– Постой, Нина! – Как плохо быть маленькой, а! Киру бы так не развернул, а тут аж юбки вокруг ног завихрило. – Ты не поняла! Я боюсь не сдержаться и шагнуть в недопустимое!
Кем недопустимое, кому недопустимое? А у меня спросить?
– Молчи-молчи! Иначе не выдержу! Еще во дворце, когда ты всем нос утерла своим законом сохранения, мне захотелось тебя присвоить. Тебя, женщину, к которой прислушивается сам король. И сегодня, когда ты была рядом на Переправе, и потом, когда принесла мне обед… А сейчас совсем худо стало!
И замолк, нагнетая паузу. Да понятно уже, что ничего хорошего сказано не будет, но эта зараза чернявая мне все равно нравится! Нервничает, но внешне этого почти незаметно: руками не суетится, гримасы не строит, выдержанный.
– Ну, положим, я тебя тоже с толпой не путала…
– Не перебивай! Ничего сейчас не говори! И не смотри так обещающе! На таких, как ты, женятся, а какой из меня муж? Мало того, что бездомный и хромой, я – раб этой крепости и проклятого артефакта! Рядом со мной ты тоже превратишься в рабыню этого места! Не надо, Нина, не надо! Не мани меня, я и так все испортил, не сдержался!
А-ащщ! Ой, дурак!
– Это я сейчас не сдержусь! И врежу тебе! – Протолкнуть тугой ком досады сквозь неожиданно узкое горло удалось не сразу. – Никогда. Больше. Не смей. Принимать. За меня. Решения. Никогда! – Вдох-выдох, вдох-выдох, и руки поглубже в карманы. – Я сейчас очень зла, Витто. Поэтому ничего тебе не скажу, но разговор не окончен. Все, пора спать.
На этот раз он меня отпустил. Просто взял и отпустил, придурок! Молча. И это самое обидное. Я, значит, тут вся ухожу, а он воды в рот набрал? Ну, сам подставился!
– Чем всякую благородную чушь нести, лучше бы ты меня в кровать затащил. Там бы все обсудили. А замуж я не хочу.
Вот теперь, может быть, смогу уснуть.
Часть 31
Ноги умнее своей хозяйки – вынесли в нужный коридор. Только не вписавшись в поворот и отбив локоть, остановилась и осмотрелась. Стон от боли смешался со всхлипом. Обидно, блин, как же обидно. У-у-у. Одеяло потеряла, у-у-у, ду-ура-а. Кто меня за язык тянул?.. У-у-у… Какой офигенный? А-а-а… какая койка? Совсем офонарела, дура старая? Мужика захотела? Не прошло и сколько? Пятнадцати лет? У-у-у, ду-ура-а! В койку, а у самой панталоны утрешние, бежевы-ые, у-у-у, страшные, как кальсоны. Даже постирать некогда-а-а-а. Мир этот… Задница, а не мир. И Тишка молчит, у-у-у, и правильно, нечего с идиоткой... Правильно, солнышко, дурость – она зара-а-азная… Посмотри на себя, простодырищ-ща, чего теперь реветь? Думаешь, краше станешь? Красноносым утконосом Витто больше понравишься? У-у-а-а-а. До дома не дотерпеть было, чтобы порыдать? Следующий раз десять платочков бери… и-ик... весь уже иссопливила…
– Витто обидел? Он тебя ис-скал, я с-сказала… Из-за него плачеш-шь? Убью-у!
Сара начала кружить вокруг меня еще до того, как я добралась до своих комнат, что-то причитала, пыталась преградить дорогу, а я просто прошла сквозь нее. И только через три шага осознала, что сделала, ужаснувшись собственному сволочизму. Обернулась, скуля извинения и проклиная невозможность обнять. Она не обиделась, эмпат же. Только руки заломила, ей тоже плохо. У бедняжки существование и так не мед, а тут еще обвал подругиных страстишек ей на голову. Сара-душечка лишь потянулась к моему лицу призрачными руками, пытаясь успокоить привычной лаской. Ей это отчасти удалось: у двери я сдержанно сняла плащ, даже завязки не оборвала, и сапожки сняла аккуратно, а хотелось дрыгать ногами и закинуть обувку по разным углам, раз тут люстр в интерьере не имеется. Мимолетно удивилась, что мальчишек в гостиной нет и в покоях тихо. Это хорошо, не надо им такую меня, особенно солнечному боженёнку.
– Витто? Наказ-зать? Хоч-чеш-шь?
– Не нужно, родная, я сама виновата.
Так, Нина! Собралась! Живо! Умыться, напиться хоть воды, раз чая нет. Эх, дядины настойки в кибитке остались.
Плескать водой на разгоряченное лицо было приятно. Раз, еще, еще, еще разок. Соль уже смыта, нос чистый, хотя лицо еще ощущается опухшим. Можно бы и остановиться – руки уже заледенели, но под журчание струи так здорово думалось… О водопроводе и отоплении. Эс-капитан послал меня к Витто. Ха-ха, забавненько. Лучше уж к черту. Ибо стыдно.
Слово за слово, вывалила на Сару все подробности. Не люблю это самопрепарирование, но сейчас надо. Не только тревогу подруги унять, но и самой понять, где и в чем налажала. Сидела на кровати по-турецки и вещала. И про экстаз, подаренный штормом, и про адреналиновый всплеск, и про поцелуй небывало упоительный. Даже появление парней заметила только тогда, когда Тишка завозился, обнимая со спины, а Дораш сорвался на кухню за чаем. Это он от врожденной деликатности, когда до поцелуев дошло. От Тишки-то тайн быть не может, чего уж там.
Про то, как глупейшим образом проболталась, тоже рассказала. И разозлилась на себя до слез. Опять. Это же третий, а то и четвертый казус – шлепаю языком что думаю и не замечаю, что вслух. Только при короле дважды опозорилась. Как можно быть такой несобранной?
– У короля – это я, вама. Прости, но ведь хорошо получилось. – И носом между лопаток тычется. – А сегодня не я. Мы в казарме были, там интересные разговоры, и в кости играют. Дюшу нравится. Я тебя не слушал, все же было в порядке. А как услышал, что ты тут плачешь, прибежал. Мы прибежали.
Догадку, что это Лунявая с моим самообладанием подшаманила, вслух не высказал никто. Зачем? Только руки в который раз покрылись синенькой. Уже на автомате скатала силу в шарик и отправила энергетический деликатес в полет, к потребителю. В носу опять засвербило – это о чем же молился Витто, что Сиштира так со мной? Я-то ее ни о чем, кроме здоровья близким, не просила. Ох уж эти боги лукавые, а говорят, напрямую воздействовать нельзя… У-у-у. Гребаный мир… Картошки хочу… и миксер... и прокла-адки одноразовые-е, с крылышками, а не это… Тишку только жа-алко-о-о...
Про то, как Витто все за меня решил, гад такой, и про реакцию свою идиотскую рассказывала честно, то и дело сморкаясь и всхлипывая.
Сара взвилась под потолок, вернулась, пролетела кружок по комнатам, не замечая стен: это у нее от переизбытка энергии – перекушала синенькой, которая из меня прет сегодня, как каша из волшебного горшочка. Вот точно знаю, что она при любых обстоятельствах будет на моей стороне, даже если не принимает моей позиции, например, не одобряет пофигистичное отношение к связи Киры и Шигеру. Для нее, для аристократки, статус жены священен, она недовольна, что Кира – просто подруга. Хотя среди магов такие пары – нередкое явление, просто их стараются не афишировать так откровенно, как невольно получилось у нашей девочки и ее генерала.
– Витто правильно с-скас-сал. Это ты неправильная. У нас-с таких женс-син нет! – Сара от волнения даже шепелявить стала больше обычного. – Не обижайс-ся! – Строгий приказ сопровождался трепетаньем призрачных одежек. – Он тоже неправ! Предложения не делал, так и молс-сял бы! Ты с-самос-стоятельная! Только глупая! Про кровать зас-сем с-скас-сала?
