Иудаизм и гражданское общество подходят друг другу. В своей основе иудейская религия носит абсолютно светский характер. Ее формируют реальные потребности и меркантильные интересы. Мирской кумир еврейства – торговец, еврейский бог в мире – деньги. С другой стороны, реальные потребности, корыстные интересы и финансы лежат также в основе гражданского общества, поэтому оно непрерывно исторгает все тех же евреев. С точки зрения исторической необходимости этот народ составляет особую его часть, и то, что они продолжают существовать, никак не противоречит истории, а, напротив, согласуется с ней. Следовательно, конечный результат эмансипации евреев – освобождение человечества от них самих, то есть от торговли и власти денег.
Рассуждая об отношениях действительного еврея с иудаизмом, о мирской основе этой религии, Маркс снова прибегает к понятию отчуждения. В отличие от труда «К критике гегелевской философии права», здесь он переключает свое внимание с взаимного отчуждения политического государства и гражданского общества на само это общество. Поскольку его базис – это практические нужды и своекорыстие, которые концентрируются, в свою очередь, в финансовой потребности, Маркс особенно тщательно изучает деньги и определяет их господство крайним проявлением человеческого отчуждения.
Он считает их результатом отчуждения человеческой природы: «Деньги – это отчужденная от человека сущность его труда и его бытия; и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей» (1955. Т. 1. С. 410). Они – высшее божество, перед которым меркнут все остальные боги. В то время Маркс еще не обладал глубокими экономическими познаниями и был неспособен научно обобщить истоки, сущность и функции денег, резюмировать их место и роль в товарной экономике, кроме как с позиции отчуждения. Однако следует отметить, что немецкий философ не рассматривает их как отчуждение самосознания, а связывает их с трудом людей, человеческой деятельностью и товаром. В этом уже прослеживаются зачатки теории отчужденного труда.
Маркс рассматривает деньги в качестве всеобщего экономического эквивалента. Другими словами, они не оставляют ничего святого для человека, превращая все в товар. Деньги – универсальная стоимость всех вещей, поэтому они обесценивают все мироздание, включая природу и мир людей. Человек во власти частной собственности и денежных средств не просто не уважает природу – он относится к ней с пренебрежением, поскольку она (и растительная, и животная) превращается в собственность, в объект человеческого присвоения. Равным образом люди презирают теорию, искусство и историю, человека как самоцель. Все становится товаром, даже взаимоотношения между полами и даже сама женщина превращается в предмет купли-продажи. Деньги – как сущность отчуждения человеческого труда и плодов этого труда – управляют тем, что человек производит, то есть его деятельностью. Более того, только так люди становятся способными действовать и производить. Такое отчуждение «порывает все родовые узы человека, ставит на их место эгоизм, своекорыстную потребность, претворяет человеческий мир в мир атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов» (1955. Т. 1. С. 412). Оно и означает уход человеческих отношений и мира от самого человека.
Маркс проникает в мирские основы иудаизма и обнаруживает, что хотя иудейская религия по форме и противоположна христианству, но на практике они едины. Пик развития иудейского духа, сосредоточенного на практических потребностях, своекорыстии и культе денег, приходится на гражданское общество, а оно, в свою очередь, реализуемо только в христианском мире. Эту точку зрения Маркс излагает спекулятивным философским языком: «Христианство возникло из еврейства. Оно снова превратилось в еврейство». «Христианство есть перенесенная в заоблачные выси мысль еврейства, еврейство есть низменное утилитарное применение христианства». «Еврей является практическим христианином, а практический христианин снова стал евреем» (1955. Т. 1. С. 412). Иначе говоря, в области мышления христианин поклоняется богу, а в реальной жизни он гоняется за деньгами. Проповедничество, пост христианского миссионера – все это становится товаром, а церковный чин – прибыльной должностью. Так, неудачливый предприниматель может сделаться священником, а разбогатевший священнослужитель – оставить сан и заняться коммерцией. Евреи же преклоняются перед деньгами, ставят их над всеми остальными богами. Различие между этими религиозными доктринами состоит в том, что христианство носит спиритуалистический характер, направляющий все мирские стремления и потребности в царство божие и отчуждающий человеческую природу в виде божественной сущности, а иудаизм превращает небесного владыку в светское божество – деньги. Именно в этом смысле Маркс полагает, что хотя самоотчуждение человека от природы и самого себя завершилось в христианстве, именно еврейство сумело «превратить отчужденного человека, отчужденную природу в отчуждаемые предметы, в предметы купли-продажи, находящиеся в рабской зависимости от эгоистической потребности, от торгашества» (1955. Т. 1. С. 412).
Отчуждение должно быть уничтожено – в этом Маркс согласен с Фейербахом. Однако тот говорит об этом лишь в отношении религии. По его мнению, панацея против всех болезней общества кроется в том, чтобы вернуть родовую человеческую сущность самому человеку. В этом смысле Бауэр, полагая отказ от религии предпосылкой политической эмансипации, не выходит за пределы фейербаховского понимания. Маркс придерживается иного взгляда. Он выделяет два уровня в проблеме ликвидации религиозного отчуждения:
1. Освобождение государства от религии, то есть отмена религиозных привилегий и государственной религии. Это то, что буржуазные революции стремятся и могут осуществить. Доказательство тому— опыт Франции и Северной Америки.
2. Полное устранение религиозного отчуждения. Для этого недостаточно действия политических революций. Необходимо уничтожить мирскую основу религии.
Существование такого мировоззрения, как религия, красноречиво свидетельствует о перевернутости мира, ее породившего. Поэтому необходимо вернуть человеку не только его родовую сущность, отчужденную в этом виде, но и все человеческие отношения, весь мир людей, устранить противоречие между чувственным и родовым бытием индивида во всех сферах жизни, ликвидировать взаимную изоляцию членов гражданского общества и искоренить у каждого эгоистическое корыстолюбие. Когда реальный индивид станет родовым существом не только в политической, но и в повседневной жизни, в своих взаимоотношениях и труде, лишь тогда он из члена гражданского общества эволюционирует в истинного человека. В этом и состоит человеческое освобождение. Как сказано у Маркса: «Философское превращение немца, проникнутого поповским духом, в человека будет эмансипацией народа» (1955. Т. 1. С. 423).
Окончательное освобождение пролетариата возможно только в результате полного возрождения человека
Критика Марксом гегелевской философии есть критика самой системной, богатой и полноценной из философий, – немецкой философии государства и права, – направленная на Германию, но не ограничивавшаяся ею. С одной стороны, внимание к современности предполагает анализ прошлого таких передовых стран, как Англия и Франция, которое продолжает проявляться и в их настоящем. С другой, эта критика вышла за пределы политической эмансипации и отталкивалась уже от так называемых истинно человеческих проблем, которые касаются уже не только Германии, но и всего мира. Маркс замечает: «Как только современная политико-социальная действительность сама подвергается критике, как только критика возвышается, следовательно, до истинно человеческих проблем, – она оказывается за пределами немецкого status quo» (1955. Т. 1. С. 418).
