Вернувшись в 1954 г. из сибирской ссылки, А. Андреев был реабилитирован 2 июня 1955 г. Далее его судьба сложилась довольно необычно для бывшего противника правящей партии, неоднократно арестовывавшегося. При поддержке товарищей, старых большевиков из Иваново-Вознесенска, за революционную деятельность в РСДРП (1903–1905 гг.) он получил статус персонального пенсионера союзного значения, что дало ему возможность собирать в архивах материалы для воспоминаний. В РГАЛИ и архиве Московского историко-литературного общества «Возвращение» сохранились папки с многочисленными материалами, собранными А. Андреевым для этой так и незавершенной книги. Это – выписки из газет, воспоминаний, научных статей, монографий, архивных дел Департамента полиции. Видно, насколько скрупулезно и добросовестно работал этот, уже далеко немолодой, переживший многолетние тюрьмы, лагеря и ссылки, больной раком человек.
Андреев по мере возможности пытался бороться за восстановление чести и достоинства погибших анархистов. В том числе – упоминавшейся М.Г. Никифоровой. 9 мая 1960 г. Андреев написал письмо протеста главному редактору «Нового мира», А. Твардовскому против оскорбительных высказываний в адрес Никифоровой, имевшихся в опубликованных в журнале воспоминаниях участника Гражданской войны С. Ракши. В своем письме ему Андрей Никифорович выразил возмущение публикацией оскорбительной и искажающей исторические факты информации, а затем изложил альтернативную точку зрения, ссылаясь на архивные материалы и «Записки о Гражданской войне» В. Антонова-Овсеенко. Андреев потребовал извинений от автора и товарищеского суда над ним в Союзе писателей. Письмо имело некоторый резонанс. В редакции «Нового мира» даже попытались уговорить Ракшу внести изменения в текст воспоминаний, готовившихся к выпуску в «Воениздате». Но безрезультатно.
В 1950-е – 1960-е гг. Андреев продолжал свою деятельность в качестве теоретика анархизма, оставив рукописи трех работ: «Квадратура круга жизни» (1951 г.). «Что такое неонигилизм?» (1 марта 1954 г.) и «О прошлом» (апрель 1955 г.). Высказанные в них идеи заслуживают отдельного рассмотрения. С первого взгляда может показаться, что, анализируя сложившийся в СССР социально-политический и экономический строй, Андреев защищает его. Но при ближайшем рассмотрении дело принимает иной оборот. С виду апологетические строки наполнены издевательским и ироничным обыгрыванием идеологических штампов. Особенно такой настрой характерен для «Квадратуры круга»:
«Страна Советов, волею судеб и народа, является революционным костром, пламя которого распространяется все шире и шире, от него загораются и безусловно сгорят все фашистские и капиталистические государства и от них останется лишь музейный пепел. „Государство“ характеризуется тем, что в нем существовали классы и существуют еще, верхи и низы, владыки и невольники, управляющие и управляемые. […]
„Государство – это мы“, сказано от имени пролетариата, когда была уже почти закончена классовая борьба, но когда еще нужен был „аппарат насилия“; а с того времени, как в СССР нет больше классов, нет над кем властвовать и диктаторствовать, не нужен и орган насилия, значит нет и государства, а имеется нечто новое – содружество трудящихся, с пережитками, конечно, не ликвидированными еще, атавистическими надстройками: назначенство вместо выборности, образование подначального „класса“ „простых людей“, рост тюрем, лагерей и соответствующих им институтов, существование одной партии, размножение начальства с оперением их разными бирюльками, ментиками, позументиками, порождающими тщеславие, чванство, появление коммунистов – „рантье“, имеющих на текущем счету по несколько сот тысяч рублей…
„С каждого и каждому по способностям“, – вот оценка человека в первой стадии коммунизма. Но, т. к. особые способности заложены у нас природой и даны они не каждому, то образуется слой счастливчиков, требующих за это для себя привилегий, за счет обездоленных, несчастливчиков конечно.
Наконец, есть с хитро-мудрыми способностями, хамелеоны, приспособляющиеся и проскальзывающие в господствующую партию и тем добивающиеся тоже преимущества в виде команд[ных] высот, бытовых благ и подкожного жира, такого, когда кожа теряет совершенно способность краснеть и ее заменяет партбилет, – это советские бизнесмены, фактически ничем не отличающиеся от американских».
Важную роль в этих цитатах занимает обращение к марксистскому догмату об «отмирании государства». Так, в «Квадратуре круга» Андреев специально сопровождает рассказ о репрессиях, которым были подвергнуты в СССР участники анархистского движения, цитатами из работ Сталина, характеризующими будущее коммунистическое общество. Среди них и утверждение о безгосударственном характере этого общества. Далее следует закономерный вопрос: «Я удивляюсь: против подобной отдаленной перспективы не будут возражать ни анархисты, ни неонигилисты… Но, улита едет и когда-то будет, а теперь?! […] иди на Голгофу, и всю жизнь будут распинать тебя по тюрьмам, лагерям, ссылкам и поощренно дискриминировать». Указывая на идеи об «отмирании государства» в коммунистической идеологии, Андреев указывает на очевидное противоречие в реальной политике советской номенклатуры и провозглашаемых ее идеологами принципов. Подобно советским диссидентам-правозащитникам 1960-х – 1970-х гг., исходившим из принципа «соблюдайте вашу конституцию», он говорит: следуйте принципам вашей идеологии! Как последовательный анархист, он как будто задает вопрос: «Марксисты, когда же ваше государство отомрет?»
Как видим, воспоминания А. Андреева полны критических замечаний в адрес сложившейся в СССР системы общественных отношений. Советский Союз, с его точки зрения, – капиталистическое государство, управляемое «советскими бизнесменами» (номенклатурой, бюрократией). Его правящий класс, по своему отношению к власти и, что главное, – к собственности, «фактически ничем» не отличается от правящих классов капиталистических стран, в том числе такой «эталонной» для капитализма страны, как США. В работе «Что такое неонигилизм?», анализируя основные признаки эксплуататорского (в том числе и капиталистического) общества, Андреев указывает на наличие этих элементов и в СССР: «семья, собственность и государство – краеугольные камни капиталистического общества, а не коммунистического».
Указывает он и на пропасть, зияющую между принципами, провозглашаемыми советскими идеологами, и советской же реальностью: «коллективность провозглашена, а она, по своей сущности, означает ассоциацию сознательно свободных личностей, в отличие от стада людского, не могущего обходиться без вождей». Здесь он также открыто проводит параллель с обезличивающим влиянием реалий капитализма: «Прививкой стадного мышления ныне практикуется фашистская Америка, она задает тон обезличивания. А самое страшное и деспотическое, это – стремление одеть мундир на идеи, к чему вели некоторые марксисты». Как мы видим, здесь содержится очевидный намек на идеологический контроль над духовной жизнью человека в СССР. Таким образом, приводя сравнение советской и западной моделей развития, Андреев констатирует как факт: установившийся в СССР общественный строй ничего общего не имеет с пропагандируемым официально идеалом коммунизма. В работах «Квадратура круга» и «Что такое неонигилизм» он открыто говорит о репрессиях против инакомыслящих и даже против потенциально опасных групп населения в годы правления И. Сталина, указывая, что «в СССР анархисты загнаны на дно социальной пирамиды, задушены большевиками и бесстыдно оклеветаны и затравлены монополистической печатью». Более того, А. Андреев проводит связь между установившимся в СССР тоталитарным режимом и многовековыми бюрократическими и самодержавными традициями российского государства, «мундированием и павлиньим оперением, полученным в СССР по наследству от бояр и дворянства». Против слоя «советских бизнесменов» Андрей Никифорович и направляет остроту своей критики.
