– Только чуть-чуть. Это придаст тебе сил. Нужно отправить тебя в заживляющую ванну. Время еще есть. Отдохни, потом найдем Айфи.
Онайи смотрит на пузырек и поворачивается спиной к остальным. Открывает его зубами, вытряхивает содержимое на ладонь и глотает. В голове разгорается огонь. Внезапно все вокруг становится видно в высоком разрешении. Даже чересчур высоком. Но потом огонь затухает. Она расслабляет плечи. Она видит. Так, словно у нее по-прежнему два глаза.
Какое-то мгновение ей хочется сбежать. Но потом она оглядывается на остальных. Нигерийцы не убили Айфи. Они забрали ее. Значит, она жива. Значит, ее можно вернуть. Онайи поворачивает голову в сторону леса.
– Ойя! Идем! – восклицает она. Сила и решительность вернулись. Она – лидер.
Божественное начало проходит сквозь нее волнами. Ей трудно сдерживать нахлынувшую мощь и стремление мчаться в бой.
Чинел отсоединяет провод от руки Онайи, и он змейкой возвращается в ее шею. Они идут рядом.
И вот все перед ними.
Дым клубится над лагерем. Земля залита кровью и усыпана гильзами. Выпотрошенная оболочка вражеского меха, разрушившего здание больницы, валяется на боку. Из окна разбитой кабины высовывается мертвый пилот.
Шаги. Потом голос Чинел:
– Обелиска больше нет. Его разбомбили. Терминал тоже. У нас больше нет электричества.
– Амака? – спрашивает Онайи. – Чигози?
Кесанду и Обиома смотрят в землю. Чинел мягко качает головой и указывает на развалины лагеря.
Вдалеке что-то громыхает, сначала невнятно, но все громче и громче.
Что-то надвигается.
Глава 10
Айфи глаз не сводит с солдата, сидящего напротив нее.
Он поставил между коленями винтовку и опирается на нее под мерное гудение самолета, как будто очень устал, и Айфи понимает, что перед ней человек. Парень, как он сам сказал. Он совсем не похож на облученного монстра, выпрыгивающего из кустов, а ведь такими должны быть северяне, если верить голограммам из учебника истории, по которому училась Айфи. Он не похож ни на героев фильмов про вампиров, ни на те фотографии, что другие девчонки скачивали на свои планшеты с запрещенных ресурсов. Удивительно видеть его вблизи. Видеть, что у него такая же, как у нее, кожа, такие же глаза и волосы, две руки и две ноги.
Она обхватывает голову руками, словно хочет выдавить пульсирующую боль. Она не замечала ее во время битвы, но теперь, когда вокруг нет взрывов и выстрелов, все, что она слышит, – это глухие удары в голове. В самолете ей стало хуже.
Парень перекидывает винтовку через плечо и цепляется за ремешок, свисающий с потолка. Проворно, как обезьяна, добирается до скамейки.
Слишком измученная, чтобы бороться и даже просто огрызаться, Айфи свешивает голову между коленями. Если ее вырвет, то хотя бы не на себя.
– Что такое, Кадан? – Его голос звучит так ровно, словно скользит в воздухе.
– Не называй меня так, – шипит Айфи. – Я даже не знаю, что это значит.
– Ну тогда скажи, как тебя зовут. Буду называть тебя по-другому.
Айфи хочет соврать, но боль не дает думать. Поэтому она просто выпаливает:
– Айфиома.
– Красивое имя. Даже если это они тебе его дали. На нашем языке «кадан» означает «малыш», но, пока ты не говоришь на нем, я буду называть тебя Айфиома, а потом придумаем имя получше.
– Получше?
– Подходящее для нигерийки.
Айфи пытается ударить его, но выходит слабо.
Он даже не уклоняется от удара.
– Давай-ка посмотрим, что у тебя. – Он берет Айфи за лицо. Кажется, что он держит ее мягко, но Айфи знает такой захват. Она и подумать не успеет, как он ей шею свернет. Она знает, что он легко может выдавить ей глаза или еще что похуже. Она и пикнуть не успеет. Поэтому – не шевелится.
Пока он смотрит на нее, Айфи понимает, что левый глаз у него искусственный, дергается то в одну сторону, то в другую, сканируя ее голову. Он напоминает Айфи зверей, которые напали на лагерь вместе с нигерийскими солдатами. Зверя, который ворвался в ее убежище. Зверя, которого она смогла взломать и приручить. И тут ее осеняет. Все, что нужно, – это выжидать. Раз ее до сих пор не убили, значит, она нужна им живой. А значит, будет время придумать план побега. Может, придется дождаться, чтобы этого не было рядом, чтобы он ее не преследовал.
Глаз заканчивает сканирование. Парень перемещает руку, крепко держа Айфи за затылок и запрокидывая ей голову. Другую руку кладет ей на ухо, и она слышит – слишком громко – гудение механизмов под кожей мальчика. Точно как гудит рука у Онайи.
– Потерпи секунду.
Его длинные пальцы ныряют прямо ей в ухо, посылая взрывные волны через все тело. Айфи напрягается, но он так крепко держит ее за шею, что даже головой не пошевелить. У нее стучат зубы. Пальцы сводит судорогой. Она чувствует, как в ухе крутятся наноботы и вращается что-то металлическое. С закрытыми глазами она представляет, как парень копается в ее мозгу и делает ей лоботомию, превращая в овощ. Айфи хочет драться, но он парализовал ее. Кажется, это длится вечность, но внезапно заканчивается.
Она обвисает в его зажиме.
Он поднимает руку ладонью вверх и, прищурившись, смотрит на крошечный металлический шарик, покоящийся в углублении перчатки. Зажав его большим и указательным пальцами, подносит ближе к аугментированному глазу.
У Айфи спирает дыхание. Ее Акцент.
Она пытается выхватить его. Но парень сжимает ей шею, и она снова обмякает.
Она сопротивляется, но все, что может, – это посмотреть на него. Она совершенно бессильна. А парень вертит Акцент в пальцах, исследуя каждый миллиметр.
– Так вот же оно, – выдыхает он. – Это и есть устройство, что подключалось к нашей сети. – В его голосе почти благоговейное восхищение. – Неуловимый призрак с VPN для маскировки IP-адреса, с возможностями SEIM, которые защищают его от взлома. Практически неуязвим. Малышка, ты как это сделала?
Он ослабляет хватку, но Айфи не хочет отвечать.
– У нас в Нигерии есть такие, но там машина ростом с меня, да и места на сервере должно быть столько, что любой заметит. А ты сделала устройство, которое даже человек из плоти и крови может активировать. – Он смотрит на нее и неожиданно отпускает. – Ты же полностью живая, да? Из плоти и крови?
Айфи потирает затылок. Что это? Еще одно северное оскорбление? Специально для биафрийцев, перед тем как убить?
На его лице мелькает почти неуловимое разочарование.
– Это только и означает, что в тебе нет ничего от машин. Ты не аугмент. Ты такая, какой создал тебя Аллах. – Он смотрит на Акцент. – И потому эта штука еще более удивительна. На тебе ни розетки, ни разъема, я проверил, когда сканировал. На твоем теле нет места для провода. Но с этой штукой, – он указал на Акцент, – ты превратила себя в невидимый роутер.
