– Это ты, что ли, кухарка новая? Канифа сказывала, что страшненькая, надо же, не сбрехала на ентот раз.
Кряжистый, принаряженный по небывалому случаю пожилой мужик шикнул на разбитную молодайку, да без особого результата.
– Эй, солдатик, покличь-ка магистра, – уперла руки в боки незваная гостья. – Я ему тут свеженького собрала и сама привезла, раз ему не по чину стало меня навестить.
Ого! Никак Юттимова личная жизнь нагрянула? Да как вовремя подгадала, обалдеть, я везучая! А ничего так, справная. Все при ней, и лицом приятная. Ей бы пару увлажняющих масочек, чтобы обветренную кожу взбодрить, и вообще красота. На этом холодный интерес к деревенской недомессалине резко схлынул: мы видели такое не раз.
– Вы в деревне главный, да? – Мужик неловко поклонился, подчиняясь уверенным интонациям. – Меня зовите госпожой Корреш, а вас как величать, уважаемый?
– Довлатом родители нарекли, госпожа. – Сразу видно, что к обходительному обращению товарищ непривычен, но вежливость мою оценил и даже приосанился.
– Здравствуйте, Довлат, все ли удалось собрать по списку? Показывайте и сразу называйте цену. Обсудим. – Эта фраза деревенского голову приободрила изрядно. Я его понимала: в последние годы в деревне брали не спросясь.
С телеги откинули укрывную парусину, торг начался. Яростный и азартный. Довлат простаком не был, но за эту поставку я платила из казны, а потому цену сбивала, можно сказать, безбожно. Если бы покупала на свои, заплатила бы не чинясь, а тут… Деревенским все равно живую копейку взять негде, а я покупать у них буду теперь регулярно. За те деньги, которые пытался выторговать Довлат, я затарюсь в соседней деревне, и с прибытком. Всего-то четыре часа пути, как мне известно от солдатиков. Лошадь у меня скоро будет. Это я так, мимоходом, упомянула. Толковый в этой деревне голова, намек быстро понял.
Юттимова зазноба, видя, что на ее выходку и на нее саму реагировать никто не собирается, попыталась прошмыгнуть в дверь, но была оперативно перехвачена, стоило ей на три шага удалиться от телеги.
Солдатик, имя которого я еще не запомнила, но приметила одним из первых. Тот самый, который пытался обидеть Дораша. Он преданно ловил мой взгляд, демонстрируя истовую готовность не пущать. Подмигни я с угрозой — и тетёхе не поздоровится.
– Сбегай за магистром, дружок, – приняла я молчаливые извинения за былую дурость. – Передай: гостья к нему. И дежурному наряду скажи, что разгружать пора. Хорошо?
Часть 32
– Ваша милость, ваша милость! – Вопль давешнего солдатика сбил все подсчеты. – Я вам плащик принес, госпожа Сара попросила. А магистра я позвал, господин велел обождать, у него спиримент, во!
Плащик – это хорошо! На крепостном дворе хоть и затишек, но по-мартовски холодно. Как раз пора вернуть разгоряченному Байдану его китель, а то застужу ценного кадра. Надо уже удобный жакетик Ниттиной работы в кибитке найти. Сегодня они с Варнаей должны получить мой письменный крик души. Согласятся ли помочь? Поручений-то немерено, а времени – пока степняки в обратный путь не соберутся. Это пара дней. И три дня на дорогу. Эх, хуже нет, чем ждать и догонять.
А деревенская красотка таращилась. Нет, не так – жрала меня глазами. Это принесло мимолетное, но острое удовольствие. Не могла она не разглядеть, что под стареньким кителем и затрапезным фартуком – невиданный шелк, самоцветами расшитый (туника рушей куда удобнее творения королевской модистки, да-да). Дошло до голубушки, что Канифа ее все-таки обманула насчет статуса приезжей кухарки. Или она сама с удовольствием обманулась. А тут вдруг и плащ дорогой, и «ваша милость», и служивые слушаются, охотно перетаскивая тяжелое, куда укажу. Обломинго прилетело и накакало. В душе ворохнулось жгучее удовлетворение пополам со стыдом: соперничать с этой недалекой молодкой — все равно что с детьми воевать. Сосредоточься, Нина! И ревность пустую попридержи, взрослая уже.
– Это все, что удалось собрать по деревне. – Довлат вернул меня в действительность, кивая на два изрядных лукошка с яйцами, перестеленными соломкой. И злорадную усмешку в усы прячет, косясь на попутчицу.
А мне уже все равно, потому что под складкой откинутой парусины пламенел бочок крупной тыквы. Спрятать радость от находки было труднее, чем лицо перед аристократами держать. Показать деревенскому хитровану, что я готова зикать в припрыжку с воплем «асса», как Тося Кислицына, никак нельзя: бюджет не резиновый, а в списке гарбузов не было, значит, деревенские их положили по собственной инициативе. Йе-ху! В детстве я этот продукт на дух не переносила – мутило от одного запаха тыквенного кулеша, а сейчас обрадовалась. Ура! Уж теперь я знаю, с каким гостинцем в степь поеду и чем буду баловать детишек гордых степнячек. И братьев, конечно! Главное – цену сбить. Играть в такие игры с милейшим Довлатом неприятно, но что поделать: курица под себя гребет, если она нормальная. А я нормальная, потому изо всех сил делала постную мину, когда деревенский голова пытался втюхать гарбузы по цене капусты. А то я не знаю, чего стоит капусту вырастить и как тыква растет, ага.
Клуша и хомяк во мне в кои-то веки не ссорились, а дружно предавались экстазу скопидомства: такое богатство, такое богатство! Одни только яйца и молоко чего стоят! А чесночная коса! А десяток уже ощипанных куриных тушек! О-о!
И этот сладостный настрой мне испортили! Мессалина радостным возгласом оповестила всех о появлении магистра Юттима. Иначе я и не заметила бы, а так – машинально обернулась, а раз обернулась, то и понаблюдать за спектаклем не откажусь, еще чего! Наверное, я плохая, но очевидное смущение и недовольство магистра доставило неожиданное удовольствие. Маг что-то сурово говорил активно кокетничающей селянке, это «что-то» ей очень не нравилось, но не мешало пытаться прильнуть к плечу или хотя бы за локоть ухватиться. Витто не позволял, не допуская при этом откровенной грубости. Уважаю.
– Вот дурищ-ща настырная, вот позорище-то сестрино, – Довлат досадливо поморщился, встопорщив усы, – лезет и лезет. А зачем ему? Он человек достойный, от сестры к сестре метаться не станет. Дана покрасивше ентой вертихвостки будет. Вы не серчайте, ваша милость, на бабу глупую. Не смог я нынче от нее отвязаться, а уж как брать не хотел! Да и то, магистр давненько в деревне не бывал, харч не закупал. Так Занка смолой прилипла, дескать, услужу господину магу, монетку заработаю.
Деревенскому голове откровенно хотелось посплетничать, да не с руки: Зана притащила Юттима к телеге, показывать, какого вкусного и свежего продукта привезла. А я все гадала, что в этом таинственном плетеном коробе, до которого у Довлата все никак очередь не дойдет. Не то чтобы интересно, но уж больно короб хорош, сразу видно, мастером сделан. Новый совсем, добротный, плетение ровненькое-ровненькое, затейливое. Даже художественное.
– Спасибо, Зана, но не нужно. Я вместе со всеми теперь столуюсь. Ты госпоже Нине продукты предложи, может, она у тебя купит.
– Да знаю я, какое оно, это столование, господин маг! Смотрите, вот сметанка, вот свеженький творожок…
