— Не зарекайся, — холодно отвечает Матэо.
— Хочешь проверить? — спрашиваю совершенно серьёзно.
— Вот уж не думал, что наша отличница станет королевой такой драмы, — усмехается Джан.
— Не стану. Спектакль окончен. Мне намного интереснее узнать, что происходит в торговой башне, чем выяснять отношения с кем попало, — сухо отзываюсь и вновь начинаю идти вперёд.
— Хочешь нарушить приказ? — уточняет Матэо за моей спиной.
— Ты нарушаешь дисциплину, когда дерзишь главе клана — странно слышать от тебя подобные интонации, — признаюсь честно.
Все здесь не без греха. Так почему только меня удерживают на месте?
— Ладно, давайте глянем одним глазком. Но как только почувствуем других экзорцистов — возвращаемся, — наконец, соглашается Бони и подходит ко мне.
— Нам было велено возвращаться через главный вход… но мы же можем об этом забыть? — чешет голову Джан и тоже начинает шагать в мою сторону.
— Просто образцы для подражания, — изрекает Матэо, и я слышу его шаги за спиной.
Кто бы говорил!
— Говорят, тут не обошлось без Тёмного Охотника, — негромко произносит Бони, когда мы проходим по темному коридору.
— Без кого? — удивленно переспрашиваю.
— Ты не слышала о нём? Ни разу? — не менее удивленно переспрашивает Джан.
Бони тоже смотрит округлившимися глазами.
— В чём дело? Что за реакция? — нахмурившись, уточняю.
А в ответ слышу молчание.
— Кто этот Тёмный Охотник? — задаю вопрос.
— Говорят, когда-то очень давно он был одним из наших, но потом почему-то начал убивать своих собратьев. Ходит поверье, что черные районы — его рук дело, — тихо отвечает Бони.
— Бред, — отзываемся одновременно с Матэо.
Я поджимаю губы. Но затем не выдерживаю и продолжаю мысль:
— Черные районы образовались на местах массовой гибели людей, ещё во времена столетней войны. Ваш Тёмный Охотник — такой долгожитель? Может, скажете, что это он людей там положил?.. Вам сколько лет, что вы верите в эту чушь? — протягиваю, многозначительно глядя на них.
— Мы не говорим об их создании… как появились эти районы — никому не известно. Мы скорее говорим о той чертвощине, как ты порой выражаешься, что в них творится, — пытается пояснить Бони.
— Естественно, что у Торговой Башни был какой-то хозяин, — закатываю глаза, — кто-то же следил за оранжереей и за бассейном, который был наполнен водой. Но я уверена, что это какой-то больной на голову изгой, а не мифический Тёмный Охотник, на которого вы хотите повесить все грехи мира.
— Странно, что именно ты об этом говоришь, — замечает Джан.
Непривычно притихший Джан.
— Что ты имеешь ввиду? — ещё больше хмурюсь.
— Ну… среди экзорцистов ходит слух, что именно Тёмный Охотник убил твою мать, — негромко, но чётко произносит Бони.
Резко останавливаюсь.
Что?
— Что ты сейчас сказала? — медленно переспрашиваю, напряженно глядя на неё.
— Наоми, сделай взгляд попроще. На тебя смотреть страшно, — нервно усмехается Джан, но мне плевать на его слова.
— Ты не знала? — также напряженно переспрашивает Бони, следя за мной, как за диким зверем, — Прости, но это действительно странно.
— Почему? — по слогам произношу.
— Потому что об этом в клане знают все. Даже малые дети, — отвечает Бони.
— Ты же только что сказала, что это слух, — недоверчиво усмехаюсь, не отрывая от неё глаз.
Сама пугаю себя в этот момент. Потому что хочу её убить. Вот прям здесь. Взять и убить.
Никто не имеет права говорить плохо о моей матери. И никто не имеет права врать о её смерти.
— Что ты знаешь о том дне? — сосредоточенно спрашивает Джан.
— Я знаю, что она отправилась на задание и не вернулась, — произношу сухо, продолжая дырявить взглядом Бони.
— И что… никаких подробностей? — поджав губы, уточняет девушка.
— Никаких подробностей и никаких слухов о Тёмном Охотнике, — отрезаю я, — и если я ещё раз услышу что-то подобное…
— Со всеми подраться не получится, — ровно произносит Матэо.
— А ты испытай меня, — разворачиваюсь к нему лицом.
— Ладно, давайте оставим эту тему. Я понимаю, почему Наоми не хочет об этом говорить, — предлагает Бони, по ходу, почувствовавшая облегчение от смены объекта моего внимания.
— Я не «не хочу об этом говорить», я не хочу слушать какие-то сплетни о непобедимом экзорцисте, перешедшем на тёмную сторону, — отрезаю четко, — серьёзно, я предупреждаю вас, — обвожу взглядом ребят, — ещё раз хоть кто-то упомянет об этом Тёмном Охотнике, и я за себя не ручаюсь.
— Да услышали мы тебя! — отмахивается Джан, пытаясь понизить градус «серьёзности» разговора, — мы же хотели посмотреть, что творится в Черной Башне! Так чего стоим, языками чешем?
— Да, теперь эта затея не кажется мне такой уж плохой, — протягивает Матэо, обходя меня.
Как хорошо, что у меня просто нет шансов забыть — какой он гадёныш.
Достаю древко копья и прокручиваю его в руке.
Расправиться с парочкой одержимых — то, что нужно для того, чтобы привести мысли в порядок.
— Никого… — недоверчиво протягивает Бони, когда мы идём по темному коридору, — это как-то подозрительно.
— Почему? — Джан оборачивается на неё, — Мы же расчистили этот коридор.
— Если представить в голове объемную карту местности, то… — продолжая идти вперёд, негромко протягивает девушка.
— То?.. — пародируя её, протягивает Джан.
Бони одаривает его холодным взглядом, а затем поворачивается к Матэо:
— Вы сказали, что повсюду сверкало, когда вы спускались вниз.
— Да, — кивает тот.
— Но с нашей стороны были лишь спиры! А вы довольно быстро расчистили путь, когда продвигались к нам, — поясняет Бони.
— Всё ещё не уловил суть… — замечает Джан.
— Вам не кажется, что мы идём в ло… — закончить Бони не успевает: как только мы выходим на нижний ярус Башни, на нас со всех сторон мчатся десятки одержимых.
— Твою ж мать! — сплёвывает Джан. И тут же достаёт своё оружие.
Матэо просто молча идёт вперёд, не останавливаясь и не глядя ни на кого. Бони приседает, а затем срывается на бег — врываясь в толпу и атакуя четкими, даже скупыми движениями рук. Но каждый раз её удар находит цель.
А я…
Черт, давно я хотела попасть в подобную заварушку!
Первые десять минут сражаюсь с блеском в глазах. Второй десяток — просто протыкаю копьём всех, кто ко мне приближается. На третьем десятке понимаю, что моя рука устала. Серьёзно, во мне всё ещё было достаточно сил, чтобы держать заряженным моё священное оружие, но моё тело… оно меня подводило.
