Сара деликатно коснулась лаской.
– Уш-ше с-савтра...
Часть 26
О! А эта идеально прямолинейная дорога таки имеет изъян?! То бишь изгиб, то бишь расширение, уходящее плавной дугой вправо. Дорожное полотно со всей очевидностью постепенно становилось просторнее, а стена-зануда едва заметно глазу теряла высоту и безупречную гладкость, переходя в нормальные скалы. С выступами, шершавостями, трещинами и прочими восхитительными неправильностями. Наша Пряжка с удвоенной энергией размахивала хвостом и мотала головой. Так она делала, только завидя любимое лакомство в руках Тишки. Ума не приложу, как эти двое переживут расставание. Боженёнок падок на любую ласку, а у Пряжки это, похоже, нерастраченное. Да еще морковка… А-ащ, если что, выкуплю ее у хозяина, найду способ. Самой не хотелось терять из виду забавную скотинку.
Вот Пряжка совершенно самостоятельно, подчиняясь давней привычке, взяла правее. Ширма скал вдруг опала, открывая обзор на небольшую котловину. Горы чуть отступили, явив короткий участок ровного горизонта. Ровного! А не изрезанного зигзагами. Ах, как они притомили уже, горы эти! От любования горизонтом отвлек Дораш – ткнул локтем в бок. Не туда, мол, смотришь!
Ого! Так вот ты какой, «Лунный пик»! Действительно пик, точнее – шпиль, венчающий улиткообразное, подобно всем местным храмам, строение. Улитка-то улитка, да пропорции совсем другие. Красиво ли было это сооружение, как храм? Так нет! И еще раз нет. Зато внушительно настолько, что вызывало чувство никчемности. Не букашкой себя ощутила – микробом! Аж мышцы живота скрутило.
– Не бойся, вама, это только сначала страшно. Всем новичкам так. Я быстро привык. – Дюш, видимо, еще хорошо помнил свои первые впечатления о крепости и пытался поддержать.
Ну, не знаю, можно ли быстро привыкнуть к чувству, что ты – тля, а твоя жизнь – никчемный миг. Очень подавляет.
Минут через двадцать, когда мы приблизились к монструозному строению, оно перестало быть монструозным. Наверное, магия какая-то. Или архитектор был гением из гениев: так выгадал пропорции и ракурс с дороги, что это воздействовало на подсознание. С запугивательным эффектом.
А вблизи – крепость и крепость, похожая на те, что случалось посещать в юности, когда экскурсии были еще доступны. Разве что бойниц поменьше да стена не из отдельных камней сложена, а как будто из монолита выращена. Или щели между блоками запаяны магией так, что совсем не заметно перехода одного камня в другой. Кстати, следов механообработки на камне тоже не видно – лазером его, что ли, резали, у джедаев или Терминатора одолженным?
Обоз потихоньку исчезал в зеве открытых ворот. А ворот-то и нет, сколько ни крутила головой. В смысле, створок почему-то не было. Загадка, однако: крепость – и не запирается. Это обстоятельство не давало покоя до тех пор, пока Пряжка не втянулась в короткий, метров пять всего, тоннель под крепостной стеной. Кибитку трижды тряхнуло, очень непривычное после стольких часов плавного хода ощущение, м-да. Как не посмотреть, что там за кочки случились? Тем более что теперь переползать сквозь кибитку от скамьи кучера до заднего полога я натренировалась весьма лихо, чем была необычайно горда. А тряхнуло, мама дорогая, на полозьях, вырубленных в тверди дороги на манер трамвайных путей. Три каменных направляющих в метре друг от друга. И створки здесь есть – прячутся в противоположных стенах подобно раздвижным дверям-сёдзи. Ух, круто! Две выдвижные преграды и третья, падающая сверху! Врагам, оказавшимся между колоссальными, не удивлюсь, если каменными, воротинами, деваться некуда. Наличие магических ловушек-уничтожителей не вызывает сомнения, да-да.
Человеческими силами, даже силами обычных магов, я это чувствовала, соорудить подобное невозможно! Здесь поработал чрезвычайно сильный маг – уникум, способный договориться с камнем. Въездной тоннель-то – о-го-го, три кибитки разъедутся – и еще пешеходу место останется. Аж мурашки пробежали по внутренней части черепа, знаменуя приступ познавательного азарта. Да куда там, тоннель закончился. Пришлось стремительно переползать в переднюю часть, чтобы осмотреться. Мы въехали во внутренний двор. Он не уступал центральной площади в родном городе. Круглый, широченный и почти совсем пустой. Даже традиционного колодца не было. Камень, камень, камень до самого белесого неба. Одно утешало – пространство огромное, солнышком освещаемое. Стены не сильно затеняли. Сюда бы хоть елочку-сосеночку-зеленушечку в кадке. Штук сто. И двери-окна, робко нарушающие монолит стены, – покрасить. Солнечно-желтеньким. Или голубеньким. А то не разобрать, то ли такое дерево от каменной пыли серое и старое, то ли действительно камень. Ну, рамы окон, скорее всего, из металла, у Сары в доме такие были. Справа еще один тоннель темнеет округлой пастью, больше ничего не успела рассмотреть...
Возбужденный Падах-ар сдернул меня с высокого сиденья кибитки, не дожидаясь, когда я сама спущусь. Мне бы осмотреться с высокой точки, но степняку не терпелось получить свою плату и вернуться в племя с небывалым прибытком.
А к каравану со всех сторон спешили люди в неприметных серых кителях с куцыми бордовыми галунами по вороту и плечам, не иначе как местные служивые. Человек пятнадцать. Они настороженно окружали наш обоз, как в оцепление брали. Хм, это обычная практика или мы умудрились фурор произвести?
Ну конечно, практика, уж очень слаженно действовали, но и фурор, да. И чего так пялятся? Под шелковистым лхокумом грибного костюмчика аж зачесалось! Дюш быстренько накинул на мои плечи забытый плащ. Вот же ж! Могла бы и сообразить в платье переодеться или сразу плащом воспользоваться. Представляю свой видок: великущий ярко-зеленый свитер Киры свисает с худосочных плеч и достает почти до колен. Из-под весьма странной, с точки зрения местных, одежки выглядывают невзрачные серенькие порточки, в пыльные полусапожки заправленные. Не разуваться же мне, чтобы самоцветную вышивку показать! Ну, хоть за волосы можно быть спокойной – сколоты на затылке надежно и аккуратно. Зеркало имелось, и не одно, слава матушке Аглае.
– Кто вы? – решительно приблизился плотный немолодой военный. На плече тускло поблескивала фибула мага, вроде как бронзовая. Ага, значит, послабее Киры. Галунов на вороте кителя погуще. И беспросветная усталость на чуть обрюзгшем небритом лице. Сколько же этот человек не спал? Почему? Ведь это командир основного гарнизона, не так ли? Как бишь его зовут? Судорожно рылась в памяти, мне же называли его имя, и столь же судорожно вытаскивала из-под высокого ворота свой мак-кергон.
– Здравствуйте! Вы ведь командир гарнизона Седир Норрей? Я Ниана Корреш, назначена помощником коменданта по хозяйству.
Он мне не поверил! Вона как кислотно ухмыляется сквозь всю свою немыслимую усталость да с ног до головы оглядывает. Да, я маленькая и одета не по чину, зато по статусу – ровня коменданту, а вы, уважаемый, даже не комендант, придется привыкать. Но это позже.
– С приездом, ваша милость Корреш, мы ждали вас к вечеру. Да, я эс-капитан-наиб Норрей.
Ага, это мне на фамильярность указали. Ну, извиняйте, не выучила еще местные военные звания и знаки отличия читать не умею. Эс-капитан – это вроде майора, кажется. А наиб – принадлежность к королевским личным войскам, это уже зазубрила.
