– Не такой уж невидимый, – вмешивается солдат, сидящий дальше на скамейке. – Мы по этому сигналу и нашли лагерь. Ты небрежна, Кадан. А может, ты хотела, чтобы тебя нашли?
Это женщина. И это она убила Онайи. Ярость захлестывает Айфи, но нет ни капли сомнения: женщина с такой же легкостью убьет ее, как этот парень убил ее одноклассницу.
– Врешь! – выстреливает Айфи. И смотрит на парня. – Скажи, что она врет. Ты сам сказал. Он невидим. Меня не могли выследить. Никто не мог.
Уже знакомое разочарование появляется на его лице:
– Извини, Кад… Айфиома. Но иначе мы бы не нашли ваш лагерь. Он был замаскирован. Даурама права. Ты не была невидима. Ты звала на помощь.
– Я не звала на помощь! Вы враги. Вы напали на нас. Вы убили моих сестер.
Гнев искажает лицо парня.
– Они тебе не сестры. Они похитили тебя. Они годами заставляли тебя жить в грязи, рыскать по лесу в поисках еды и вещей. Учили по каким-то древним урокам из сети. Они отсталые и тебя заставляли так жить. И совершенно ясно, что еще и мозги тебе промыли.
– Не смей так говорить о них! Вы убийцы. Вы убили подругу у меня на глазах.
– Она была тебе подругой? – мягко спрашивает он, но вопрос звенит у Айфи в ушах. – Правда?
Айфи отворачивается. Слезы жгут ей глаза, но она уже не знает, о ком плачет. О той девочке? Об Онайи? О чем-то большем? О доме, который она только что потеряла? Доме, где ее почти никто не принимал? Доме, где ее самым верным другом был андроид? Она чувствует, как что-то жесткое рождается в сердце, но останавливает себя. Нет. Они были ее семьей. Парень пытается обмануть ее.
– В Абудже ты расцветешь, Айфиома. – Он держит перед ней Акцент. – Раньше все бы считали, что это магия. Уверен, биафрийцы не одобрили бы. Назвали бы колдовством. Тебе наверняка приходилось скрывать это от них.
Откуда он знает? Он читает мои воспоминания? Но как? Я же не подключена.
– В Абудже за это ты получила бы самые высокие оценки на выпускных экзаменах.
– Что?
– Я даже представить не могу, какие алгоритмы ты использовала, чтобы все эти системы по управлению обеспечением безопасности разместились друг на друге на этой крошечной штучке. Да еще так, чтобы она не генерировала собственную сеть, а находила другие и немедленно подключалась. Невероятно! – Он улыбается, сверкая зубами. Айфи кажется, что от их блеска в самолете становится светлее.
Даурама хмыкает за его спиной, но улыбка не сходит с лица парня. Он дотрагивается до ее плеча:
– Айфиома, ты особенная. Ты гениальна. Там, где ты будешь жить, это оценят по достоинству. Но будут и вызов бросать. В нигерийцах силен дух соперничества. Наши дети с самых ранних лет учатся, как важен технологический прогресс. – Он приоткрывает иллюминатор, и луч света проникает в самолет. – Гляди.
Айфи смотрит в окно. Они вылетели из леса, и теперь внизу – заброшенная пустошь. По иссохшей, затвердевшей красно-коричневой земле, похожей на гигантский лишай, бродят животные – тощие, облученные радиацией, или наоборот, раздувшиеся от нечистой воды. Там же перемещаются несколько человек в мешковатых залатанных противорадиационных костюмах, дыша через поношенные маски. Единственные дома, что видит Айфи, – хижины и лачуги, изредка укрытые мерцающими голубыми куполами. Полусферы, очищающие воздух, похоже, работают на энергии от минералов, которые находятся в недрах. Но это место выглядит разоренным. Кажется, будто отсюда забрали все живое, остались только мертвые и умирающие.
– Это южная Нигерия. Наш регион – Средний пояс, он процветает, но климат с каждым годом становится все суровее. И налоги на землю слишком высоки. – Парень наклоняется к Айфи. – Мы работаем над одной технологией, чтобы… переломить ход событий, как говорится. Климат меняется, и мы тоже должны меняться. – Он делает паузу. – Ну, как тебе такой проект? Интересно?
Глаза Айфи блуждают, пытаясь охватить пейзаж целиком. Слишком много всего навалилось на нее, не переварить сразу.
– А, да. Ты же нигде не была, кроме вашего лагеря. Конечно. В Нигерии есть что посмотреть. Я тебе все покажу.
И тут ее настигает жажда. Та самая жажда, что заставляла скачивать запретные уроки по орбитальной физике с пиратских сайтов. Та жажда, что заставляла ее лежать с планшетом в кровати, скрючившись под одеялом, и решать уравнение за уравнением, корябая стилусом по экрану. Жажда знания.
Неужели нигерийцы такие?
Парень протягивает раскрытую ладонь. Там лежит Акцент.
Айфи берет его. Ей вдруг кажется, что он стал чем-то гораздо большим. Это уже не какой-то крошечный грешок, который нужно скрывать ото всех. Это техническое достижение. Не ошибка. Чудо. Этим можно гордиться.
– Как тебя называть?
Парень улыбается:
– Дэрен. Это значит «рожденный ночью». – Он снимает перчатку и показывает Айфи, какая светлая у него кожа. Такая же светлая, как у нее. – Когда я родился, солнце не светило, поэтому я вышел из мамы вот таким. – Он смеется, а Айфи так поражена, что тоже начинает смеяться.
И тут же одергивает себя. На щеках вспыхивает румянец вины. Как она это допустила? Она же предает Онайи. Просто сидеть рядом с нигерийским солдатом и не пытаться убить его – уже преступление. Но она не может заставить себя ненавидеть его. Не может заставить себя нашарить на полу осколок снаряда и вонзить ему в шею. Не может представить, что душит его, впиваясь большими пальцами в гортань, как учила Онайи.
– Ты не одна. – Дэрен кладет руку на кулак Айфи.
Пытается показать, как добр с ней, или просто удерживает ее? Она не знает.
– Многие, кого мы спасли, тоже проходили через эту внутреннюю борьбу. Тоже верили, что похитители любили их и заботились о них. Но это было чужое племя. Не их семья. Готов поспорить, тебе про нас наговорили всякого. Например, что мы живем в землянках. – Он поворачивается к Даураме. – Мы в землянках живем?
Даурама поднимает большой палец и скупо улыбается:
– В моей землянке беспроводной интернет и телевизор-обои. А у тебя?
Дэрен смеется.
– У нас в Нигерии в землянках высокотехнологичные обои на стенах.
Айфи не успевает ответить. Взрыв сотрясает самолет. Пол под ногами ходит ходуном, и она падает вперед. Дэрен хватается за стенки, потом за ремешки над головой. Даурама тоже вскочила, они кричат друг другу что-то на незнакомом языке. Без Акцента Айфи не может переводить их речь. Она просто держится за край скамьи, пока дым заполняет салон. Все нажимают кнопки на костюмах, и у них появляются маски. У нее одной нет маски, и она кашляет так сильно, что, кажется, сейчас выплюнет легкие. Сквозь дым она видит пристальный взгляд Даурамы.
Дэрен замечает это и говорит что-то Даураме. Та исчезает в другой части самолета. Все приборы отчаянно верещат. Снаружи свистит ветер. Их кружит. Даурама кричит изо всех сил. Дым щиплет глаза Айфи, и она крепко зажмуривается. Кто-то сдергивает ее со скамейки. Это Даурама. Ее пальцы крепче и крепче сжимают шею Айфи.
