— У каждого из нас сейчас свой ад, — серьезно посмотрел на меня, протягивая штаны. — У тебя — сопротивление принуждению и угрозе свободной жизни.
Он выпрямился, не спуская с меня взгляда, пока я одеваюсь.
— А у тебя?
— У меня, — Аарон проследил, как я натягиваю кофту, но схватиться за замок не дал — взялся застегивать сам, — трещит по швам контроль, а это непозволительно для таких, как я.
Никогда бы не подумала, что одевать можно так… чувственно и возбуждающе. Замок в его пальцах медленно скользил снизу вверх, соединяя края кофты и натягивая и без того дрожащие нервы.
— Почему? Можешь выйти из себя совсем?
— Могу не вернуться, — и он поднял на меня взгляд.
— Становится только страшнее, — констатировала я.
— Я — прайм, Теа. В нашей иерархии — главный. Мне подчиняются не только из-за статуса, хотя и он важен.
— Вы и правда чем-то похожи на животных…
— Похожи, — кивнул он. — Сила прайма — это важное условие существования семей. Наши семьи гораздо больше человеческих, а связи — сильнее. Если дам слабину — это скажется на всех.
— Почему тебе нельзя связываться с такой, как я?
— Потому что инстинкт создания по-настоящему цельной пары гораздо сильнее, чем у низших моего вида. И я бы никогда не повелся на такой вариант, если бы не стечение обстоятельств. — Он помолчал, опуская взгляд. — Той ночью, когда потеря крови оставила лишь жажду ее восполнить, инстинкт поиска генетически правильной женщины остался без контроля. И мне попалась ты…
41
Я прикрыла глаза, запрокидывая голову, и он вдруг обхватил за шею, притянул к себе и коснулся метки носом, жадно втягивая воздух:
— …Я думал, смогу игнорировать тебя, потом надеялся подчинить, но это все никуда не ведет. — Его пальцы слегка сжались на шее, но я не дергалась. Откуда-то знала, он мне не опасен. — С тобой так нельзя. Любая твоя эмоция все сильнее бьет по мне, страх сжигает внутри все человеческое, и я еле сдерживаю своего внутреннего монстра, чтобы он не вырвался наружу в стремлении оказаться рядом.
— А что бывает с теми, кто… не сумел удержать этого монстра?
— Их приговаривают к смерти.
— Аарон… хватит, не могу больше… — моргнула я.
Он рывком сжал меня в объятьях:
— Видишь, я даже объяснить не могу так, чтобы ты не испугалась.
— Потому что это все жутко. И в голове не укладывается… — Я начинала привыкать к тому, как он действует на меня. — Давай заткнемся на сегодня? Снова…
* * *
Ужин прошел на удивление спокойно — стаканы остались целыми. Может, потому что мы не говорили или просто устали. Я чувствовала себя так, будто меня пропустили через мясорубку.
Неизбежность… Я сталкивалась с ней не раз. Но никогда еще она не была связана с мужчиной. Мужчиной, от которого я теперь, вполне возможно, никогда не сбегу. В то, что я вообще не могу без него, верилось с трудом — подумаешь, кошмар приснился! Мало, что ли, я их пересмотрела? После трех суток без сна и на стимуляторах такие кошмары видятся наяву… Но то, как он управлял моим состоянием, не было фокусом.
Я уже жалела, что предложила замолчать — после вкусного ужина реальность показалась более удобоваримой. По крайней мере, мне не грозили привычные тяготы жизни. Я с привлекательным миллиардером на люксовом курорте — многие за такое, наверное, отдали бы не только свободу… Ну и что, что он временами рычит и царапается?
Но стоило поднять взгляд на Аарона, и все мои успокаивающие мысли разлетелись в пыль. Сейчас его взгляд при свете свечей казался смертельно опасной ловушкой, в которой мерцали звезды. Стоит сделать шаг, и вот она — та сама бездна, в которую падала во сне. Нужно быть идиоткой, чтобы думать, что будет легко… Он — не просто привлекательный миллиардер. Он — Зверь. Я ведь чувствую его все больше, просто стараюсь не замечать. Запах горьких пряностей и цитруса, сложного сочетания ванили и густых хвойных нот уже заменил воздух. Он менялся, становился многогранней и гуще, усиливался с нашими ссорами и истончался в редкие минуты перемирия. И не давал ложной надежды на то, что когда-либо оставит в покое. Это как… смертный приговор. Только вроде бы пока не грозящий смертью напрямую, если приручу этого монстра. А он этого хочет. Дикий, необузданный… но теперь такой уязвимый.
«Те, что не могут удержать монстра внутри, приговариваются к смерти…»
Эти слова прочно засели в голове, только пока непонятно чем — страшным предупреждением… или надеждой на свободу.
* * *
Вечер закончился неожиданно — в самолете. Аарону кто-то позвонил, и я видела эту его эмоцию, с которой он ответил на звонок — ему явно это не понравилось. И это не было связано с работой — такие лица у людей бывают только по поводу тех, кто очень много значит. Думаю, звери не сильно отличаются в этом плане.
Может, что-то с Грейс?
Аарон говорил недолго, буквально несколько фраз, но после этого взял меня за руку и повел в номер. А через пятнадцать минут мы уже сидели в машине. Он продолжал играть в нашу молчанку, но сейчас это устраивало как никогда. Я чувствовала — на этом мои выходные закончились, и «ласковый нежный Зверь» — тоже. Да, он старался, хоть и срывался. Теперь все это кончилось. Мужчина, с которым садилась в самолет, был уже хорошо знаком — жесткий, собранный «стальной» Аарон Хауэр.
Прайм. И сомневаться не пришлось. Такой, как он, может быть только главным, лучшим, без слабостей и зависимостей, с четкой стратегией и тотальным контролем. Что-то говорило — я вообще не представляю, куда меня занесло. Правильно сказал мистер Найф…
Стоило подняться на борт самолета, я сразу ушла в спальню и, послонявшись по ней туда-сюда, дождалась, когда самолет взлетит, и улеглась в постель. Сон не шел, вместо него голову заполонили мысли, что дальше… Когда не имеешь понятия, что ждет завтра, это выбивает почву из-под ног. Я всю жизнь ее укрепляла всеми силами, но она все равно оказалась хлипкой.
Не знаю, сколько времени провалялась в полудреме, когда вдруг почувствовала, как кровать продавливается под тяжестью чужого тела. Аарон осторожно залез ко мне под одеяло и притянул к себе. Я попробовала дернуться, но время, когда мои пожелания хоть немного учитывались, прошло. Он сжал в руках сильнее и замер. Только его дыхание становилось все более тяжелым, обжигало шею, будоражило, поднимая со дна души что-то незнакомое, темное… И вроде бы есть выбор — встать и уйти, но в его руках вдруг стало… свободнее.
Там, вдалеке от него и есть тюрьма и зависимость ото всех, и только с ним — настоящая жизнь.
Стоило выгнуться, плотнее вжимаясь в его тело — и Зверь сорвался. Только впервые это не испугало. Я будто выпила залпом бокал крепкого коктейля — в голове не осталось ни одной мысли, а жесткие пальцы на бедрах и зубы на шее показались самым правильным в жизни. Стоило мне ему сдаться, и когти обернулись горячими чуткими пальцами, а зубы — бесстыдными жадными поцелуями, сводящими с ума. Мне казалось, что я вот-вот выпущу когти от его ласки. Пальцы сжимали до боли простынь, а из горла вырывались лишь хриплые стоны, обернувшиеся криком, когда Зверь вошел в меня.
