Нас с Гелланом прибили очень близко к сцене. Не в первые ряды – нет, туда не протиснуться, но для тех, кто не собирался стоять в окружении народа, живые объятья оказались слишком плотными.
Я не беспокоилась. Может, потому что Геллан стоял рядом и оберегал. Он всегда осторожнее меня. Наверное, он не умел до конца расслабляться и музыку слушал по-своему. Я растворилась и потерялась, а он успевал ловить и другие сигналы.
Он сжал мою ладонь до боли. На миг. Но это вырвало меня из эйфории и заставило тревожно глянуть ему в лицо. Бледный, с испариной на висках. Непривычный с мороком на лице и коричнево-рыжеватыми волосами.
Я видела, как дрогнул его рот, поймала короткую команду: «Жди!», моргнула, а через секунду поняла, что стою в толпе одна-одинёшенька и наблюдаю, как Геллан, нарушая плотную толчею, гибкими движениями рванул к сцене. По чужим плечам и головам, едва касаясь их руками и ногами. Дикий акробатизм стакера.
Я прикрыла глаза и почувствовала, что боюсь. Боюсь толпы, боюсь людей. Не потому, что меня задушат или раздавят – нет. Я тихо сходила с ума за Геллана. На миг мой больной на фантазии мозг представил, как сейчас его порвут на части, не дадут добраться, скинут вниз и затопчут ногами.
Зажала в замок пальцы до хруста. Стиснула зубы. Приподняла ресницы. Следила, как он движется вперёд. Наверное, это было очень-очень быстро, но в тот момент для меня время замедлило бег, а воздух превратился в вязкий кисель.
- А-а-а-а-а! – заорала, срывая связки, и рванула за ним вслед, протискиваясь сквозь тела, получая тычки, ловя недовольные выкрики и возгласы. Но мне было по барабану: Геллан взвился вверх и оказался на сцене, чтобы заслонить собою сребловолосую деву.
В плече у него торчала рукоять кинжала, а по плащу расплывалось тёмное пятно.
Геллан
Ему не нравилось, что они попали в капкан человеческих тел, но, глядя на восторг Дары, решил потерпеть. Пусть. Приятно смотреть на её лицо, словно омытое светом, на улыбку, что сияет ярче зимних костров.
А ещё её ладошка в руке. Она сжала пальцы так, что, наверное, оставила следы. Пусть. Это приятно. Открытая – так легко читать её. Дара и без того редко замыкалась, но в такие мгновения он отчётливее чувствовал биение её сердца и движения души.
Наверное, нужно слушать музыку, чтобы быть ближе, но ему не удавалось расслабиться рядом с Дарой. Не хотелось отрешаться, терять нити, что связывали их. Хотя, кого он пытался обмануть? Прочные нити больше похожи на канаты – не разорвёшь, не упустишь. Но он и не хотел выпутываться из клубка чувств, что связывали его с Небесной.
Может, потому, что следил за ней, разглядывал, откровенно и открыто любовался, пока она тонула в музыке и голосе Нотты, Геллан смог уловить тревожный укол. Почувствовал, как волоски приподнимаются от напряжения, а мурашки нехорошей волной прокатываются по телу.
Он колебался недолго. Не хотелось бросать Дару, но сейчас не видел другого выхода. Сильно сжал её руку, чтобы привлечь внимание.
– Жди! – приказал кратко, понимая, что не может быть одновременно в двух местах, и надеялся только на то, что Дара не будет глупить, не растеряется. Она же боец, и не раз доказывала, что куда сильнее, чем кажется.
Он мчался вперёд, управляя телом, как колесом: отталкивался от плеч и голов – коротко, почти незримыми касаниями. Спешил и не обращал внимания на недовольных. Они для него сейчас не существовали.
Он успел. Толкнул Нотту и прикрыл собой. Ещё миг – и было бы поздно. Стило вошло в плечо, но боли Геллан не чувствовал. Видел лишь, как бушует толпа и как Дара рвётся вперёд. Глупо было надеяться, что она спокойно дождётся развязки.
Нотта стояла бледная. Слишком бледная, до синевы, почти сливаясь с серебристыми волосами. Не хватало, чтобы она сейчас упала.
– Уходим, не стой! – отдал Геллан ей приказ, схватил за руку и потянул прочь со сцены, где они стояли, как два жертвенных животных, на виду у всех.
– Моя китарра! – низким голосом рявкнула дева и ловко ухватила инструмент за гриф. Теперь его можно оторвать от Нотты только вместе с рукой.
Толпа ахнула и забурлила.
– Поцелованный солнцем! Смотрите!
–Это он, он! Я его видела там, у зимних костров! – визжала хорошенькая ведьмочка и хлопала в ладоши.
– Шаракан! – выругался Геллан. От волнений морок спал и вернулся привычный облик. Теперь его узнали. Нужно двигаться очень быстро, чтобы успеть скрыться, но оставалась ещё Дара, что рвалась вперёд – он видел её, чувствовал, и пока не мог найти правильного решения.
Толпа вдруг замерла, замедлилась. Дару вытолкнуло на сцену, как пробку.
– Я так и знал, что без меня не справитесь! – улыбаясь на все тридцать два, подмигнул Сандр. – Ренн и Рина заморозили толпу – уходим, быстро!
Геллан схватил второй рукой Дару и поволок девушек прочь. Нотта не сопротивлялась, ни о чём не спрашивала, лишь крепче зажимала китарру и быстро перебирала ногами. Для анемичной певички у неё были очень хорошо развитые лёгкие: дева даже не задыхалась при беге.
Зато Дара почти всю дорогу бурчала, не могла остановиться.
– У тебя кровь! Тебя ранили! Тебя могли убить!
Он молча тянул их прочь от центра города, выбирая тихие улочки. Когда они добрались до постоялого двора, плечо горело огнём. В таком виде нечего было и думать заходить внутрь: плащ в крови, стило всё ещё в плече. Геллан не стал его трогать, потому что знал: за то время, что они уходили, можно истечь кровью.
Они прокрались к фургонам. Там их ждали кровочмак и Йалис.
Айбин стоял выпрямившись. Ноздри его красивого носа трепетали: он чуял кровь.
– Ни дня без приключений, – хищно улыбнулся кровочмак и жадно потянул носом. Ну, да. Кому-то раны, а кому-то – радость и предвкушение.
Дара вдруг осела мешком прямо на твердь и рассмеялась.
– Всё, как положено на хороших праздниках! Какая радость без заключительного мордобоя? Как говорит моя бабушка: «Ели, пили, веселились, а наутро – прослезились».
– Какая мудрая у тебя бабушка, – сладко проворчал Айбин.
– Да уж, не жалуюсь.
– Давай, я помогу, – подала голос молчавшая до этого Нотта и решительно потянулась к рукояти стило. Лицо её побледнело ещё больше, если такое вообще возможно. Дара встрепенулась и резко поднялась на ноги. Кажется, девчонка хотела закрыть его собою. В груди стало жарко.
Геллан уклонился, не давая Нотте приблизиться.
– Не надо. Стило предназначался тебе. Вряд ли хорошая идея касаться его.
– Я сама! – выкрикнула Дара, но он только покачал головой, выдохнул, и сделал это сам. Кровь начала выходить толчками. Слишком горячая.
– Кажется, стило отравленный. Хорошо, что ты стакер, – заметил Айбин. Геллан сжал губы и метнул в кровочмака сердитый взгляд. Теперь и Дара стояла белая, с дрожащими руками.
