Цели социалистического и капиталистического производств различны. Маркс считает, что в социалистическом обществе человеческие потребности широки, многосторонни, и задача производства состоит в постепенном их удовлетворении. Следовательно, новые способы и средства производства – это «новое проявление человеческой сущностной силы и новое обогащение человеческого существа» (1974. Т. 42. С. 128).
При капитализме, наоборот, непосредственной целью производства становится не удовлетворение нужд, а погоня за прибылью. «Каждый человек старается пробудить в другом какую-нибудь новую потребность, чтобы вынудить его принести новую жертву, поставить его в новую зависимость и толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к экономическому разорению» (1974. Т. 42. С. 128). Поэтому чем больше объем капиталистической продукции, тем сильнее власть предметов над человеком, угнетение его: «Поэтому вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек, и каждый новый продукт представляет собой новую возможность взаимного обмана и взаимного ограбления» (1974. Т. 42. С. 128). С помощью нового продукта капиталист подавляет конкурентов, завоевывает рынок и получает прибыль.
Отчуждение здесь выражается в том, что частная собственность не способна превращать грубую потребность в человеческую. Идеализм частной собственности сводится к фантазиям, прихотям, причудам, она превращает человека в «изобретательного и всегда расчетливого раба нечеловечных, рафинированных, неестественных и надуманных вожделений» (1974. Т. 42. С. 129). Евнух льстит своему повелителю, старается возбудить притупившуюся способность к наслаждениям, чтобы снискать себе его милость. Капиталист в промышленности – такой же евнух. Он смотрит на потребность как на слабость потребителя, которая позволит ему опустошить его карман. Поэтому Маркс пишет: «Промышленный евнух приспосабливается к извращеннейшим фантазиям потребителя, берет на себя роль сводника между ним и его потребностью, возбуждает в нем нездоровые вожделения, подстерегает каждую его слабость, чтобы затем потребовать себе мзду за эту любезность» (1974. Т. 42. С. 129).
Помимо потребностей богачей в капиталистическом обществе также существуют нужды бедняков. Отчуждение потребности, с одной стороны, подразумевает, что странные желания богачей и, соответственно, средства их удовлетворения становятся все утонченнее.
С другой – оно включает в себя скотское одичание, огрубение, упрощение бедняцких нужд. Не потянув высокую арендную плату за жилье, человек поселяется под землей, вновь возвращается в пещеру. Свет, воздух и простейшая, присущая даже животным чистоплотность перестают составлять его потребность. Маркс так описывает бедную жизнь рабочего: «Человек лишается не только человеческих потребностей – он утрачивает даже животные потребности» (1974. Т. 42. С. 130). «Ни одно из его чувств не существует больше не только в его человеческом виде, но и в нечеловеческом, следовательно, не существует больше даже в его животном виде» (1974. Т. 42. С. 130). Таким образом, даже нужды животного богаче и разнообразнее, чем у рабочего.
Маркс крайне проницательно замечает, что потребности богатого и нужды бедняка – это по сути две стороны одной медали. Именно рост объема потребностей и средств к их удовлетворению приводит и к их утрате. Между тем буржуазная политическая экономия рассматривает такое отчуждение как норму, всемерно оправдывает его. Она сводит нужды рабочего к поддержанию минимального уровня телесного существования, которое «объявляет человеческой жизнью и человеческим существованием» (1974. Т. 42. С. 131). Фактически буржуазный политэконом «превращает рабочего в бесчувственное и лишенное потребностей существо» (1974. Т. 42. С. 131).
Отчуждение потребности в действительности подразумевает, что разный образ жизни обусловлен способом производства. Одежда, еда, жилье, деятельность, развлечения рабочих – и по количеству, и по качеству – не идут ни в какое сравнение с таковыми у собственников. Проведя четкое сравнение потребностей богачей и бедняков, Маркс показывает, насколько поляризованы при капитализме классы буржуа и пролетариев. Конечно, в сравнении с тем, что было сто лет назад (в начальный период развития капиталистической промышленности), жизнь современного западного рабочего стала немного иной, так как изменился жизненные условия всего общества. Однако на этом основании нельзя сделать вывод о том, что в нуждах и их реализации рабочие готовы сравняться с буржуа. Порог бедности может изменяться, но безработица и нищета остаются извечными компаньонами капиталистического строя. Именно к такому положению Маркс приходит в результате анализа отчуждения потребности.
Предпринятое им исследование денег также обладает своей спецификой. Вопрос о финансах как проявлении отчуждения мы уже рассматривали в связи с изучением «Конспекта книги Джеймса Милля “Основы политической экономии”». Здесь следует отметить, что анализ денег с точки зрения отчуждения человеческой сущности обязательно приводит к их морализаторской оценке. Подход, при котором причины извращения миропорядка, упадка добродетели и погребения человеческих отношений под толстыми пластами эгоизма видят единственно в деньгах и отчуждении природы человека, нельзя назвать научным. Если есть товар, то обязательно будут деньги. То, что люди отводят им особое место, не является следствием отчуждения человеческой сущности и не зависит от субъективной воли. Это обусловлено объективными законами товарной системы, которые никому не под силу изменить. Деньги – это неизбежное порождение противоречия товарного производства. Они представляют определенный прогресс в ломке пространственно-временных рамок бартерного обмена и в уничтожении в нем ограничений, связанных с индивидуальными потребностями. Наконец, они стимулируют товарооборот и способствуют общественному развитию. Однако деньги не разрешили, но углубили противоречие товарного производства. Зло, которое, по всеобщему мнению, несут деньги, проистекает не из них самих, а из частной собственности. При иной системе собственности свойства и функции денег меняются.
Существует два подхода к роли денег. Первый принадлежит единоличным крестьянским хозяйствам, находящимся на самообеспечении, и заключается в том, чтобы ограничить товарное производство и отвергнуть деньги, потому что они являются причиной всех бед. При этом считается, что ликвидация денег поможет людям вернуться к природе, к простой, душевной и честной жизни, излечит все болезни общества. Эта точка зрения нашла отражение в политике некоторых династий феодального Китая, которая подразумевала активную поддержку сельского хозяйства и пренебрежение торгово-промышленным комплексом. Некоторые даже высказывались за упразднение денег, считая, что «чувства народа приходят в смятение, он отворачивается от земледелия и устремляется к торговле, ряды земледельцев скудеют, нет удержу порокам и злодействам, и причиной всему – деньги». Ученые династий Вэй и Цзинь, преследуя идеалы чистоты и возвышенности, презирали деньги, не говорили о них, называли их «это самое».
У Маркса иное отношение к деньгам. Он критикует капиталистический недуг с позиций социализма. Однако, теоретически и методически опираясь на понятие отчуждения, немецкий философ не может подвергнуть функции денег серьезному научному анализу. В деньгах легко усмотреть лишь негативные стороны и навесить на них этические ярлыки.
