Кто бы сомневался! Она даже не дернулась.
— И что?
Хотела казаться равнодушной.
— Шлюха. — Слово растеклось на языке и губах привкусом жженого сахара и неожиданно взбудоражило, как качественная дурь.
— Убийца, — не осталась она в долгу.
Отличный коктейль. Он сводил с ума, но ему нравилось.
— Стоило бы бояться. — Подошел он вплотную, пожирая ее взглядом.
— Я и боюсь… — Дрогнула она, и осталось лишь мысленно взвыть.
— Так и иди в комнату, прячься, — прорычал в ее губы.
Она медленно отшатнулась и, обхватив себя руками, направилась к двери.
Сегодня утром там — на Оушен-драйв — все казалось таким простым. Он ведь и правда хотел ее больше всего на свете. Девчонка, которая однажды прокралась в его стылое одиночество и заглушила звон пустоты сочным хрустом его подгоревших слоек, заставила сфокусироваться на жизни и забыть, из какого ада вытащил его Майкл — отец Элль. Его просто больше не должно было быть. Сын главы корпорации «Текроком» в жизни бы не подумал, что его безупречный и безопасный мир однажды рухнет вместе с убийством отца. И сожмется до одной маленькой кухоньки в Уэстфилде (1).
Горькая улыбка растеклась по губам, и сердце пропустило удар, который заменил хлопок закрывающейся за Элль двери. Поморщившись от боли, он направился в ванную, а проходя мимо двери комнаты, провернул торчавший из замка ключ.
6
Я стояла посреди комнаты и дрожала. Столько адреналина в моей жизни еще, кажется, не было.
Скрежет провернувшегося за спиной дверного замка что-то спустил внутри с затвора: я огляделась, схватила со стола вазу и запустила её в дверь — сочно вышло, но на этом я не остановилась. В стены полетел маленький телевизор, две чашки, поднос, который срикошетил и чуть не вернулся ко мне.
Отдышавшись, поискала глазами ванную комнату, вошла в нее и присвистнула — она оказалась королевской! Панорамные окна вели в сад, задернутые темными шторами по бокам, большая ванна со ступеньками располагалась в полу. Скинув слипоны, я ступила на прохладный каменный пол и запрокинула голову, тяжело дыша. Покрутив головой, всерьез подумала о том, чтобы разнести к чертям одно из окон, но далеко ли успею убежать? Да еще с этим психом…
Лицо почти онемело от ледяной воды, когда меня немного отпустило. Я взглянула в зеркало…
— Шлюха… — повторила шепотом, и щеки снова запылали. — Да если бы ты только знал!
Зеркало в ванной раскололось от запущенной в него каменной мыльницы. На пол посыпались десятки моих отражений — маленьких и больших. Я стояла и смотрела им в глаза в ожидании, что Киран ворвется и прибьет меня за разгром, за страх перед ним, за мужчин, в каждом из которых искала его.
Я опустилась на пол и обняла колени.
Он должен был стать первым, и я бы не возражала, если единственным. Но нам не дали времени… Вернувшись однажды с учебы, я обнаружила в доме десяток федеральных агентов. Все смешалось тогда в кашу — исчезновение отца, Кирана и моей прежней жизни.
Первого мужчину я едва помнила. Напилась в каком-то баре год спустя, подцепила более-менее подходящего, как мне показалось. А когда этот «подходящий» понял, что я девственница, вышвырнул меня за двери, на дав даже толком одеться. Чувствовала ли я себя тогда шлюхой? О, да!
Хотелось курить…
В голову лезли глупые мысли, что фотограф сочтет меня высокомерной стервой, которая даже не позвонила, а ресторан «Гранд» напишет в блоге много всего нелицеприятного — ждали, приготовились, а блогер не явилась.
Нужно было набраться сил и потребовать у Кирана объяснений. Но, в очередной раз заглядывая в его глаза, я теряла дар речи. Боялась услышать ответ? Или понять, что мне все равно, что я до чертиков устала, и если он — все, что осталось от прежнего мира, я хочу его назад!
Вдруг раздался щелчок замка, и дверь в комнату открылась. Я задержала дыхание, чуть всерьез не рванув к тяжелой шторе. Но искать меня никто не стал — дверь также тихо закрылась на замок, а на кровати обнаружился мой рюкзак.
Киран в своем уме? Там же телефон!
Но вскоре выяснилось, что ум у него на месте, а мой телефон пропал. А вот ноут остался. Но толку от него без интернета? Машинально открыв крышку, я с грустью пробежалась взглядом по закладкам рабочего стола, когда вдруг обнаружила, что иконка «wi-fi» активна.
— Да ну! Не может быть… — пробормотала я, с замирающим сердцем открывая почтовую программу. Найдя адрес агента Фрейдли, я послала письмо с одним словом «тест». Письмо тут же вернулось во входящие.
— Ну кто бы сомневался!
А вот браузер работал. Но письмо на почту полицейского участка через форму обратной связи тоже не ушло, вернувшись в мои входящие через несколько минут. Заголовок воодушевил на новую бойню мебели в комнате:
«Ну за кого ты меня принимаешь?»
Я нажала «ответить».
«За психа!»
«Совсем от рук отбилась…»
Глубоко вздохнув, я написала:
«И сколько мне тут сидеть?»
Ответа не было долго. Я даже испугалась, что он придет отвечать лично.
«А где бы ты предпочла сейчас быть?»
Я прикрыла глаза. Пальцы чесались написать «Подальше от тебя», но это была неправда.
«Дома».
Он так и не ответил, а я завалилась на кровать и прикрыла глаза.
— Надо увозить ее отсюда, старик, — Фейс мрачно следил, как домработница шустро приводит в порядок пол в кухне. — Могут подумать, что у тебя есть слабость, а у нас тут нет поддержки, сам знаешь…
— Все по плану, не нервничай.
Он огладил серебристую шкурку лосося — большой рыбины, разложенной на столе, и медленно вытащил нож из чехла. Деба(1) тяжело вздохнул в руке, но от него критика не обидна — ему можно. Да, рука дрожит, мысли мечутся, и в таком состоянии лучше вообще не хвататься за нож… Но тогда Элль останется голодной.
Не правда — он хотел все исправить. Но хватит ли терпения? А чтобы не наделать глупостей, нужно было занять руки…
— Уверен? — усмехнулся Фейс, ставя локти на стол. — Я наблюдал за ней — вся комната вдребезги.
«Стоим друг друга», — подумалось вдруг, и губы изогнулись в улыбке.
— Помолчи, — выдохнул он и прикоснулся лезвием к спинке рыбы. Черт, в этом было что-то особенное. Страшно вспомнить, сколько лосося перепортил, пока учился его разделывать. До сих пор воротит от одного запаха. Но Элль обожала рыбу.
Фейс завороженно замер и в очередной раз не смог сдержать изумленного вдоха, когда через какое-то время путем хитрых манипуляций на доске остались лишь ровные перламутровые кусочки филе.
