Эти взгляды Прудона получили дальнейшее развитие в «Философии нищеты», опубликованной в 1846 г. Отличие здесь состояло в том, что Маркс с точки зрения политической экономии связал воедино свое понимание равенства и теорию стоимости, попытался уравнительно объяснить трудовую теорию стоимости Д. Рикардо, расширить выводы о новом обществе, основанном на равноправном обмене. Он неоднократно подчеркивал, что «равенство – это единственный критерий для нас, наш идеал»
[133]. Более того, Прудон рассматривал его как равенство обмена, как искоренение противоречий внутри стоимости. Поэтому он писал: «Обратите внимание, что доктрина о мере стоимости или об отношении стоимости есть доктрина равенства»
[134]. Только если все производители при производстве будут строго соблюдать так называемые правильные пропорциональные отношения и осуществлять обмен по справедливой стоимости, то есть меняя одинаковые продукты труда на соответствующее количество других продуктов, тогда общество будет основываться на беспристрастности и справедливости.
Прудон сделал равенство и справедливость критерием оценки истории. Такой подход, подобно тем, в которых критерием является абстрактный разум или понятия добра и зла, относится к пониманию истории с точки зрения абстрактной теории человеческой природы, хотя они и выражаются в разной форме. Этот критерий оценки субъективен. Он требует, чтобы история соответствовала его понятиям о нравственности и власти. В нем рассматривается не определение истории, а то, чем она должна быть. Прудон полагал, что нашел для истории вечный неизменный критерий, но на самом деле его понятия о добре и зле, представления о справедливой и несправедливой, беспристрастной и лицеприятной власти весьма противоположны, постоянно изменяются. Основание для их изменения, – это сам предмет, используемый для оценки.
Та, в свою очередь, относительна. Оценивающая история – это сравнительная история. Поэтому критерий ее оценки должен отражать подлинный процесс исторического развития. Человеческая история – это в первую очередь история развития способов производства. Поэтому критерием здесь может стать только развитие производства и его способов, а также развитие соответствующих им общества, политики, культуры, науки, образования. Абстрактная человеческая природа не может претендовать на это, как и неизменные представления о нравственности и власти. В «Нищете философии» Маркс объяснил это на примере системы фабричного производства. Он писал: «Появление фабрики отмечено такими действиями, которые меньше всего отличались филантропичностью. Плетью удерживали там детей за работой; дети сделались предметом торговли, и о доставке их заключали контракты с сиротскими домами. Все законы относительно рабочего ученичества были отменены, так как, употребляя выражение г-на Прудона, не было уже более надобности в синтетических рабочих. Наконец, начиная с 1825 года, почти все новые изобретения были результатом конфликтов между рабочими и предпринимателями, которые всеми силами старались обесценить специальную подготовку рабочих. После каждой новой сколько-нибудь значительной стачки появлялась какая-нибудь новая машина. Рабочий же столь мало видел в применении машин свою реабилитацию, или свое восстановление, как утверждает г-н Прудон» (1961. Т. 18. С. 157). Однако с точки зрения Маркса это тоже было одним из видов исторического прогресса. Его нельзя было устранить абстрактными представлениями о справедливости и честности. Поэтому Маркс критиковал Прудона за то, что тот не понимал революционных аспектов системы фабричного производства и даже советовал рабочим отступить в прошлое: «В общем итоге г-н Прудон не пошел дальше идеала мелкого буржуа. И для осуществления этого идеала он не придумал ничего лучшего, как возвратить нас к состоянию средневекового подмастерья или, самое большее, средневекового мастера-ремесленника» (1961. Т. 18. С. 160). Итог непременно будет таким. Если абстрактное понятие равенства принять за критерий, то непременно случится так, что отношение к прошедшей истории будет наполнено идиллическим чувством тоски, похожим на любовь, а надежды на будущее (очередное наступление равенства) будут рисовать идеализированную картину по наброскам уже утраченного равенства.
После критики Прудона в 1846 г. Маркс развернул в 1847 г. полемику с Карлом Гейнценом. Он критиковал Гейнцена за его идеалистическое понимание истории и продолжил развивать идеи, полученные им в «Нищете философии».
Ранее К. Гейнцен был мелким судебным клерком из партии либералов. Уже в 1844 г. намечался некоторый прогресс в сфере законодательства, имели место попытки провести в нем некоторые реформы. Из-за публикации «Прусской бюрократии» он был вынужден покинуть Германию. В Швейцарии он познакомился с Арнольдом Руге, через общение с которым испытал влияние абстрактного гуманизма Фейербаха, гегелевского идеализма, а также идей Штирнера. У Гейнцена был идеалистический подход к пониманию истории.
От либералов Гейнцен перешел к радикалам. Традиции Американской революции и Франции 1793 г. он связал воедино с собственными революционными мероприятиями, которые позаимствовал у коммунистов, и хотел, чтобы в Германии, как и в Швейцарии, была создана республика. Чтобы сделать придуманную им Германскую республику более привлекательной, он вставил ее в оправу фейербаховского гуманизма, переработанного А. Руге. Гейнцен провозгласил ее наступающим «царством человека». Он также мечтал о том, что и без изменения способов производства и обмена люди смогут добровольно измениться и самостоятельно отрегулировать имущественные отношения и право преемственности. Он заявлял, что критерием оценки истории является нравственность, выступал за то, что общество должно быть основано на вечных истинах – благородстве, справедливости, нравственности.
Его подход к пониманию истории противоположен историческому материализму. В сентябре 1847 г. Гейнцен опубликовал в «Немецкой брюссельской газете» работу, в которой содержались нападки на коммунистов. В ответ Энгельс немедленно написал статью-опровержение «Коммунисты и Карл Гейнцен». Гейнцен выпустил ответную статью «“Представитель" коммунистов», в которой жестко обругал Энгельса. В связи с этим Маркс написал статью «Морализирующая критика и критизирующая мораль». Это была не совсем обычная публикация полемического характера, и написана она была не только для того, чтобы ответить на выпады Гейнцена против Энгельса. Если бы это было так, то статья Гейнцена не заслуживала бы серьезного ответа. Маркс использовал эту возможность, чтобы через анализ морализирующей критики и критизирующей морали, выраженных в работе Гейнцена, а также предлагаемого им рецепта «гуманизации общества» дать конструктивное изложение некоторым важным проблемам понимания истории, например, таким, как моральная оценка истории и проблема человеческой природы.
Маркс не соглашался с тем, что Гейнцен противопоставлял историю и нравственность и рассматривал историческое развитие как предательство морали. По его мнению, история непрерывно движется вперед. Любое развитие вне зависимости от того, каково его содержание, может рассматриваться как последовательная смена этапов, связанных между собой таким образом, что один отрицает другого. Развитие непременно включает в себя отрицание, то есть отрицание уже минувших, устаревших форм. Весьма абсурдно оценивать историю с помощью устаревших представлений о нравственности и считать предательством историческое развитие и отказ от старого в пользу нового.
