— Ева, — вдруг отмер Хабаров, разрушив очарование, — ты не испугалась? — Ева так мотнула головкой, что взметнулись пушистые рыжие хвостики, перехваченные в нескольких местах яркими резинками.
Хабаров попытался забрать ребенка у Димы, приговаривая, что мальчику тяжело, что Ева уже большая, но ему мешал букет и сама Ева, которая менять дислокацию явно не собиралась, уклоняясь от мужских рук, а сыну, и впрямь было уже тяжело, я видела это по его напряженной спине.
Пришлось забрать ромашки из рук Ильи самой.
— Это ведь мне? — мужчина благодарно улыбнулся и потянулся к ребенку, а Димка машинально прижал свою живую ношу покрепче к себе, как будто не желал с ней расставаться, Ева, в ответ, обняла его за шею. Эта картина останется в памяти сердца, два прижавшихся друг к другу ребенка и обнимающий их обоих мужчина, поддерживающий малышку под попу, чтобы мальчику было полегче. Именно в этот момент я поняла, что все для себя решила. Хочу! Всех троих хочу! Немедленно! Благодаря артефакту чутье усилилось во все стороны, и направленное на самосознание, в том числе. А то бы хитрила бы сама с собой до явления Ариса.
— Дим, ты где так научился с малышней обращаться? — Илья, наконец, исхитрился выцепить Еву к себе.
— В приюте мелюзги хватало, не хочешь, чтоб орали, научишься успокаивать. Мне нравится с ними возиться, они смешные, — Димка не сводил очарованного взгляда с рыжей малышки и даже держал ее за ножку повыше забавного добротного сандалика. При абсолютно разной внешности дети были необыкновенно схожи, если не присматриваться, то любой скажет — брат и сестра.
Упс, а про усыновление как-то и не поговорили, Илья больше про свои приключения рассказывал, упомянул только что в разводе, что мама жива и что есть младшая сестра.
Волшебное ожерелье стало каким-то тяжелым, да что же я тугодумка такая, чего стоило отделить монетку с нужным ставом? Усиленная магией интуиция подсказывала, что Илья неприятно удивлен словом “приют”. Димка опять забылся, вот ведь. Здесь говорят “детский дом”, а приют — это нечто архаичное и крайне неприятное.
Димка все-таки уловил напряженность Ильи и сообразил, чем она вызвана.
— Мама Эля только два месяца назад меня усыновила. Вы не знали?
— Не знал. Но могу понять. Про такое на каждом углу не кричат.
Илья был растерян и принимал какое-то трудное решение и мне захотелось облегчить его задачу.
— Илья, познакомь нас со своей доченькой, — просьбу я сопроводила взглядом, в который постаралась вложить всю имеющуюся доброжелательность и заинтересованность. А уж заинтересованности хватало, и у меня, и у Димки.
— Это Женевьева, моя племянница, но я все равно люблю ее больше всех на свете, правда, Ева?
Малышка только кивнула и одарила дядю слюнявым звонким поцелуем, — это было так умилительно, что я не сразу сообразила, что девочка, будучи уже взросленькой, все время молчит. Димка заметил куда быстрее.
— Привет, Женевьева, — очень серьезно сказал мой сын, явно подражая кому-то из телевизора, — я Дмитрий, хочешь со мной дружить?
— А-а-а-чу, — произнесла Ева нараспев и улыбнулась так заразительно, что Мы с сыном рассмеялись.
— Женевьева немного заикается, поэтому предпочитает говорить мало.
— Правильно, Евочка, — заявил мой ребенок, — и так все понятно. Тебе цены нет! От Наськиной болтовни у меня к вечеру уши ноют. Хочешь с Наськой познакомиться? Они с Венькой близнецы, представляешь? Это мои друзья.
Малышка продемонстрировала готовность следовать за Димкой куда угодно — просто потянулась к нему и без слов потребовала взять ее из рук дяди.
— Э-э нет, мелкая, я тебя так не донесу, давай-ка на закорки.
Вот так эти два невероятно обаятельных создания решили все и за меня, и за Илью, нам оставалось только следовать за ними, но Хабаров придержал, желая что-то объяснить без детских ушей. И правильно сделал, скрыть свое неприятное удивление мне удалось бы едва ли.
— Извини, я, наверное, повел себя грубо, но не могу слышать про приюты и детдома. Моя сестра, Мария, забеременела в семнадцать, родила и попыталась оставить дочку в роддоме, мы с матерью еле успели ее остановить. Тогда Машка просто сбежала, оставив записку, что девочку зовут Женевьева. Нам пришлось лишить ее родительских прав, чтобы добиться официальной опеки. Так что формально, я — Евин отец.
— А где она сейчас, твоя сестра?
— Год назад присылала открытку из Африки. Прибилась к волонтерам из Канады.
— А как же язык? — хотя спросить хотелось не про это.
— Я к языкам у нас талант от матери. Я шесть знаю, мать семь, сейчас китайский учим.
— А Маша?
— А Маша пять лет домой глаз не кажет, не знаю, может, она в Африке папуасский язык изучает.
— Так Еве уже пять? А на вид не больше четырех. Она здорова?
— Да, спасибо, просто она мелкая такая уродилась.
Угу. А может, просто последствия безответственной беременности. В душе клокотала горечь. Вот почему на моем пути столько неблагополучных детей?! Это что, наследие от Лизаветы так работает?
— Не расстраивайся, моя хорошая, у Евы все отлично.
— Илья, прости, а сколько тебе лет?
— Ты про возраст сестры? Мне скоро сорок. Машка родилась, когда я школу заканчивал. Я ее почти не замечал. Сама понимаешь, выпускные экзамены, потом поступление в институт, потом армия. Потом разъездная работа. Мы с ней незнакомцы. Когда стал зарабатывать просто помогал деньгами. — Илья сжал мою ладонь, предупреждая дальнейшие расспросы.
Точно, сейчас не время. Там дети без присмотра, от этой мысли по спине холодными ногами пробежалась сотня мурашек.
— Ох, Ирка нас прибьет, их же теперь четверо!
В лифте я наскоро рассказала Илье о своих гостях, заранее настраивая его на бесильню, которую могут устроить близнецы. Илья только посмеивался, а меня накрывало что-то сродни дежавю. Такое чувство, что мы уже сто раз вот так возвращались домой и гадали, какие безобразия учинили без нас дети.
Но нет, квартира встретила тишиной и благолепием. Лишь из Димкиной комнаты раздавался заливистый смех мультяшной Маши, третирующей безответного Мишу. Иринка кайфовала с чашкой кофе на лоджии. Завидев нас с Ильей, она довольно улыбнулась и позвала завтракать. Но мне было интересно, как восприняли близнецы появление Евы. Хорошо восприняли. Смотрели мультик на большом мониторе и поглощали бутерброды. Ева сидела у Димы на коленях, широко открыв глазенки, смотрела на экран, и, временами откусывала от бутербродов, которые то с одной стороны, то с другой, подсовывали ей близнецы.
Мой гость и Ирина очень тепло поздоровались, как будто уже общались. Так и оказалось. После коротких взаимных приветствий Илья пошел в наступление:
— Эля, повлияй на свою подругу. Мне нужен юрист, а она не идет ко мне работать.
