Вихрь огромной силы вырывается наружу, радуется своей свободе, кружит по гигантской спирали и сбивает противника. Тот падает, как срубленное дерево. Бьётся головой о гладкие камни. Ренну не нужно смотреть: у мага, считай, нет больше ног. Кости раскрошены в пыль, смешались с мышцами и сухожильями.
Одной рукой Ренн поднимает оглушённое тело в воздух. Высоко. Выше своей головы. Маг пытается ещё сопротивляться, делает руками неловкие пассы, но они уходят в никуда. Одно движение – и вот враг уже связан парализующим заклинаньем, спеленан, как ребёнок.
– Стихай, – булькает маг, пуская кровавые пузыри изо рта.
– Да, – впечатывает в него единственное слово Ренн и опускает резко руку. Тело, содрогаясь, корчится на отполированных тысячами ног булыжниках. Жизнь уходит из несовершенного тела толчками. Сила разливается в воздухе.
– Лимм! – звенит высокий женский голос, и тонкая фигура кидается вперёд, пересекая круг. Это нарушение, но поединок уже почти окончен.
– Кудряна, – шепчут окровавленные губы, а зелёные глаза, что уже подёрнулись холодной коркой смерти, смотрят, не отрываясь, на маленькую женщину, что склонилась над ним.
– Да. Это я. Ты помнишь меня, Лимм. Я рада, что не забыл. Не виделись с тобой четверть века, а ты помнишь.
– Не забывал тебя никогда, – слова даются ему с трудом.
– Но бросил, как ненужную вещь, как только наигрался, натешился. Перешагнул. Ради чего, Лимм? Ради этого? – мать Ренна обводит площадь рукой.
– Дай мне умереть, Кудряна. Ты знаешь. Дай. Жаль, сила уйдёт в никуда.
– Ну, почему в никуда? – холодно возражает она и поворачивает голову к застывшему Ренну. – Это твой сын, Лимм. А это, – находит она глазами тонкую фигуру Рины, что стоит у края круга, – твоя дочь.
Мага начинает трясти. Он силится подняться, хоть это и невозможно. Затухающим взглядом он смотрит на дочь, а затем на Ренна.
– Сын? – улыбается он, оскаливая жёлтые зубы. – Ты убил меня, сын. Ты достоин.
Тело его обмякает и затихает на миг. А затем начинает биться в конвульсиях. В груди образуется воронка из которой бьётся ввысь огромный мощный столб тёмно-синего, почти чёрного цвета. Достигнув неба, сила делится на три части и широкими потоками вливается в онемевшего Ренна, вскрикнувшую от боли Рину и в синий столб в центре площади.
Твердь под ногами вздрагивает и начинает стонать, как огромное раненое животное. Рушатся соседние с площадью дома. Вздыбливается булыжник. Столб в центре разрастается вширь.
Очнувшийся Ренн успевает вытолкнуть за круг мать и оттянуть от края сестру. Звук взрыва закладывает уши. Люди и нелюди падают, гнутся к тверди – это, сожрав тело мага, заполоняет собой круг поединка ослепительно голубой столб, который уже вряд ли смогут обхватить десять пар соединённых между собой человеческих рук….
Глава 49. Сила, способная спасти мир
Геллан
– Этого я и боялся, – безжизненным голосом произносит Айбин, разглядывая уродливый пульсирующий столб в центре площади. Он настолько ярок, что окрашивает в голубой цвет всё, до чего дотягивается.
Геллан пока не может ответить. Он в оцепенении. Ему трудно сложить воедино фрагменты. Ренн – брат. Лимм – отец. Что-то не сходилось в головоломке, а он никак не мог сообразить, понять, осмыслить, найти нестыковку и либо опровергнуть услышанное, либо принять действительность.
Он не понимает, о чём толкует Айбин: слова кровочмака проходят мимо сознания.
– Кудряна хорошо сделала, мудрая женщина. Если бы не она, уже б не было Зеосса.
Геллан тревожно вглядывается в Ренна и Рину. Ренн убил своего отца. Как жить дальше с таким грузом? Он не был уверен, что Кудряна поступила мудро, раскрыв тайну.
– Не знаю, – делится он сомнениями. Люди в шоке, столб бьёт мощью в небеса. Земля под ногами дрожит.
– Кудряна только что спасла Зеосс от неминуемой гибели, – повторяет Айбин. – Когда умирает маг, его сила должна обрести источник. Иначе уходит впустую. У Лимма выбора не было: ни друзей, ни родных, с кем бы он захотел поделиться. Всё ушло бы в разрушающий столб. А так маг передал наследство детям. Хотел на двоих, но у него не получилось. Энергия потянула, забрала свою часть, поглотила, до чего смогла дотянуться. И это только начало. Сейчас источник очнётся и будет искать, чем поживиться.
В подтверждение его слов, твердь тряхнуло сильнее. Столб начала превращаться в огромную спираль-воронку, куда, как магнитом, потянуло птиц.
– Это… Жерель? – спросила Дара.
– Похоже, – прищурил один глаз кровочмак. Только Жерель не всегда зло. У неё свои законы. А здесь – всплеск первобытной силы. Неконтролируемой. Появись она в другом месте, возможно, не так страшно было бы. А так… основные энергетические магистрали рушатся. Сеть трещин пройдёт по всему миру. И когда столб нажрётся, станет мощнее, он разорвёт Зеосс на куски.
– И ничего нельзя сделать? – допытывается Небесная девчонка, не сводя глаз с набирающей обороты стихией.
– Не знаю. Никто и никогда не сталкивался с подобным… Даже во время войны никто не осмелился нарушать границы Вахрунда.
– Надо готовиться, – мрачно изрекает Росса и проводит ладонями по белой рубахе.
Геллан смотрит на своих людей. Жалкая горстка. И вряд ли им справиться со стихией, которую никто и никогда не пробовал побороть.
– Инда, – зовёт он Драконицу. Девушка давно прислушивается, вытянувшись в струнку. И сейчас она поворачивается, чтобы встретиться с Гелланом взглядом. Жёлтые глаза её, окрашенные голубым, становятся зелёными, прозрачными, как ягоды. Девушка качает головой.
– Это только предположение: силу можно задавить подобной силой. И нет ни одного человека или нелюдя, кто мог бы справиться в одиночку. Я не могу. Не хватит меня. Возможно, будь нас таких десяток, и то не уверена.
– Кажется, пришёл мой час, Геллан, – Дара вынырнула, словно из ниоткуда. Она всё прохаживалась, хмурила брови, смотрела на небо, щупала ладонью твердь, как горячий лоб больного.
– Нет, нет! – вдруг испугался он, хватая девочку за руки. – Только не сейчас, не надо!
– Не бойся, – гладит Дара его пальцы и смотрит куда-то вдаль. Красивая незнакомая девушка, очень похожая на его Дашу, но изменившаяся ещё там, когда ему возвращали крыло. Лучше б они этого не делали. К той, привычной девочке он бы смог достучаться. К этой незнакомке сложно и подступиться: она не услышит, не поймёт, не послушается…
– Не бойся, – повторяет она снова, – если мы ничего не сделаем, скоро погибнем. Все. Зеосс рухнет. Исчезнет. Превратится в камни и быль, что разлетятся по космосу.
Она мысленно рисует звёздное пространство, давая понять, как это бывает.
– Дара, – пытается достучаться Геллан и содрогается от того света, что отражается сейчас в её глазах. Она уже не та. Проводник. Между Зеоссом и чем-то, чего он пока не в силах увидеть.
