В сентябре и октябре 1943 года эсэсовцы доставили в Штёккен на двух транспортных суднах примерно 500 заключенных. Такое же количество было доставлено на аккумуляторный завод из других концлагерей летом 1944 года. Из 1500 узников концлагеря около 200 человек были немцы. Кроме того, там содержались арестованные по политическим и религиозным мотивам, гомосексуалисты, а также уголовники. Вместе с ними в бараках жили большие группы поляков, французов, русских и бельгийцев. Были пленные из Латвии, Эстонии, Италии и Греции, а также французы, которые боролись на своей родине против нацистов.
Датчане (41 человек), попавшие в гестапо весной 1944 года, также были борцами Сопротивления. Их физическое состояние было намного лучше, чем других лагерников, уже давно томившихся в заключении. Вероятно, по этой причине их использовали на самых трудных работах, которые имелись на предприятии Квандта. Датчане трудились не разгибая спины в цеху, где отливали свинцовые пластины для аккумуляторов. Условия были варварскими. Спецодежды у заключенных не было. В то время как немецкие рабочие пользовались противогазами, датчане вынуждены были вдыхать вредные пары теплой свинцовой массы. Перчатки при такой работе быстро рвались, но их не заменяли, поэтому яд проникал через кожу в тело заключенного. Во время приступа свинцовых колик, когда заключенные страдали от боли, надзиратели следили за тем, чтобы работа не прерывалась.
В своем докладе один немецкий узник описал после войны, как там калечили его товарищей по несчастью: «Из-за опасной работы и понуканий часто происходили несчастные случаи, когда заключенные ладонями или руками по локоть попадали в чаны с кипящим свинцом и получали при этом ожоги III степени, что нередко вело к ампутации кисти или всей руки». Жуткие несчастные случаи происходили и около больших резиновых валков: кисти и руки работающих по локоть затягивало в машины, при этом «мясо вплоть до кости снималось до самого плеча».
Гюнтер Квандт и менеджеры фирмы AFA знали о большой опасности для здоровья, которой подвергались рабочие в свинцовом цехе. С того момента, как на предприятии стали использовать принудительный труд, фирма почти полностью отказалась от привлечения немецких гражданских лиц. В 1944 году в цехе работало 60 человек, из них 24 немца. Они были подсобными рабочими и мастерами и сами не соприкасались со свинцом.
Заключенные работали ежедневно по двенадцать часов. На дневную смену их приводили на завод в шесть часов утра. Мужчины в полосатых одеждах и деревянных башмаках попадали в заводские цеха через отдельный вход: для них между концлагерем и заводом был построен так называемый шлюз, который был обнесен колючей проволокой, находившейся под напряжением. На входе и на выходе из цехов стояли эсэсовцы. Во время работы заключенные были в какой-то степени защищены от издевательств, которым они подвергались в лагере. Однако тех, кто допускал брак в работе, жестоко наказывали. Узники особенно боялись одного старшего рабочего фирмы, который избивал их в подвале производственного цеха дубинкой или шлангом.
Если на заводе эсэсовцы еще сдерживали себя из-за большого числа свидетелей, то в концлагере они зверствовали вовсю. Садистом был и оберштурмфюрер СС Герберт Грим. Его издевательства отличались изощренностью: от избиений и построений по ночам, когда заключенных заставляли часами стоять неподвижно, до травли заключенных собаками. На кухне концлагеря бушевал психопат — сам тоже заключенный. На его одежде красовался зеленый треугольник: он действительно был уголовником, приговоренным за крупное воровство, но как «душевнобольной» оказался в лечебнице. В концлагере СС его сделали надзирателем на кухне. Там под его присмотром работали так называемые «мусульмане» — заключенные, которые были физически так слабы, что больше не могли работать на фабрике. Они были предоставлены жестокому надзирателю, который развлекался тем, что зимой обливал водой из шланга заключенных, назначенных на чистку картофеля. Он избивал лагерников куском кабеля, что причиняло невыносимую боль. Одного французского заключенного он бил своими тяжелыми, подбитыми железом сапогами в низ живота, после чего тот часами не мог подняться.
Однако узникам приходилось опасаться не только истязателей. Как предприятие, выпускающее вооружение, завод AFA был мишенью воздушных атак союзников. При этом бомбы часто попадали и в бараки, которые находились в непосредственной близости от завода. В октябре 1944 года от бомб погибли 17 заключенных, в ноябре — 41. Они были захоронены в общей могиле на участке, принадлежащем фирме.
Сколько человек умерли в концлагере при аккумуляторном заводе, точно зафиксировано в документах. На кладбище в Зеелхорсте, согласно книгам записей от 1943-1945 годов, было предано земле всего 403 заключенных из Штёккена. Документально зафиксировано восемь попыток побега, все со смертельным исходом. Казнь осуществлялась выстрелом в затылок. В концлагере стояла также виселица, которую было видно и за его пределами. Летом 1944 года из лагеря сбежал заключенный Гельмут Штанцкус, которого гестаповцы схватили недалеко от его родного города Данцига. Для устрашения других его привезли через Нейенгамме обратно в концлагерь Ганновер-Штёккен и повесили там. Когда 22 февраля 1945 года вешали поляка Владислава Циска, всех заключенных собрали, чтобы они смотрели на казнь.
Кровавая жатва концлагеря была существенно выше, чем свидетельствуют кладбищенские цифры, так как больных и тех, кто не мог работать, возвращали обратно в базовый лагерь Нейенгамме, где многие потом умирали. Как и другие трудовые лагеря СС, лагерь в Штёккене следовал принципу «уничтожения через работу» — понятие, которое ввели сами нацисты. Историк Ганс Герман Шрёдер сопоставил реконструированный «план калорийности продуктов, поставляемых» в концлагерь, с потребностью в энергии на самых трудных работах. Выяснилось, что заключенные не получали с продуктами даже половину этой энергии, хотя выполняли очень тяжелую физическую работу. Его вывод: «Заключенные, которых скудно кормили и заставляли тяжело работать в течение длительного времени, умирали от голода». Более того, Шрёдер утверждал, что трудовой лагерь не был спасительной гаванью для людей, которым грозила смерть, как утверждали позже некоторые предприниматели, извлекавшие выгоды из этого труда. Это была фабрика смерти. «Заключенные трудились, как рабы, получаемое питание обрекало их на гибель, их смерть была запланирована».
Концерн Квандта не был исключением: на заводе в Ганновере также привлекали к работе заключенных. С 1944 года предприятие стало использовать рабский труд, предлагаемый СС, и на других предприятиях. На заводе AFA в Вене-Флорисдорфе работали заключенные из концлагеря Маутхаузен. В Берлине, где располагалась штаб-квартира главы концерна, AFA также сотрудничала с СС. На дочерней фирме Pertrix, производившей аккумуляторы в Берлине-Нидершёневайде, спины гнули узники концлагеря Заксенхаузен.
Когда война подходила к концу, для огромного большинства этих людей выживание превратилось в соревнование со временем. Только скорое военное поражение Германии могло спасти от смерти полностью обессилевших узников концлагерей. Однако последние дни перед капитуляцией обернулись для них новой опасностью.
6 апреля 1945 года комендант лагеря в Штёккене получил приказ от руководителя СС очистить концлагерь; когда американские солдаты пересекли реку Везер, станки на аккумуляторном заводе простаивали уже целую неделю: эсэсовцы не хотели допустить, чтобы союзники обнаружили заключенных. В приказе говорилось, что ни один из них не должен живым попасть в руки врага.
