После того как Гэри, Карл и я подписали все необходимые документы для Driven Music Group и дистрибуторские соглашения с Ryko, мы были готовы к работе. Карл уже арендовал здание в хорошем деловом районе, поэтому мы решили перевезти Driven и открыть магазин. Места там хватало лишь для двух кабинетов, так что Карл и Гэри заняли их, а я время от времени приходил на совещания. Это может показаться неожиданностью, но я никогда не работал с 9:00 до 18:00.
К этому моменту боязнь звука собственного голоса прошла, и, наконец, я узнал, какой стиль записи лучше всего подходит для меня. Я люблю называть это «запись в одиночестве». Просто в записи вокальных композиций есть что-то такое, что сводит меня с ума. Видите ли, у меня есть дар, который, казалось бы, может обернуться против себя и стать проклятием. Этот дар – отличный слух.
Я слышу ноты и то, как они сочетаются друг с другом.
Проклятие заключается в том, что мой мозг с трудом говорит моему рту, какую ноту брать, когда я пою. В результате, когда я слышу музыку, идущую через наушники, мне трудно заставить свой голос делать то, что хочет мой мозг.
Каждый раз, когда я записываю вокал в студии, я волнуюсь и потею, как свинья, что собираюсь пустить под нож каждую строчку, даже прежде чем попытаюсь ее спеть.
Это непросто. И даже тогда, когда я записываю себя сам, все то же самое. Теперь представьте, каково продюсеру и звукорежиссеру слушать все эти мои бесконечные попытки? Поэтому для меня это совершенно исключено. Нет, никогда.
Так как же мне все-таки удалось записать свои вокальные треки?
Просто. Я записал их в отдельной комнате в другом конце здания с помощью GarageBand. Иронично, правда? У меня под боком куча самого дорогого и крутого оборудования, а я работаю в приложении, которое можно скачать на любой iPhone.
Когда вокал был записан, Родриго начал работать над тем, чтобы добиться наилучшего качества звука. Это странный способ записи, но у Родриго было много дорогих кабелей, фильтров и программ, через которые он мог прогонять мои треки, и когда он закончил, я звучал довольно хорошо. Не супер, конечно, но вполне себе. Кроме того, такой способ записи не доводил меня до истерик, как раньше, да и студия была цела. Войдя в нужный ритм, я записал все треки за несколько недель.
Голос записан и теперь настало время микширования. Для тех из вас, кто не знает, микширование – это процесс, в котором инженер смешивает все различные инструментальные и вокальные треки вместе, чтобы заставить финальную песню звучать как можно лучше. Когда все идет хорошо, песни звучат лучше, чем вы могли себе представить.
Первым делом надо было найти хорошего звукоинженера в Аризоне, который был бы нам по карману. Так мы познакомились с очень талантливым парнем по имени Ральф Патлан. Ральф и я работали день и ночь несколько недель подряд. И пусть процесс занял много времени и стоил довольно дорого, результат был отличным. Ральф сделал так, что песни звучали намного лучше, чем я вообще ожидал, и после всех сумасшедших неудач и задержек услышать готовый продукт было обалденно!
В записи вокальных композиций есть что-то такое, что сводит меня с ума.
Господи, это потрясающе! Я долго ждал, когда моя музыка зазвучит именно так! Дела с альбомом и лейблом идут так хорошо. Я не могу дождаться, чтобы увидеть, что ты сделаешь дальше!
Боже, как же я дорожил этим временем, когда все шло прекрасно и моя депрессия не разрушала меня.
После сведения альбома мы наняли фотографа. Его снимки были в разы круче тех, что сделали мы с Эдгаром в Хорватии. И никаких жутких педофильских снимков! Мы придумали крутую обложку: изображение меня, разбитого и избитого, с ангелом за спиной – удивительный символ моей свободы в сепии и черно-белых тонах.
Назвать альбом я решил так же, как и свою первую книгу, – Save Me from Myself.
Теперь нужно было выбрать первый сингл для раскрутки. Мы решили начать с Flush, песни о преодолении наркомании и алкоголизма. Мне она казалась подходящей. Затем мы обновили все мои сайты, назначили дату релиза, наняли пиарщика и сняли клип.
Честно говоря, видео было немного сумасшедшим. Только послушайте: я в смирительной рубашке, связанный цепями, изо всех сил пытаюсь вырваться. Потом в кадре появляются девушки в бикини, играющие с розовым песком – намек на метамфетамин. Они лизали его и бросались им друг в друга. Их начинало рвать черной жижей. Они умирали. И потом, в конце клипа, они все вырывались из своих мешков для трупов. Идея крутая, но перебор в том, что касалось девочек, меня смущал. Я о том, что им было сказано сделать кучу сумасшедших сексуальных кадров, в то время как в помещении было полно парней, которые просто стояли вокруг, наблюдая за съемками.
Я подумал: «Что происходит?» Это не то, что я хотел.
После съемок я сказал Гэри и Карлу, что не все сцены мне нравятся, эта песня о моей прошлой жизни, поэтому нужно было, чтобы клип был максимально реалистичным. Правда, в итоге мы оставили все как есть, но этому клипу изрядно досталось от критиков. Если бы мы снимали подобный клип сегодня, то я бы все сделал по-другому, но тогда мне нравился посыл.
В какой-то момент я даже усадил Джиннею, показал ей видео и объяснил, что все это значит, рассказал, каким я стал, отказавшись от метамфетамина. Да, было неуютно, но я не хотел, чтобы какой-нибудь школьник сказал ей что-нибудь об этом, не дав ей сначала услышать мое мнение. Несмотря на то, что она была совсем маленькой, я думаю, она понимала мои чувства, но клип ей не понравился.
Мет. Из-за него я всегда попадал в переплет.
Помимо небольшого просчета с видео, со всем остальным, что касалось альбома, все было отлично. С тех пор как я выпускал пластинку, прошло так много времени, что все было мне в новинку. Тем более на этот раз я был трезв.
* * *
Об Эдгаре я больше ничего не слышал. Зато слышал о группе парней, которых Эдгар предположительно обманул финансово, и они были заинтригованы, услышав о Driven и предстоящем выпуске. И появились они отнюдь не для того, чтобы меня поздравить.
«Послушай, Брайан, – сказал последний из бесконечной череды сердитых голосов, которые я слышал по телефону в тот месяц, – ты был в комнате, когда мы все это обсуждали, помнишь? Мы были за кулисами на Last Call with Carson Daly и говорили о том, как дали вам деньги на твой альбом. Мы посмотрели вам в глаза и сказали, что собираемся вам помочь, так что, как мы полагаем, мы имеем право на долю Driven, а также на все, что ты получишь с твоего альбома».
Боже, как же я дорожил этим временем, когда все шло прекрасно и моя депрессия не разрушала меня.
Я чувствовал себя плохо, хотя эти ребята дали Эдгару денег не совсем только для моего альбома. Были и другие проекты, в которые их вовлек Эдгар. Главная проблема заключалась в том, что меня не было там, когда все это происходило.
«Друг, мне очень жаль это говорить, но меня не было, когда вы обсуждали свои дела, – объяснил я. – Ты решал финансовые вопросы с Эдгаром, а не со мной. Если Эдгар и давал тебе обещания, то я тут ни при чем». Потом я зачем-то приврал: «Эдгар должен вернуться со дня на день. Я не могу вам помочь, но он вернется и все уладит».
