– Опять я, старый пень, не проследил. – Бережные руки Гунара облегчали вспыхнувшую боль.– Что стоило дать ей стул!
А, это дядюшка вспомнил, как Дораша лечили. Тогда было хуже. Переживу.
– Что с его величеством? И сколько прошло времени? – Дюш подхватил меня под мышки, осторожно поднял, помог присесть. В следующий раз, как буду работать батарейкой при Гунаре, вытребую себе удобства!
– Его величество спокойно спит. Мы возились чуть больше часа. – Старый целитель заметно устал. – Яд вышел, но с восстановлением его здоровья не все так гладко.
Ваен молча слушал объяснения и мрачнел. Я уловила главное: восстановление возможно. Что слышалось нашему другу, тоже легко угадать. Его отца, и без того очень больного, отравили, да так, чтобы смерть не была мгновенной. Если Гунар говорит о регенерации органов достаточно уверенно даже после потравы, то у меня вопрос: почему король все еще болен? И почему его кончину так долго оттягивали и вдруг форсировали?
Но нужны ли мне ответы на эти вопросы?
Бедный Ваен. Принц, надо же. И что, его, нашего друга, которому так нужна поддержка, теперь и обнять нельзя? Ха, в нашем клане демократия.
Думаю, что охрана весьма впечатлилась семейными обнимашками, Тиша таки приучил.
– Кх-кх-кх, – язвительное покашливание просочилось в наш тесный кружок и вернуло к действительности.
К новому персонажу Ваен отнесся и радостно, и настороженно одновременно. А персонаж-то презанятный, практически копия нашего друга. Если бы Ванька не стоял рядом и не обнимал меня за плечи, я бы подумала: «Когда он переодеться успел?» Сочетание винного бордо и серого скромненьким и незаметным не назовешь. А новый товарищ оглядывал мой сшитый Ниттой стеганый костюм с таким видом, как будто ему кошкин хвост вместо меха шиншиллы предложили, и, казалось, чего-то ждал.
– Ты вовремя вернулся, брат. – Ваен, наконец, обрел обычное самообладание. – Давно ты здесь?
Принц-дубль пожал плечами.
– Не прошло и четверти часа, как прибыл его высочество принц Оннарваен, – отрапортовал капитан-наиб и просверлил меня осуждающим взглядом.
– А, так ты видел? Да?
– Видел и ничего не понял, все происходило… – Новоявленный братиша быстро-быстро затряс кистями рук, показывая, как, по его мнению, все смотрелось со стороны. – Твои движения выглядели такими стремительными, как будто ты парные клинки вращал! Что это было?
– А-а, удивился! – Ваен казался очень довольным. – Особая магия моей подруги, кстати, познакомься. Нина Корреш, ее семья, – Киран-ир-насса, Дораш-ар-пасса, Тит Корреш и их дядюшка, Гунар Готтар.
Кира и Дюш склонили головы, Тиша просто радостно улыбался, забавляясь тем, что он – Корреш, оказывается, Гунар изобразил что-то очень почтительное и затейливое. А мне что делать? Реверансам не обучена, кланяться не привыкла, тем более незнакомцам, но от меня явно чего-то ждут. А-ащ! Слегка присела, голову склонила, аж подбородком в грудь ткнулась… и не угадала.
Капитан-наиб пытался содрать с меня шкуру взглядом, дополнительный прынц скосоротился, Гунар прятал усмешку, покашливая в кулак. Гады!
– Нина первый раз во дворце, растерялась немного, будь снисходителен к даме, спасшей нашего отца.
Как этого прынц-дубля зовут, а? Не запомнила, что-то похожее на нарыв. Когда Ваен показывал характер, терпела, так как считала, что должна ему за Киру, а этому я ничего не должна, вот пристал. Но, слава богу, интерес ко мне утратили. Или Тишенька посодействовал? Очень вовремя, да, а то разбушевалась как-то не к месту.
– Гунар Готтар? Один из самых знаменитых целителей семи королевств? Но как?
Дядюшка склонил голову в благодарность за признание его заслуг и ответил:
– Я приехал с частным визитом несколько недель назад. Ковену известно о моем присутствии, если вы сомневаетесь в законности моего пребывания здесь.
Братья обменялись долгим и очень недружелюбным взглядом, как будто щитами сшиблись. Ох, как неладно в Датском королевстве. К нашему Ваену у не нашего, кажется, есть претензии. Не позволю!
– Ваши высочества, – изобразила насмешливый поклон, – просветите меня, убогую, почему его величество оказался среди вот этого безобразия? В пыльной, темной комнате? На грязном белье? Практически в одиночестве?
Ваен уставился на брата. Ну что ж, тому хватило совести потупить глаза. Молча. И хорошо, а то бы я наговорила чего лишнего вразрез с этикетом, да на глазах у подданных.
– Роллитваен? Сынок, как ты здесь оказался?
Ваен бросился к кушетке.
– Ваше величество! Отец! Как вы себя чувствуете? – Оннарваен тоже подскочил и даже опустился на колени, подобно брату.
А пациент радует, однако. Цвет лица еще бледный, но уже не желто-синий, глаза поблескивают из-под полуприкрытых век, даже голову держать на весу пытается. Подошла с дополнительной подушкой. Братья сообразили, что надо делать, приподняли, устроили болящего поудобнее. Интуиция подсказывала, что неплохо бы подпитать величество еще порцией синенькой, но не хотелось делать это на глазах у прынца-2, не вызывает товарищ никакого доверия.
Гунар, по-свойски опершись на плечо нашего Вани, второй рукой проводил диагностику.
– Легкое головокружение, общая слабость…
– Что вы, уважаемый, я уже много недель себя так хорошо не чувствовал. Полагаю, новый целитель?
– Вернее сказать, случайный целитель, ваше величество. Мы здесь оказались исключительно в силу обстоятельств. Рад, что боли отступили. Догадываюсь, как вы страдали.
– Мы? – Пришлось устроиться в пределах видимости короля и сделать этот дурацкий присед враскорячку.
– Я Гунар Готтар, а это моя племянница Нина Корреш. Только благодаря ее помощи мне удалось принести вам облегчение.
Костлявая рука сделала вялый неопределенный жест, мол, спасибо, но это ведь ненадолго.
– Отец, Гунар считает, что тебя можно еще поднять на ноги. – Ваен перехватил бледную кисть, сжал, неловко растер, согревая. Я аж губу закусила, столько в этом было… сыновнего.
– Кстати, папа, когда вас переместили в эти покои? – Оннарваен, видать, был крепко задет моим наездом, или я чего-то не понимаю?
– Кажется, несколько дней, сын. Плохо помню, мне все время было худо.
Угу, а еще дурно пахло и напрягало присутствие болящего рядом с прочим здоровым аристократством, а раз уж смерть санкционирована, то и уход должный необязателен. Интересно, когда его последний раз кормили?
И тишина, только сипящее дыхание короля слышно.
Что? Я это все вслух сказала?
– Да, милая барышня, поесть было бы неплохо, – король великодушно проигнорировал этот неуместный спич, – но очень не хочется, чтобы все началось опять.
Понятно, боится, что его снова отравят. Остановить внезапные злые слезы не удалось. Вот дурацкая сентиментальность, тут драться надо, а я – реветь. Ну уж нет, в этого дядьку столько моей и дядюшкиной силы вбухано – и все сгубить? А хрен вам в грызло! Еще разобраться бы, кому я там сгрозила, такая крутая, ага.
