаках как о трех способах рассмотрения бессамостности. Пустотностью называется отсутствие неотъемлемого существования сущности объекта; беззнаковостью — отсутствие неотъемлемого существования его причины, а отсутствием желания — отсутствие неотъемлемого существования его следствия.
Буддагхоша опровергает ряд неправильных представлений о ниббане. Ниббану нельзя назвать несуществующей; она существует, поскольку познается надмирским путем. Тот факт, что ограниченные умы обычных существ не могут воспринять ниббану, не лишает ее существования. Если бы ниббана не существовала, практика пути была бы тщетной.
Ниббана — это не просто отсутствие загрязнений и прекращение существования. Она называется «разрушением страстного желания», поскольку ее реализация приводит к устранению страстного желания. Если бы ниббана была уничтожением страстного желания, она не была бы необусловленной, поскольку разрушение желания — это обусловленное событие. В то время как устранение желания возникает из-за причин, у ниббаны нет причин, нет начала и нет конца (Vism 16:71).
Хотя ниббана реализуется благодаря последовательному развитию мудрости, она не начинает существовать в силу того, что ее реализуют. Ниббана всегда существует в качестве необусловленного элемента; она не рождена, не возникает, не изменяется, бессмертна. В силу существования ниббаны возможно устранение загрязнений (Ud 8:3). Арья-путь постигает необусловленное, и это постижение отсекает загрязнения.
Авторы палийских комментариев указывают на совместимость двух описаний ниббаны в суттах. (1) Когда ниббана описывается как цель, речь о блаженном состоянии, свободном от дуккхи и ее причин; его можно пережить в этой жизни. (2) Ниббана как объект медитации — это нечто необусловленное и нерожденное, всегда существующее и доступное восприятию надмирских пути и плода. Она называется «разрушением привязанности, гнева и помраченности», потому что постижение необусловленного элемента приводит к отсечению и, в конечном итоге, к устранению этих трех состояний.
В отличие от обусловленной сансары ниббана необусловлена. Она полностью отдельна от сансарического мира, движимого зависимым возникновением. Ниббана — это реальность; она также отличается от бессамостности, которая описывает сансарические явления.
С точки зрения последователей мадхьямаки, все явления сансары и нирваны лишены неотъемлемого существования и посему бессамостны и пустотны. Хотя слово нирвана часто используется для обозначения прекращения истинной дуккхи и истинного происхождения, его подлинный смысл — пустотность очищенного ума.
Глава 11. Четыре безмерных
Четыре безмерных, или «безграничных состояния» — любовь, сострадание, радость и равностность — широко изучают и практикуют как в палийской, так и в санскритской традиции. Их называют «безмерными», потому что они направлены на безмерное количество живых существ и сопровождаются свободным от предвзятости настроем — и потому, что это состояния джханы, не ограниченные пятью помехами ума мира желаний. Их также называют брахмавихарами — по аналогии с мирами брахм первой джханы, потому что умы обитающих в этих мирах существ полны нежности. Слово «брахма» также означает «чистое» — эти четыре состояния свободны от привязанности, гнева и безразличия. Их называют «вихарами», или «обителями», потому что в них наш ум находит безмятежное отдохновение.
Палийская традиция
Четыре безмерных (аппаманнья, апрамана) упоминаются во многих палийских суттах, а «Висуддхамагга» посвящает этой практике целую главу. «Метта-сутта» (Sn 1:8) говорит о безмерной любви; это одна из самых популярных и часто читаемых вслух сутр. Хотя медитация на четырех безмерных может привести к перерождению в материальном царстве, более глубокая ее цель состоит в том, чтобы обрести податливое, сосредоточенное состояние ума — освобождение ума — которое можно использовать в качестве основы для прозрения относительно трех признаков.
Один из способов практики четырех безмерных обогащает наши отношения с другими. Любовь содержит аспект доброжелательности к живым существам и желает им благополучия и счастья. Она должна стать нашим базовым отношением к живым существам. Когда мы видим страдания живых существ, то откликаемся состраданием, тем самым отказываясь от страха и отвращения, и делаем все возможное, чтобы им помочь. Когда мы становимся свидетелями их счастья, успеха, добродетели и благих качеств, то откликаемся радостью, что противоположна зависти. Когда наше устремление к благополучию других не исполняется или другие нашу помощь не принимают, мы остаемся уравновешенными vi разностными.
Любовь «содержит аспект доброжелательности… ее непосредственная причина — видеть других достойными любви. Преуспев, она устраняет гнев. Потерпев поражение, она превращается в эгоистичное, привязчивое желание» (Vism 9:93). Такое желание — это омрачение цепляющейся привязанности, которую часто называют «любовью» в обществе. Подлинная любовь распространяется как на тех, кто относится к нам хорошо, так и на тех, кто этого не делает. Она устойчива и не колеблется под влиянием нашего настроения или того, как другие к нам относятся. Она готова помочь, но не принуждает других исполнять наши желания.
Сочетание любви с пониманием не-я устраняет любое чувство собственничества. Эта любовь знает, что в конечном итоге нет ни собственника, ни принадлежащего ему человека; нет самодостаточно существующей личности, дающей или принимающей любовь. Высшая форма любви желает, чтобы существа достигли высочайшего счастья, ниббаны.
Сострадание «содержит аспект облегчения страданий… Его непосредственная причина — видение беспомощности тех, кто объят страданием. В случае успеха оно устраняет жестокость. Потерпев поражение, оно вызывает личное расстройство» (Vism 9:94). Сострадание позволяет нам видеть страдание во всем его мучительном многообразии, не поддаваясь при этом отчаянию. Оно побуждает нас прямо или косвенно помогать другим, чтобы облегчить их страдания. Сострадание не предпочитает одних и не исключает других; оно не ограничивается теми, кто переживает явные страдания. Оно не винит других в их страданиях, но понимает, что страдание в конечном итоге проистекает из неведения.
Радость наслаждается счастьем и удачей других и противодействует зависти. Медитация на радости позволяет нам видеть присутствующее в мире добро. Радость «отличается принесением радости… ее непосредственная причина — лицезрение успеха существ. Преуспев, она ослабляет зависть и скуку. Потерпев неудачу, она вызывает чрезмерное возбуждение» (Vism 9:95).
