Она ненавидела его, но он об этом даже не догадывался. Мирно жил в Петербурге со своей новой семьей. А вот я знала, как она его презирает, и чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Всю агрессию на отца, она выплескивала на меня. Было такое чувство, что это я ей изменила и бросила, а не он.
Весь вечер я застирывала вещи. Пока пальцы не защипало от порошка. И только перед сном распустила волосы и расплакалась, увидев рваные пряди разной длины. Мои волосы были длиной почти до пояса, а теперь самые длинные были на уровне лопаток, а большинство волос обрезаны по плечи.
Когда мама ушла в магазин, я набрала Юрку, чтобы узнать как он себя чувствует и заодно договориться, что будем делать завтра. Пойдем в школу, или не пойдем? Если пойдем, то нужно по любому вместе.
- Людочка, у него голова разболелась. Лёг спать пораньше, - вежливо ответила тетя Оля.
Я знала, что Юрка не рассказал ей про то, что сегодня произошло. Царь пригрозил, что если пожалуемся родителям, то закопает нас на школьной площадке заживо. Да и мы оба понимали, что жаловаться родителям дело бесполезное и неблагодарное. Они придут к директору, закатят скандал, а толку-то? Царев умеет вести себя в таких ситуациях: он станет все отрицать, а его друзья подтвердят, что он в это время был, к примеру, в тренажерном зале, или играл в футбол на стадионе. Нет свидетелей, нет доказательств, нет наказания. А потом он начнет вытравливать нас из школы как тараканов. Так было с Андреем Голиковым из нашего класса в прошлом году. Царь засунул его голову в унитаз, тот на следующий день пришел в школу с матерью. Царя и его дружков вызвали на ковер, они дружно отрицали, мол, не трогали, не видели, не знаем. А потом стали выживать бедолагу из школы. И как всегда все делали предельно аккуратно и без свидетелей. Пару раз заперли в туалете, и Андрей пропустил уроки, за что ему влетело, а потом у Светки Прониной пропал кошелек и класнуха попросила нас выложить из рюкзаков вещи. И каким-то чудным образом кошелек оказался у Андрюхи. Его прозвали вором и возненавидели. Лишь некоторые из класса, включая меня, понимали, что его подставили. Андрей не выдержал и после зимних каникул перешел в другую школу.
Даже если я и попрошу маму поговорить с родителями Царя, или с директором, она найдет тысячу причин, чтобы этого не делать. Ей плевать на меня и мои проблемы.
Она заметила, какая грязная на мне одежда, но не заметила, что мои волосы обрезаны. Она не дала сказать ни слова и сразу же схватилась за ремень. Если бы она только знала, что я сегодня испытала, через какое унижение прошла…
Подошла к столу, открыла ящик, достала дневник, который вела много лет, и забралась с ним на кровать. Пока листала свои записи, слезы падали и падали на страницы. Куда ни глянь, одни мои страдания. Вот тут я получила ремня из-за невымытой посуды, тут измерила линейкой красно-синие синяки. Мама избила меня бляшкой от ремня. А я так и не поняла за что. Просто в тот день она была в ярости, из-за того что Гоша, врач-гинеколог, с которым она встречалась, перевелся в столичную больницу. И сорвалась на мне.
Мне бы очень хотелось, чтобы она снова вышла замуж, родила себе другого ребенка и отцепилась от меня.
«Сегодня одноклассницы пригласили меня отметить восьмое марта. Я радовалась, как бездомная собака, которой неожиданно с неба упали кости. Надела юбку с рюшами, которые пришила наспех, блузку, и пошла к Маринке Киселевой. Если б я только знала, что они позвали меня только для того, чтобы поиздеваться… Девочки развлеклись: оторвали рюши, сделали дырки на черных копронках, нацепили на меня балахон с группой Prodigy, и покрасили пудрой мои белые волосы в фиолетовый».
- Мухина, теперь ты не белая ворона, а настоящий панк! – вспоминала я их слова.
Потом Маринка щелкнула меня на polaroid и на следующий день эту фотографию увидел весь наш класс. Оказалось, что парни поспорили с девчонками, что те сделают из меня панка. На кону стоял диск с песнями группы «Руки вверх», которому была безумно рада победительница.
В классе считали меня странной из-за того, как я одевалась. Им не нравились мои перешитые вещи, смеялись, пытались их испортить. Сколько слез было пролито из-за этого. Но потом как-то все привыкли к моей одежде и перестали обращать на меня внимание.
На одной из страничек было написано, а позже зачеркнуто:
«Завтра я позову к себе кучу подруг, мы будем пить джин тоник, ярко краситься и танцевать под Земфиру. Обсудим всех парней в школе, устроим бой подушками, а потом пойдем на ночную дискотеку в ДК и будем до утра отрываться».
По щекам снова потекли слезы. Я обняла подушку и свернулась клубком.
- Ничего этого не будет. Ни завтра, ни послезавтра… Никогда, - прошептала я. – Я никому не нужна.
Наверное, если я встану на крою огромной пропасти и крикну «Спасите меня!», эхо ответит: «Прыгай. Никто даже не заметит, что тебя больше нет».
Взяла с подоконника плеер, перемотала на любимую песню, вставила в уши наушники и легла обратно на подушку.
*"Зареветь, убежать
Или дверь на замок
И молчать, и лежать
Изучать потолок
И мечтать не как все
Целовать небеса
Потолок, карусель
Полчаса, полчаса..."
*текст песни «30 минут» группы «Тату».
Глава 3. Подвиг
Утром мама разбудила меня, перед тем как уйти на работу. Войдя на кухню, обнаружила на столе записку: «Чтобы к моему приходу дом был вылизан!»
- И тебе доброе утро, - вздохнула я и бросила чайный пакетик в кружку с кипятком.
В нашей квартире три комнаты. Моя маленькая коморка, в которой уместился письменный стол, шкаф и кровать. Обоев в комнате почти не было видно из-за постеров моих любимых групп: «Тату», «Звери», «Руки вверх», и стена у кровати была полностью посвящена «Земфире». Следующая комната - бывшая спальня родителей, которая вот уже много лет комната-склад, где стоит кровать заваленная коробками со старым барахлом и моими детскими игрушками. Еще там гладильная доска, пылесос, какие-то вёдра. Мама перебралась в просторный зал почти сразу после развода с отцом. В теперь уже ее комнате клетчатый скрипучий диван, шкаф, трюмо с ее косметикой, и телек с DVD. Кухня у нас шестиметровая, тесная. Здесь помимо гарнитура еле уместился стол и две табуретки.
