Проблема касается не только «Капитала», но и сущности всей марксистской доктрины. Так, в своей книге «Карл Маркс. Введение в историю развития идеологии» Рюбель заявляет, что концепция отчуждения, приведенная в «Рукописях», является «ключом к постижению всех последующих творений данного политэконома и социолога»
[59]. Фромм также отмечает: «С точки зрения понимания
Маркса важнее всего видеть, что понятие отчуждения было и осталось собирательным пунктом мысли как молодого Маркса, написавшего “Экономическо-философские рукописи”, так и старого Маркса – автора “Капитала”»
[60].
Очень сложно согласиться с высказанной выше точкой зрения об отчуждении как центральном моменте марксизма, как исходной точке марксистских доктрин социалистической революции и политэкономии; трудно примириться с тем, как марксизм превращают в учение об отчуждении. Согласно этому подходу марксизм был бы не научной доктриной, а чисто умозрительной конструкцией, воздвигнутой на гегелевской и фейербаховской концепциях отчуждения. Всем известно, что Маркс потратил сорок лет на создание «Капитала», прилагал все силы к тому, чтобы раскрыть законы капиталистического способа производства и всю жизнь в поте лица трудился над учением о полном освобождении пролетариата. Эти исследования основываются на объективных фактах, они – результат обобщения большого объема материалов.
Объясняя марксистскую философию с помощью человеческого отчуждения, мы рискуем упустить из виду противоречия, которые возникают при капитализме между буржуазией и пролетариатом, и подменить доктрину общественной революции учением о возврате человеческой сущности. Так, Фромм утверждает: «Маркс думал, что рабочий класс – это самый отчужденный класс и потому освобождение от отчуждения должно обязательно начаться с освобождения рабочего класса. Маркс не мог предвидеть масштабов массового отчуждения, которое охватило большую часть человечества; тем более он не мог предвидеть, что настанет день, когда огромная (и все возрастающая) часть населения попадет в зависимость не от машин, а станет объектом манипулирования со стороны других людей и их символов. Например, служащий, посредник, представитель фирмы, менеджер сегодня – это же люди еще более отчужденные, чем профессиональный рабочий»
[61]. В связи с этим Фромм делает следующий вывод: «Все человечество сегодня попало в плен ядерного оружия, которое также явилось когда-то продуктом рук и мыслей человеческих»
[62].
В действительности идеи Маркса об отчужденном труде, изложенные в «Рукописях», отличаются от гегелевского и фейербаховского подходов. Немецкий философ не только делает шаг вперед в исследовании концепции отчуждения, но в конечном счете направляет острие своей критики на капиталистический строй. Он делает объектом частную собственность, помещает в центр своей философии антагонизм труда и капитала и, рассматривая противостояние между рабочим и его продукцией, трудом, показывает нечеловеческое положение пролетариата при капитализме. Кроме того, переход от отчуждения к отчужденному труду – это всего лишь один из этапов в развитии идеологии Маркса, и поэтому его нельзя вырывать из всей философии марксизма.
Место «Рукописей» в истории
Любая наука включает в себя два аспекта: исторический и теоретический. В химии есть своя химическая теория и своя история, точно также в физике, биологии, медицине, астрономии, геологии. У каждой научной дисциплины существуют свои особые категории и законы, а следовательно, и своя хроника их открытия. С точки зрения истории познания нет науки без истории и не существует истории науки без науки.
Теория и история есть и у марксизма. Последняя представляет собой не что иное, как процесс создания и развития принципов марксистской философии. В отрыве от этих принципов истории развития марксизма не существует. С другой стороны, марксистские принципы являются квинтэссенцией длительных теоретических поисков и исследований, которые сам Маркс, его преемники и многочисленные марксисты предпринимали на основании совокупности данных, накопленных естественными науками, и практического революционного опыта. Не пройдя через весь процесс создания, созревания и развития, марксизм не обрел бы свои научные положения. Поэтому они неотделимы от истории марксистской философии. Можно сказать, что вся история марксизма – это его теоретические принципы, только представшие в исторической форме, то есть выделяемые из процесса его формирования. Любая марксистская категория и любое его положение несут в себе историю этой философии, потому что они складывались не в один момент, а в течение долгого времени.
Однако между ними есть и различия. К примеру, для того, чтобы изучить процесс создания материалистического взгляда на историю, необходимо воспроизвести развитие идеологии марксизма – от незрелой к завершенной. Оно характеризуется строгой исторической последовательностью и четким временным концептом. Другое дело теоретический принцип: он исключает из процесса познания истории случайные, незавершенные элементы и постулирует только то, что уже приняло вид закономерности, то есть фундаментальные категории и законы исторического познания. То познание, которое в теоретических принципах сосредотачивается в форме постулата, в истории еще представлено как процесс, а те положения, которые в ней процессуальны, в теории уже кристаллизуются в виде понятий, категорий и законов. Отсюда возникает противоречие: незрелые элементы, которые в теории отбрасываются в сторону, должны оставаться в истории. В противном случае процесс развития идей Маркса будет невозможно объяснить.
Именно с этой точки зрения мы оцениваем «Рукописи». Вне сомнения, это еще незрелое сочинение, содержащее воззрения, от которых Маркс впоследствии отказался или которые полностью пересмотрел. Однако в «Рукописях» есть и множество значимых идей. Поэтому для объяснения развития идеологии марксизма важно изучать этот труд – и сложившиеся, и незрелые его моменты – в контексте всего исторического процесса.
Обозначив выше непродуманные элементы в «Рукописях», мы не умаляем значения всего этого сочинения. Несомненно, они – существенная веха в процессе формирования марксизма. Это не отклонение от предшествующего этапа развития и не мимолетная вспышка вдохновения, озарившая гениального мыслителя, а неизбежное звено в становлении мышления немецкого философа. Они символизируют завершение двух переворотов в идеологии Маркса, которые начались со времен «Рейнской газеты», а также начало создания его трехчастной идеологической системы.
В «Рукописях» Маркс двигается вперед, отталкиваясь от результатов предшествующего периода, в частности, продолжает развивать важнейшие положения статей «К еврейскому вопросу» и «Введения к критике гегелевской философии права». По поводу содержания «Рукописей» он замечает: «В “Deutsch-Franzosische Jahrbiicher” <… > я <… > в самой общей форме наметил первые элементы предлагаемой работы» (1974. Т. 42. С. 44). Однако в сравнении со статьей, напечатанной в «Ежегоднике», в «Рукописях» был сделан большой шаг вперед – не только по глубине идей, но и по уровню изложения некоторых проблем. Кроме того, это произведение привело к нескольким значимым изменениям в развитии марксизма.
