— Что ты сегодня планируешь? Зачем я здесь? — посмотрела на него. Он молча сел напротив, но снова не спешил отвечать, и это взбесило: — Мы говорим только на удобные для тебя темы?
Не знаю, откуда такая смелость, ведь еще не напилась, но что-то подсказывало — Зверь ее быстро задавит.
— Мы не говорим, — констатировал он холодно.
— Ты прав, — кивнула. — Сложно беседовать с мужчиной, который утверждает, что купил как вещь, и не упускает возможность указать мое место…
— Твое место? — недобро сощурился он.
— Я даже шлюхой не могу себя обозначить — ты меня не трахаешь… больше, — пожала дрожащими плечами и сделала большой глоток.
— А хочешь? — зло оскалился он.
— Я хочу убраться отсюда! — выкрикнула и швырнула в него полупустым бокалом. Как он уклонился — сложно сказать, и даже глазом не моргнул на звон стекла позади.
— Никогда так больше не делай. — Под ложечкой болезненно заныло от странного хриплого рычания, в который вдруг обернулся его голос. — Тебе ясно? — последние слова он процедил сквозь зубы. — Я не люблю повторять вопросы.
— Ясно.
Что-то внутри подсказало — сейчас лучше блеять, а не рычать. Может, не зря его невеста напомнила мне овцу?
— В моем мире, Теана, все не так, как привыкла ты. То, что дико для тебя — моя реальность. — Он сделал глубокий вдох, будто успокаиваясь. — Наших женщин с рождения учат быть парой мужчине.
— Дьюман говорил, что ваши женщины бесплодны, — я подняла голову.
Он какое-то время прожигал меня злым взглядом.
— Так и есть, — снизошел до ответа.
— А дети?
И снова тяжелая пауза.
— Дети — не проблема.
Лучше бы я не поднимала голову.
— Вы для этого покупаете таких как я?
— Для этого таких как ты не покупают, — голос Зверя стал глуше.
— Содержите где-то? — мой дрожал. Он не ответил. — Зачем я тебе? — я дышала все тяжелее. И снова ответа не последовало. — Что я тебе такого сделала? — съежилась в комок, дрожа.
Горло сжимало отчаянье. Я словно билась в паутине, и она плотнее связывала по рукам и ногам — ни дернуться, ни попросить о помощи.
Его взгляд дрогнул.
— Теа…
В грудь будто ткнулось что-то мягкое, теплое, обволокло и успокоило… Я моргнула, и ощущение исчезло, оставив неожиданную уверенность.
— Шейн тоже зверь? — вздохнула глубже и выпрямилась.
— Зверь? — усмехнулся он.
— Вас называют так по телеку, — передернула плечами.
25
— Понятно, — он выпустил меня из плена внимания и опустил взгляд. — Да, Шейн — тот еще звереныш.
Я нахмурилась. Это означало лишь то, что теперь моим реальным местом работы был клубок интриг, а не модный дом.
— И что ему нужно?
— Я. Прекрати дрожать.
Стало интересно, как воспитывают их невест. Чему такому нужно учиться всю жизнь?
— Как же вы с такими как я, мучаетесь? — вздохнула глубже.
— Это ты мягко сказала.
— Почему не обучаете и нас с рождения?
Теперь блики свечей обосновались в его глазах, и от любого движения воздуха рассыпались на искры в его зрачках.
— Потому что ваше правительство запрещает вмешиваться в жизнь потенциальных лотов до момента их приобретения.
— Нас продает правительство?
— Двум мирам нужно как-то уживаться — идем на уступки, — пожал он плечами. — Еще вина?
— Можно. — Между нами воцарилось какое-то настороженное перемирие. Я устала, Зверь — тоже, я это чувствовала. — У тебя впечатляющий офис…
Он беззлобно усмехнулся, наполняя второй оставшийся бокал:
— Я не был готов к твоему визиту — Шейн не предупредил.
— Надо было готовиться по-особенному, чтобы унизить меня еще больше? — закатила глаза, вспоминая его слова.
Разговора у нас снова не получалось. Как только он протянул мне бокал, я отметила очередной дипломатический провал большим глотком.
— Чем я тебя унизил? — Он проводил взглядом хрусталь до самых губ.
— Ты правда не понимаешь?
Вино показалось совершенно другим на вкус — сладким, пряным, расслабляющим. Первый бокал взбудоражил и обжег горло.
— Не понимаешь из нас двоих ты.
— Прекрасно, — оскалилась я.
— Потому что я не объясняю.
— Думаю, ты объясняешь больше, чем планировал, — заметила с сарказмом.
Зверьком сейчас была я, поэтому он так и усмехнулся. Он меня себе завел и теперь с интересом следил за моими реакциями. Я видела в его глазах интерес, с которым он наблюдает за каждой моей эмоцией и движением. Должно быть то еще развлечение! Растерянная, испуганная, не дрессированная…
— Я ничего не планировал, Теа, — серьезно возразил он.
Еще один большой глоток, и показалось, что я вполне могу вот так с ним ужинать хоть каждый день.
— Так зачем готовится к моему появлению? — я снова облизала сладкие губы.
Видела — он особенно пристально следит за этим моим действом. Жадно, повернув голову слегка набок. Только я едва отдавала себе отчет, что тону в его взгляде…
— Ты выбиваешь меня из равновесия.
..Потому что мне хотелось утонуть.
— По тебе не скажешь.
— Я не мог позволить ему догадаться, — моргнул он и опустил взгляд на свечи.
— Почему?
— Александр Шейн — мой враг. Он притащил тебя ко мне, чтобы проверить, принадлежишь ты мне или нет.
Я начала ловить себя на том, что готова слушать его. Мне нравилось, как он говорит… Вернее, как он старается это делать. Было ощущение, будто мы общаемся на разных языках и едва понимаем друг друга, но от этого только интереснее и… чувственней. Я снова будто уплывала в какой-то транс. Дыхание становилось поверхностным и быстрым. Хотелось стряхнуть с себя это странное предвкушение, и я цеплялась за нить разговора, как утопающий за соломинку.
— Зачем ему это?
— Из-за Дьюмана. Они были друзьми.
В голове щелкнуло, дыхание сбилось. Стоило труда вспомнить, что мне ведь как раз нужно было вывести его на этот разговор. А тут он сам начал говорить об убитом ювелире. Зверь вдруг сощурился, но я не придала этому значения. Стук вмиг ускорившегося пульса будто заглушил здравый смысл и осторожность:
— Из-за… того, что ты его убил?
Никогда прежде я не видела у человека такой взгляд. Но то, что его нужно бояться — хорошо знала. С таким дикие хищники и смотрят на свою жертву в ее последние минуты жизни — видела на зооканалах. Я не вскрикнула только потому, что горло онемело от ужаса. Аарон медленно поднялся и шагнул ко мне, а я вжалась в спинку стула. Когда он приблизился, меня уже трясло, и прикосновение его пальцев к груди, на которой висел кулон-камера, обжег почти натурально. Резкий рывок, и шею будто ошпарило, а Зверь пристально всмотрелся в трофей с обрывками цепочки. Она наверняка оставила красный след, но одним больше, одним меньше — мне ли теперь привыкать? Вторая рука молниеносно обхватила шею и рванула меня вверх. Я вцепилась в его запястье, забившись в панике, а он приложил меня к стеклу затылком:
