Резюмируя споры о роскоши и бережливости, которые Лодердель и Мальтус вели с Рикардо и Сэем, Маркс порицает политэкономию, называет ее «научной совестью капиталистов»
[38], так как эта наука враждебна рабочему и не считает его человеком. Он говорит, что политическая экономия «сводит <… > деятельность [рабочего] к самому абстрактному механическому движению; стало быть, говорит он [политэконом], у человека нет никакой иной потребности ни в деятельности, ни в наслаждении; ибо даже такую жизнь политэконом объявляет человеческой жизнью и человеческим существованием»
[39].
Поскольку при капитализме рабочий – это не-человек, утративший все человеческие свойства и своей единственной деятельностью (характеристикой) имеющий труд, постольку политэкономическая наука подтверждает и охраняет этот его статус, рассматривает его как существо, утратившее все ощущения и потребности, «объявляет сущность <… > человека как некое изуродованное существо»
[40], из чего следует, что политэкономия является античеловеческим учением. По мнению Маркса, она вся – от Адама Смита и Сэя до Рикардо и Милля – по мере развития становилась все враждебнее по отношению к человеку, поскольку в вопросе человеческого отчуждения эти ученые всегда активно и сознательно продвигались дальше своих предшественников.
Свою точку зрения об истинном и отчужденном обществе Маркс развивает в связи с аналогичными рассуждениями о человеке.
Истинное общество организовано по-человечески, людей между собой в нем связывает человеческая сущность, а не товары и деньги. Иначе говоря, всякий человек производит, чтобы удовлетворить человеческие потребности, создать предметы, согласующиеся с нуждами другого. Все люди чтут друг в друге самого человека, его ценность, а не те материальные блага, которыми он владеет. Капиталистическое общество, в котором товар и деньги выступают в качестве посредников, по мнению Маркса, напротив, есть общество отчужденное, поскольку в нем всякая общественная связь осуществляется через это посредничество. В таком обществе ценятся вещи, а не люди, и общаются они друг с другом на языке вещном, а не человеческом.
Маркс уделяет большое внимание труду и почитает его как колыбель истории и самосозидательную силу человека. В этом заключено гигантское теоретическое достижение «Рукописей». Однако и в них изображен некий истинный труд, помещенный вовне действительной трудовой деятельности, согласный с природой человека и противоположный труду отчужденному. По мнению Маркса, труд как свободная сознательная деятельность является родовым свойством человека, особенностью его жизни. Следовательно, истинным может быть только тот труд, который проистекает из внутренней необходимости человека, труд-самонаслаждение, непосредственно удовлетворяющий потребности другого человека. Тот, который порождают внешние, случайные нужды, то есть являющийся средством к существованию – отчужден от человеческой сущности. Как считает Маркс, ошибка политэкономов состоит в том, что они рассматривают труд в качестве средства к существованию и всеми силами скрывают его отчужденный характер, возникающий при системе капиталистической частной собственности.
Нетрудно заметить ненаучность противопоставления Марксом истинных человека, общества и труда их отчужденным вариантам с первыми в качестве критериев. Кроме того, его воззрения на товар и деньги также свидетельствуют о незрелости его идеологии. Тем не менее следует понимать, что в «Рукописях» Маркс подчиняет свою аргументацию основной идее. С помощью анализа отчужденных явлений он пытается вскрыть положение классов и наемный характер трудовой деятельности, характерные для капитализма, а в таких терминах, как «истинное общество», «истинный человек» и «истинный труд» описывает свой идеал будущего общества. Лейтмотив «Рукописей», определяющий положительное упразднение частной собственности как единственно возможный путь к освобождению всего человечества, верен, но его философское обоснование неполноценно и носит ограниченный характер.
Разные интерпретации «Рукописей»
Следует признать, что «Рукописи» – очень сложное произведение. Неудивительно, что у него много интерпретаций, однако в ходе дискуссии их все можно привести к единому знаменателю. Понимание этого сочинения особенно затрудняется тем, что основная идея и ее обоснование не резко разграничены, а переплетаются между собой, проникают друг в друга. Однако мы не собираемся переосмысливать Маркса на основании «Рукописей» и противопоставлять его молодого – ему старому.
Когда в начале 1930-х «Рукописи» были впервые опубликованы, некоторые западные ученые пытались принять их как основание для ревизии марксизма. Помимо Зигфрида Ландсхута, издавшего их в 1932 г., данную точку зрения также пропагандировал Маркузе: «Эти рукописи должны способствовать развертыванию дискуссии относительно истока и первоначального смысла исторического материализма и всей теории “научного социализма” на новых основаниях»
[41]. После Второй мировой войны и вплоть до наших дней этот подход продолжает распространяться. В критических заметках к кельнскому изданию «Рукописей» в 1950 г. Хеер особо отмечает: «Оригинальное произведение Маркса дает нам возможность, не обращаясь к поздним его сочинениям, сформировать наилучшее, самое основательное представление о том, как же, наконец, понимает марксизм сам Маркс»
[42]. В 1953 г. в предисловии к переизданию книги «К. Маркс. Ранние сочинения» Ландсхут продолжает поддерживать эти взгляды, говоря, что публикация «Рукописей» «дала новое понимание Маркса» и «теперь целиком и полностью изменила» воззрения на Маркса, утвержденные Энгельсом и Лениным и «авторитетные ранее как среди сторонников, так и в среде противников марксизма. Более обстоятельный анализ работ, которые Маркс создавал до тридцатилетия, позволяет нам отчетливо увидеть, в какие же рамки и какую “материалистическую” нищету предшествующие комментаторы загнали все богатство марксового духовного мира»
[43]. В попытках переосмыслить марксизм на основании «Рукописей» каждый из этих издателей оставляет без внимания основную идею этого произведения.
Делать подобное сообразно с принципами абстрактного гуманизма – популярное направление на Западе. И апологеты двух разных Марксов – старого и молодого, и некоторые сторонники единства его идеологии в равной степени стремятся поместить весь марксизм в сферу гуманизма.
