— Что? — не очень понимаю, о чём он.
— Меняете мужчин, как перчатки! Пожалуй, отличный выйдет заголовок: наследница и все её мужчины!
— Вы о чём вообще? — нахмурившись, спрашиваю.
— Позволите себя сфотографировать? Или придется искать фото на вашем прежнем месте работы? Что там был за Центр, не напомните?.. «Развития и возможностей»?.. — явно издеваясь, продолжает голос.
— Будьте добры, представьтесь, — сухо произношу.
— В начале скажите, что за молодой человек был только что рядом с вами? Никак не можем его опознать…
— Кто вы? — повышаю голос, понимая, что за мной следили. А возможно — до сих пор следят.
Но как?!
— Хотя, загадочность и таинственность — это наше всё! Люди любят порицать то, чего они не понимают или о чём не знают! А также осуждать всех подряд, даже не разбирая толком, кто кому — брат, а кто кому — сват!
— Вы…
— Анна, позвольте, — неожиданно появляясь рядом, Давид забирает мой телефон и подносит его к своему уху, — добрый день. Уверены, что понимаете, на кого нацелились? — спокойно спрашивает он у моего собеседника.
Кажется, до того, наконец, это дошло. Или Давид «донёс» это одним своим вопросом. В любом случае…
— Как вы здесь оказались? — удивленно спрашиваю, принимая обратно свой телефон со сброшенным звонком.
— Вы же сообщили ваш адрес, — мягко отвечает Давид.
— Но… так быстро… — растерянно произношу.
— Я был рядом. Пройдёмте к машине, — Давид протягивает руку, приглашая жестом идти вперёд.
— Тот человек… — хочу рассказать, кто это был, а точнее — чего хотел, но потом вспоминаю, что моему наставнику не потребовалось никакой дополнительной информации для того, чтобы четко среагировать на проблему, — вы будто знали, что мне позвонят, — оборачиваюсь на Давида и напряженно смотрю в его глаза.
— Знал, — не спорит Давид, открывая передо мной дверцу машины.
Сажусь внутрь, ожидая продолжения объяснений.
— Но как это возможно? Это была какая-то стандартная атака? Вы знали, чем мне угрожал тот голос? Он хотел выпустить обо мне статью… он даже знал, где я раньше работала! Кстати, надо бы уволиться оттуда — я ведь до сих пор не забрала документы…
— С вашими документами уже всё в порядке. Мы разобрались с бумагами в Центре: вы там больше не работаете. И ваших фотографий там больше нет. Ни одной, — отвечает Давид, выезжая на дорогу.
— Но… как это возможно?.. — ещё более растерянно спрашиваю, — Ведь меня не увольняли… я взяла отгул после того инцидента и с тех пор…
— Мы решили этот вопрос перед вашим интервью.
— Но как вы могли его решить? Для этого требовалось моё личное присутствие! — изумленно отвечаю.
— «Ваше личное присутствие» с этих пор будет требоваться крайне редко, — Давид встречает мой взгляд в зеркале и мягко улыбается, — слишком много чести.
— Вы стали моим личным секретарём? — не понимаю юмора.
— Анна, скоро вы будете занимать слишком важный пост для того, чтобы разбираться с мелкими проблемами самостоятельно. Теперь вашими проблемами будем заниматься мы, — четко произносит Давид.
Некоторое время ничего не отвечаю, молча переваривая информацию.
— Но как же… разве у вас есть такие полномочия? — растерянно спрашиваю.
— Есть. Ответственность за вашу жизнь на нас возложил ваш дедушка. И вы приняли это, когда подписывали контракт.
— Мне кажется, что мы говорим о двух совершенно разных контрактах, — честно признаюсь я, — в моём не было ни слова о том, что вы станете моими секретарями, телохранителями, духовными гуру и спутниками жизни!
— Странно. Может, вы читали его по диагонали? — одними губами улыбается Давид.
И мне впервые становится не по себе рядом с ним…
— Давид… как вы узнали про звонок? — спрашиваю напряженным голосом.
— Вы уверены, что хотите услышать ответ?
Чувствую, как сердце начинает пробивать дыру в теле. То, каким голосом он задал этот вопрос…
— Уверена, что хочу, — произношу негромко.
— Хорошо, я переиначу вопрос: вы уверены, что готовы узнать ответ? — Давид вновь встречается со мной взглядом через зеркало.
Аритмия. У меня аритмия.
— Это что, такая большая тайна? — напряженно спрашиваю, не отрывая от него глаз, — Почему вы не отвечаете на вопрос? Вы «бережёте» меня таким образом? Или целенаправленно запугиваете?
— Мы заботимся о вас, Анна, — звучит ответ.
— Я хочу знать, что происходит, — произношу чётко, пусть мой голос и звенит от волнения.
— Хорошо, — неожиданно быстро соглашается Давид, — будете слушать здесь, в машине, или позволите довезти вас до дома?
Поджимаю губы. Это издевка такая?
Отворачиваюсь к окну и молча сижу, игнорируя вопрос.
Когда мы подъезжаем, не дожидаясь Давида, выхожу из машины и иду к лифту; мы вместе поднимаемся в пентхаус.
— Сейчас вам удобно рассказывать? — разворачиваюсь к мужчине, когда мы входим в гостиную.
— Поверьте, я заботился исключительно о вашем удобстве, — спокойно отвечает Давид и встаёт передо мной, заложив руки за спину.
— Думали, я в обморок упаду, когда узнаю, что вы прослушиваете мой телефон? — произношу собранно, глядя ему в глаза.
На мгновение спокойствие Давида даёт трещину: кажется, я смогла его удивить.
— Вы догадались об этом, — протягивает мужчина, внимательно рассматривая моё лицо.
— Вы знали о звонке того репортёра. Знали о том, где меня искать… И с тех пор, как принесли мне новый телефон, всегда были в курсе событий, происходивших в моей жизни, — отвечаю ровно, прилагая все силы, чтобы держаться и не показывать свою слабину.
— Тогда произнесите то, что давно хотели произнести, — Давид, не отрываясь, смотрит мне в глаза.
— Вы знали, что я сомневалась в вас, — произношу негромко.
Голос почему-то дрожит. Как и руки, крепко сжатые в кулаки.
— Знал, — отвечает Давид.
— И… вы продолжали делать вид, что всё в порядке, — не знаю, чего хочу от него: чтобы он начал оправдываться или чтобы подошел ко мне и свернул мне шею.
Я вообще уже ничего не понимаю! Чего он хочет? Чего они все хотят?!
— Продолжал, — точно так же отвечает Давид.
— Почему? — сведя брови к переносице, спрашиваю.
— Потому что это ваше право — сомневаться в нас.
— Вы считаете, это нормально? — совсем теряюсь.
— Спустя некоторое время вы бы поняли, что мы не желаем вам зла, — ровным голосом произносит Давид, — Мы не имеем никаких корыстных целей в отношении вас. Мы уже говорили вам об этом и готовы повторить столько раз, сколько потребуется.
