С другой стороны, буржуазный гуманизм зависел от особенностей буржуазной революции. Политическая практика и теоретические принципы феодального общества и господства религиозной общины презирали человека, пренебрегали им и не считали его таковым. Согласно теологическому пониманию истории, перед богом все люди глупы, дурны и рождены грешниками. Приверженцы этого подхода проповедовали, что тот, «кто презирает себя, тот в чести у бога»
[90], что человек должен быть «ничтожен в своих собственных глазах, чтобы быть великим в глазах Господа; тем больше будет тебя ценить бог, чем презреннее ты будешь во мнении людей»
[91], и т. д. В глазах феодального правителя все люди низки, неблагородны и являются его подданными. Говоря словами Энгельса, все люди равны, потому что все они – ничто. Поэтому новой буржуазии, противостоявшей феодальной системе и власти религиозной общины, в идеологическом плане необходимо было заострить внимание на человеке, как на исходной точке и конечной цели, используя его силу, выступить против бога и против власти короля. Так буржуазия смогла бы завершить свою историческую миссию по противостоянию феодализму и установлению своей власти. Именно с этой точки зрения Маркс анализировал причины, по которым буржуазный гуманизм поднял знамя «человека». Он говорил: «Почему член гражданского общества называется “человеком”, просто человеком, почему его права называются правами человека? Чем объясняется этот факт? Только отношением политического государства к гражданскому обществу, сущностью политической эмансипации» (1955. Т. 1. С. 400).
Так называемое «пробуждение человека», его «обнаружение» означало осознание своих интересов передовой буржуазией, которая добивалась устранения основанной на личной зависимости системы рангов и привилегий и удовлетворения своих мирских желаний. В определенной степени это представляло интересы и требования других угнетаемых классов. Поэтому буржуазный гуманизм все больше и больше абстрагировал человека и, ведя борьбу с помощью его понятия, обострял антагонизм между ним и богом, между многочисленными подданными и абсолютной монархией. Предавая гласности существующие между ними противоречия, а также добавляя сильную эмоциональную окраску своей критике религии и абсолютизма, буржуазный гуманизм сыграл важную роль в просвещении, а также вызвал расцвет литературного и художественного творчества, становление более прогрессивных, по сравнению с феодализмом, политических, эстетических и этических взглядов на воспитание. В течение нескольких столетий талантливые, искусные во многих областях, эрудированные, великие люди создавали бесценные духовные сокровища, которые они оставили человечеству в виде трогающих до глубины души шедевров.
Хотя буржуазный гуманизм изменил исходную точку с бога на человека, в нем имелись свои неразрешимые противоречия.
Если рассуждать теоретически, человеческая природа служила мерилом истории, а движущая сила исторического развития заключалась в доброй природе человечества или его разуме. Однако каким образом неизменяющаяся человеческая природа могла стать причиной этого постоянного изменения? То, что гуманистический подход заблудился во взаимоотношениях истории и человеческой природы, было неизбежным. Переход от бога к человеку, фактически начатый буржуазными гуманистами, заключался лишь в переходе от божественной природы к человеческой и не достиг настоящего человека. По этой причине буржуазные гуманисты не смогли дать научно обоснованного объяснения истории. Именно поэтому Энгельс, критикуя панславистский манифест, впоследствии указывал, что «справедливость», «человечность», «свобода», «равенство», «братство», «независимость» «очень красиво звучат, но в исторических и политических вопросах ровно ничего не доказывают» (1957. Т. 6. С. 292). Если не прикладывать усилий и попытаться найти объективное основание истории только с помощью природы человечества, то объективная закономерность развития истории неизбежно выпадет из поля зрения.
На практике классовость буржуазного гуманизма глубоко противоречит его абстрактным принципам, исходной точкой которых является человек. Теоретически гуманизм, исходя из абстрактного человека и его сущности, проповедует уважение к правам, достоинству, ценностям всех людей, провозглашает всеобщие свободу и равенство. Но практически он исходит из интересов буржуазии, стремится к ее свободе, защищает права, достоинство и ценности собственников. Поначалу это противоречие было скрытым, неявным. Противостояние общим интересам феодальной системы и религиозной общины прикрыло спрятанный за «человеком» классовый антагонизм. Однако когда буржуазия из угнетаемого класса превратилась в господствующий, а буржуазная система заменила феодальную, антагонизм теории и практики буржуазного гуманизма проявился весьма отчетливо. Действительность капиталистического общества была полностью противоположна абстрактным принципам гуманизма. «Торговля все более и более превращалась в мошенничество. “Братство”, провозглашенное в революционном девизе, нашло свое осуществление в плутнях и в зависти, порождаемых конкурентной борьбой. Место насильственного угнетения занял подкуп, а вместо меча главнейшим рычагом общественной власти стали деньги. Право первой ночи перешло от феодалов к буржуа-фабрикантам» (1961. Т. 19. С. 193). Ранние буржуазные гуманисты на самом деле были преисполнены энтузиазма, имели искренние мотивы и прекрасные мечты. Они полагали, что ведут борьбу ради «человека», но их реальным достижением стало господство одной группы людей и угнетение другой. Антагонизм между исходной точкой этого подхода и его действительным конечным пунктом был определен закономерностью исторического развития, а не волей какого-либо одного человека.
Абстрактный человек в качестве исходной точки был общей чертой буржуазного гуманизма. Это течение зародилось в XIV в. в Италии, прошло через просвещение XVIII в. во Франции и стало еще более абстрактной философской теорией о человеке в Германии XIX в. Его особой формой стал гуманизм Л. А. Фейербаха. В цепочке развития немецкой философии этот философ появился как антагонист Гегеля. Поэтому в его философии гуманизм и натуральный материализм неотделимы. Материализм Фейербаха является и гуманистическим, то есть в центре описания единства тела и духа, существования и мышления он ставит человека, и материалистическим, устанавливающим предпосылкой реальность человеческой чувственности. Поэтому по сравнению с прежним материализмом фейербаховскому были присущи гуманистические особенности; точно так же его гуманизм отличался от прежнего своей более материалистической окраской.
Если говорить о понимании истории, то гуманизм Фейербаха, как и прежний буржуазный, превращал человека в абстракцию. Это было неизбежно, потому что в условиях современной ему Германии Фейербах повторил процесс перехода от бога к человеку и продолжал исследовать человека с точки зрения антагонизма между ним и богом. Сам он говорил о своих трудах, что «все они, строго говоря, имеют одну цель, одну волю и мысль, одну тему. Эта тема есть именно религия и теология и все, что с ними связано»
[92]. Также он писал: «Мой главный предмет – христианство, религия как непосредственный объект, непосредственная сущность человека»
[93]. Чтобы опротестовать нечеловеческого бога и гегелевскую абсолютную идею, он заострил внимание на реальности человеческой чувственности, а также принял человеческую сущность за «род», абстракт вещей, которые присущи отдельному человеку. Его антирелигиозное суждение «Человек есть наивысшая человеческая сущность»
[94] бросило вызов богословским доктринам, принижавшим и презиравшим человека. Человек сам является для себя богом. Наивысшая человеческая сущность не существует в боге вне человека, она есть сам человек.
