Интересно, чем мы можем помочь, если покосился дом, а дома здесь сплошь саман на низком фундаменте из плоских валунов? Оказалось, что не покосился – угол просел. А угол просел потому, что вода из колодца нашла себе новый путь и чуть подмыла каменное основание. Это магистр заявил уверенно. И задумался. А задуматься было о чем: даже если воду отвести, глиняный саман уже промок. Это вам не обожженный силикатный кирпич. Получается, что нужно воду отвести, фундамент на место вернуть, высушить, заделать неизбежные трещины, снова высушить. На мой неискушенный взгляд, тут бригаде магов не на один день хлопот, а деревенские, похоже, настроены на чудо, более того, они его просто требуют, судя по репликам, доносящимся из толпы. Да так настырно, что Тит растерялся. Он озирался по сторонам и крепко держал Анизу за руку.
– Мы им не нравимся, – фонило у меня в голове.
– Не волнуйся и присмотри за девочкой. Видишь, Витто знает, что делать.
Вернуть воду в колодец для мага его уровня не проблема. Это понимали все. Но Витто медлил. Ох! Он же резерв экономит! Нам же завтра Переправу заряжать!
– Витто, отводи воду! Не сомневайся, делай! Я рядом. – И кивнула для пущей убедительности. Понадобится – хоть три резерва наполню, нельзя сейчас лицо терять перед деревенскими. – Все будет хорошо!
– Уверена? – И, кажется, впервые открыто посмотрел мне в глаза. С тревогой и надеждой. Вот с чего он взял, что мне не подходит? Вон как нам удобно. Мне – чуть голову приподнять, ему – чуть склониться, и глаза в глаза. Смотрела бы и смотрела. Коньячное море, а не глаза, так и окатило жаркой хмельной истомой…
– Вама, ты зачем время остановила? – И с чего Тишка сердится, ворохнулась вялая мысль. – Совсем глупая? Все деду Гунару расскажу!
Сморгнули наваждение мы с Витто синхронно. В уши ударил заинтересованный ропот толпы, пересудов теперь будет... Это ж сколько мы так простояли, глаза в глаза? Минуту? Две? Даже не знаю, поблагодарить мелкого за то, что безобразие прекратил, или треснуть за то, что момент испортил?
– Я не мелкий, деду расскажу!
Угроза была смешной и ужасно милой. Кое-кто явно с Анизой переобщался.
– Довлат! – Нехитрый способ переключить внимание толпы на себя: громко окликнуть, а потом тихо заговорить. Часто срабатывает, сработало и в этот раз. – Магистр сегодня отведет воду в колодец, но он не всесилен. На дом сил за один раз не хватит. Пусть немного подсохнет, а потом мы вернемся и сделаем, что можно. Хорошо, Довлат? Вот, передай владелице, – и сунула в руки растерянного старшого полцаля. Это, конечно, немного, но и немало по деревенским меркам.
Подловить магистра на сочувствии и взять на слабо́ я не позволю. Старушку жаль, но дом в таком состоянии не первый день, значит, и еще потерпит. Естественно, это решение популярности мне не добавило, толпа роптала, а центром недовольства была Канифа. А-ащщ!
Как там? Улыбаемся и машем?
– Познакомьтесь, люди добрые, – поманила к себе братьев-оружейников, – это мои друзья из столицы. Я позвала их восстановить кузню в крепости. – Простодушный Бад удивленно вытаращился, а Дук ткнул брата в бок – сообразил, какую игру я веду, и приосанился. – Вот откроем кузню, и ребята каждой семье что-нибудь бесплатно отремонтируют. Я обещаю!
– Как это бесплатно? – зло зашипел мне на ухо Бад.
– Так же, как ты бесплатно ешь три раза в день, – не менее зло и тихо ответил ему Дук и почтительно заговорил с деревенским головой: – Нам бы немного помочь, уважаемый Довлат. Можно заброшенную кузню посмотреть? Я слыхал, справная кузня была. Может, сообразим, как свой горн поправить.
Все, эта часть плана выполнена. Братьям назначили гида, и они удалились. За ними устремился Дораш. Наверное, Тишка пообещал, что с лошадью ничего не случится.
А Витто тем временем работал. Красиво, как и положено мастеру. Люблю смотреть, как он магичит, но так масштабно – вижу впервые. Это вам не лапшу сушить. Лицо отрешенно-просветленное, как у далай-ламы во время молитвы; немного шевелятся пальцы опущенных рук; иногда твердеет в противоборстве с чем-то подбородок. Вроде ничего не делает, а вокруг него такая напряженность разлита, что хочется огородить это место яркой стоп-лентой, как в детективном кино.
– Тиш, что он делает? У него получается?
– Ага, сейчас трещину сращивает, через которую вода просачивалась.
– А воду назад в колодец отвел?
– Нельзя назад, грязная же. В сторону оттеснит и выпустит.
Это как? Ладно, увижу сама.
А народ так и не расходится, но вроде успокоились.
Ан нет, знакомые все лица. С противоположной стороны пятачка, на котором творилась магия, настойчиво, не спуская глаз с магистра, пробиралась через толпу Зана. В спину ей ухмылялись, кто глумливо, кто жалостливо. Бедняга. У кого-то любовь зла, а у этой – вызверилась. Неужели сунется сейчас к Витто? Э-э, нет, милочка, срывать работу мага не позволительно никому. Ох, а до противоположной стороны по дуге мне никак не успеть. Слава богам, не одна я тут такая внимательная. Вакир заступил ненормальной фанатке дорогу, тесня толпу доспехом. Фух, успела.
– Зана, здравствуй. Не шуми, пожалуйста. – Доброжелательный тон давался с трудом, уж очень агрессивно скалилась эта девица. – Потом с магистром поговоришь. Хорошо? Если ты помешаешь, домик рухнет. Хочешь еще и старушку на шею сестре повесить? – На последней фразе сорвалась, заговорила жестко. Толпа одобрительно зашелестела и охнула, указывая пальцами мне за спину. Обернулась: перед Витто, опустившимся на одно колено, вздыбился полуметровый фонтан грязной воды. Выметнулся и опал узкой, но мощной струей, как родник. Не иначе как усилия мага не давали образоваться огромной луже – вода дисциплинированно самоорганизовывалась в деликатный ручей у обочины. Все-то он продумал, даже о сохранности деревенской улицы позаботился, перфекционист. И выложился изрядно, опять тени на скулах залегли и шрамы на щеке стали виднее. Но вот вода иссякла, и Витто легко встал на обе ноги. На темном сукне штанов ни пылинки. Нет, ну какая прелесть: мужик хорошо поработал, доволен, улыбается тихонько своей победе. Это не вечно голодную Переправу кормить. Устал и резерв размотал наверняка. А результат – вот он, осязаем и очевиден. И потому на лице ни насупленности, ни байроновского – тьфу-тьфу-тьфу – романтического трагизма. Такой красивый, глаз не оторвать. Стояла и откровенно любовалась, не сдерживая улыбки. Так радостно за него.
Краем глаза уловила, как трепыхнулась и замерла Зана. Она тоже видела эту внутреннюю красоту и понимала – не для нее, не ее уровня человек. На бедняжку было больно смотреть. Воплощение черной женской тоски. Не надо бы мне это видеть.
– Пойдем. Пойдем, Зана. Не нужно тебе здесь. – Селянка, очень похожая на Виттову поклонницу, приобняла девушку, стараясь увести.
– Иду, Дана, иду, – бормотала та и не трогалась с места.
Дана? Виттова зазноба? Довлат не преувеличил, действительно редкая красавица. Была. Большая у нее разница в возрасте с сестрой, однако. Это на Земле женщина за сорок – орлица, если, конечно, усилия приложит. Но не в средневековой глухомани. Здесь – сначала голубка, а потом раз – и старая гусыня. Но Дана даже старела красиво: морщинки, да. Много. Но это признак мудрости, а не последствия педикулеза характера. Старшая из сестер перехватила мой взгляд и спокойно, с достоинством кивнула, лишь самую малость бровь приподняла, а я сердцем услышала: «Позаботься о нем, не подведи». Кивнула в ответ: «Не подведу».
