Поскольку Бауэр считал самосознание субъектом, то, следовательно, он рассматривал критику как присущую ему особенность. Самосознание должно непрерывно вести критику, потому что ему необходимо устранить все, что мешает его развитию и препятствует его возвращению к самому себе. Поэтому критика Бауэра, так же как и утверждаемое им самосознание, является своего рода трансцендентальным бытием, оторванным от реального субъекта, некой спиритуалистической ерундой.
Однако Бауэр все же понимал, что критика ведется посредством человека, поэтому он и его последователи провозгласили себя ее представителями, а народ – ее врагом, распущенным и смертельным. Таким образом, содержащаяся в его теории отчуждения критичность, изначально нацеленная на религию, полностью обрела антинародный характер.
Исходя из своей идеалистической теории отчуждения, Бауэр ограничил критику рамками категории чистого мышления, признавая только один ее вид, а именно: теоретический. Эта так называемая «критика» вообще не затрагивала и не изменяла реальный объект, а была только деятельностью чистого мышления. Таким образом, устранение отчуждения стало задачей теоретической критики. Так называемое преобразование общества свелось к умственной деятельности в критической критике. Это в полной мере показывало, что она, в сущности, была дурным развитием некритической составляющей гегелевской теории отчуждения, то есть рассматриванием отчуждения и снятия не как реального преобразования объекта, а как деятельности чистого мышления. При таком подходе капиталистическая система частной собственности, капитал, наемный труд оказываются вовсе не реалиями капиталистического общества, а лишь некоторыми категориями. Чтобы преобразовать реальность, им необходимо было только устранить эти категории в мышлении. Например, если люди искоренят у себя представления о наемном труде, то они не будут признавать себя наемными работниками и перестанут быть таковыми; если они также поступят с категорией капитала, то уничтожат и его реальный вариант. Любой вред существует не в реалиях капиталистического общества, а в мышлении рабочих, поэтому вся суть состоит в том, что рабочие должны перестать заниматься любой реальной политической деятельностью и посвятить свое внимание преобразованию себя. Необходимо только изменить свое «эго» в сознании, и тогда можно будет поменять свой статус. Именно об этом писал Маркс: «А между тем абсолютная критика научилась из “Феноменологии” Гегеля, по крайней мере, одному искусству – превращать реальные, объективные, вне меня существующие цепи в исключительно идеальные, исключительно субъективные, исключительно во мне существующие цепи и поэтому все внешние, чувственные битвы превращать в битвы чистых идей» (1955. Т. 2. С. 90). Таким образом, Бауэр, призывая рабочих к тому, чтобы направить преобразование с общества на себя, сражался с ветряными мельницами.
Чартистское движение в Великобритании и Лионское восстание рабочих во Франции уже опровергло эту ложь. То, что они воодушевились вести борьбу, а также создали различные организации, доказывает, что они очень болезненно чувствовали разницу между бытием и мышлением, сознанием и жизнью. Они понимали, что частная собственность, капитал, деньги, наемный труд и тому подобные вещи – это не категории, а весьма реальные, весьма определенные плоды самотчуждения рабочих. Рабочий не мог, применяя чистое мышление и полагаясь лишь на какую-то болтовню, освободиться от хозяина и собственного реального позорного статуса. Ему необходимо было стать человеком не только в мышлении и сознании, но и в реальности, он нуждался в действии, в реальной и конкретной борьбе, чтобы уничтожить эти вещи.
Маркс – революционер. Он не только критиковал Бауэра за то, что тот превратил революционное движение рабочих против капитализма в чистую спекуляцию, но также был против реформизма, пропагандировавшегося Эженом Сю в его «Парижских тайнах». Это движение должно было дать такую ассоциацию капиталов и труда, «которая обеспечивала бы благосостояние рабочего без ущерба для имущества богатых, которая связала бы оба эти класса узами взаимного благоволения, признательности и тем самым навсегда обеспечила бы спокойствие государства (1955. Т. 2. С. 215). По мнению Маркса, провозглашаемые в романе абстрактные понятия добра и зла, побудившие главного персонажа Рудольфа отправиться инкогнито в путешествие, вершить дела во имя справедливости, спасать хороших людей, наказывать злых, были своего рода «нов [ой] теори[ей] сохранения общества – награждать за добро и наказывать за зло» (1955. Т. 2. С. 205). На самом деле такая система только утверждает «освящение различных ступеней общественной иерархии и завершенное выражение рабской униженности» (1955. Т. 2. С. 205).
Маркс выступал за то, чтобы уничтожить отчуждение капитала с помощью революционного движения, и считал, что пролетариат способен взять эту миссию на себя. По сравнению с «Рукописями» его анализ статуса и роли пролетариата продвинулся далеко вперед, все больше и больше приобретая окраску исторического материализма.
В «Святом семействе» были два аспекта, в которых по-прежнему проявлялось влияние гуманизма.
1. И буржуазия, и пролетариат являются самоотчуждением человека. Эта формулировка не имеет научного основания. Если отвлечься от капиталистической модели производства, очевидно, что, имея в виду самоотчуждение человека, нельзя научно объяснить происхождение пролетариата и буржуазии, подлинный характер их антагонизма, а также необходимость устранения последнего. Фактически, дать этому научное объяснение можно только из самого развития истории, рассматривая это противостояние как результат целого ряда изменений способов производства и обмена.
2. По мнению Маркса, буржуазная политическая экономия рассматривала отношения системы частной собственности как закономерные, соответствующие человеческой природе, а достижение П. Ж. Прудона было в том, что он навечно покончил с подобной точкой зрения. Маркс серьезно отнесся к видимости соответствия капиталистических экономических отношений природе человека и резко противопоставил их последней, считая, что система частной собственности ей противоречит. На основании этого Маркс проанализировал антагонизм человеческой сущности пролетариата и собственнической системы. Он считал, что в капиталистическом строе пролетариат уже полностью лишился всех присущих человеческой природе вещей, утратил даже видимость соответствия ей, так что условия его жизни достигли максимального с ней антагонизма. Поэтому имело место противоречие между пролетарской человеческой природой и ситуацией, в которой она открыто, решительно и всесторонне отрицалась. Этот подход, в котором пролетарская человеческая природа стала критерием для оценки частной собственности капиталистического строя, не был полностью свободен от влияния гуманизма.
Однако помимо вышеизложенного подхода в анализе пролетариата в «Святом семействе» заострялось внимание на анализе самого капиталистического строя, на том, чтобы показать положение пролетариата, а также сделать из этого вывод о его исторической миссии. Маркс отмечал: «Дело не в том, в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию, исторически вынужден будет делать. Его цель и его историческое дело самым ясным и непреложным образом предуказываются его собственным жизненным положением, равно как и всей организацией современного буржуа» (1955. Т. 2. С. 40). Именно отталкиваясь от анализа структуры современного буржуазного общества и условий жизни пролетариата, а не от абстрактного антагонизма человеческой сущности и экономических отношений, Маркс описал его историческую миссию и тем самым предварительно доказал научность и революционность исторического материализма.
