Тоже игра. Ничего сложного для него – всё равно, что выпить глоток воды. Она понимала: он ввязался в маленькое состязание, чтобы сделать ей приятное.
Не стал громить юнцов с горящими глазами, дал возможность и им показать, на что способны. Но сделал это не из благородства или щедрого порыва души. Его просто не захватил азарт. Состязание от скуки. Вряд ли здесь были достойные соперники, заставившие его пойти до конца. Поэтому – краткий триумф и трогательная безделушка в награду.
Леванна решила сохранить её как талисман. Носить с собой и беречь. Касаться пальцами, гладить и помнить. Праздник зимы и его.
Лерран со скучающим видом смотрел на спектакль. Его не трогали сценические страсти. Не находили отклик. Леванне Джи хотелось погрузиться в театральное действо, но, видя его равнодушие, решила не останавливаться надолго.
Ничто не трогало идеальных черт его лица. Ни удивление, ни радость. Его не захватывало всеобщее веселье. Он не подпевал, не приплясывал в такт, не сверкал глазами, поэтому если вначале Леванна позволяла себе мечтать о красивой властительной паре, то сейчас воспринимала шагавшего рядом мужчину как личного телохранителя, что оберегает её от толпы, жадных рук, дружеских похлопываний.
Народ веселился, кривлялся, хохотал. Рекой лился нектар. Воздух пах сладостями и хмелем – стойким тёрпким духом, от которого кружилась голова.
Своим равнодушием, безразличием, безмятежной ровностью Лерран испортил ей настроение и впечатление от праздника. Ненадолго.
Огорчение и… разочарование. Не человек, а кусок льда. Прекрасный урод – пришло на ум сочетание противоположностей. Отстранённый наблюдатель, не имеющий чувств и эмоций.
Нет, что-то в нём жило, прорывалось. Иногда. Но не здесь, а там, когда жизнь висела между твердью и небом. Наверное, проще быть человеком, когда рядом нет условностей и людей. Когда ты честен перед собой и не перед кем лукавить. Незачем прятаться, изображать подобие существования.
Она жалела его – сильного и красивого. Жалела, что ему никогда не стать другим. А если стать, то она этого не увидит.
Первый Праздник Зимы с привкусом сладкой горечи: рядом с Лерраном сложно веселиться, но она смогла переломить себя. Если ему безразлично, то ей – нет. Она другая и пришла получить много-много ярких эмоций. И как только Леванна решила это для себя – всё вокруг стало намного проще.
Она почти ловко обошла площадь с огнями – нет нужды идти туда и смотреть на счастливые пары. Да и Лерран мог неправильно понять посещение этого места. Случайные люди не должны приближаться к Зимним кострам. Даже глазеть на них не стоит.
Оставалось только завернуть за угол, чтобы скрыться, как шум и выкрики, яркий свет привлекли их внимание.
– Что за шаракан? – пробормотал мужчина, и по его глазам Леванна поняла: он таки не безнадежен. Куда делись скука и холодность? Что-то поразило его настолько, что Лерран даже рот приоткрыл, пытаясь вытолкнуть застрявший в горле воздух.
Леванна обернулась, пытаясь найти глазами то, что так поразило человека без сердца, и залюбовалась. Там и без столба, взвившегося до небес, было видно: они прекрасны, но ещё немного не дотянули до понимания того, на что указал огонь. По крайней мере, девочка точно.
Пока она глазела, Лерран рванулся вперёд. Рванулся, забыв о ней напрочь. Леванна только глазами хлопала. Он бежал, словно от скорости зависела его жизнь. Кажется, мужчина знал эту парочку.
Расталкивал плечами зевак. Спешил, но опоздал. Метался, пытаясь помчаться вслед, но его закружила цепким омутом толпа.
Леванна Джи не спешила, но всё же пыталась не потерять его. Он один, в чужом городе. Да и любопытство снедало: порывистый Лерран – зрелище, ласкающее глаз.
Она потеряла его – в таком водовороте немудрено. Почему-то не огорчилась, попала в круг танцующих, смеялась, отбивая каблучками ритм. Раз ему нет дела, где она и что делает, то и Леванна не будет беспокоиться. Взрослый мужчина всегда найдёт выход. По крайней мере, дорогу до таверны найдёт самостоятельно.
Он появился неожиданно. Крепко сжал её ладонь. Леванна вскрикнула от испуга – не ожидала, что Лерран сможет найти её в нескончаемом беспорядке.
Он дышал тяжело и молчал. Она не стала ни о чём спрашивать, но, отдышавшись, Лерран всё же частично ответил на вопрос, крутившийся в её голове.
– Я упустил их. И да, я знаю эту замечательную парочку.
И всё. Ни извинений, ни объяснений, ни бурных терзаний. Даже досада, казалось, ушла безвозвратно вместе с растворившимися в толпе мужчиной и девушкой.
– Пошли назад, – вздохнула Леванна. – Кажется, мне больше не хочется веселиться.
Лерран машинально положил её ладонь на сгиб своего локтя, но она больше не чувствовала волнения, не воображала себя утончённой властительницей. Куда ей – всего лишь выросшая на грязных дорогах Зеосса проводница, напялившая по случаю яркое платье из чужой, недоступной и далёкой жизни, в которой ей никогда не было места.
Глава 19. Новый проводник и встреча со старым знакомым
Геллан
Он спал мало, проснулся рано. Повернувшись осторожно на здоровый бок, долго смотрел на спящую Дару. Почти невесомо провёл губами по её макушке. Ради таких мгновений, когда нет нужды прятаться даже от самого себя, стоило жить дальше.
Он смотрел на неё так, как хотелось. Открыто, с нежностью, со сладким узлом внутри. Знал: это навсегда. Тот самый единственный случай, когда останавливается навылет пробитое сердце, чтобы не умереть, а жить с новым, неизведанным ранее чувством.
Знал, что никогда не сделает шаг навстречу, хоть и всё время будет рядом. Понимал, что будет носить маску и молчать. Но сейчас, когда его никто не видел, а Дара спала, можно побыть самим собой, открыться, стянуть с лица бездушный слепок и дышать, наслаждаясь каждым вдохом. Не своим – её.
Дара пошевелилась, пробормотала что-то во сне и доверчиво прильнула к нему. Так Сильвэй безотчётно устраивается под боком в поисках тепла. Так пёсоглавы жмутся друг к другу, чтобы не замёрзнуть.
Нужно вставать и заниматься делами. Хлопотать и беспокоиться. Искать проводника и ломать голову, что делать с Ноттой и малышом-кровочмаком. Всё потом: несколько мгновений можно позволить себе побыть настоящим.
Он встал, заботливо укутал Дару в одеяла – пусть спит, нет никаких для неё важных дел. Занялся привычными делами – рутинными, но необходимыми хлопотами, заглянул в фургон, где расположилась Нотта с малышом Гаем.
– Ты должна нам историю, – сказал вместо приветствия и замер под удивительным взглядом ребёнка.
– Другой, – изрёкло дитя и прижмурилось, словно испытывая удовольствие. Гай тянул к нему руки и шевелил пальцами, будто собирая из воздуха что-то, понятное только ему. Невероятно, но хотелось поддаться этим завораживающим движениям. Геллан тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
