Эрек, Джек и Бетани засели в кустах под окном, им было видно и слышно все происходящее в доме.
— Дорогой Олвен, ты не понимаешь, — вздохнул Баскания. — У меня есть доказательство того, что сосуд по-прежнему у тебя. Мойры приказали кое-кому его у тебя забрать. Так вот, его заберу я. Ты можешь сохранить в доме чистоту и порядок, если сам скажешь, где сосуд. Тогда моим слугам ничего не придется ломать и переворачивать вверх дном. Но если не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Эрек обругал себя. Зачем он тянул время? Почему не пошел к Олвену сразу, как только получил задание? Теперь хрустального вепря заграбастает Баскания! Одна надежда на то, что Олвену удастся отвязаться от Баскании хоть ненадолго, тогда Эрек попробует убедить его отдать Турха Труйта ему.
Но потом Эрек понял, что ему еще очень повезло. Наверняка в отсутствие Баскании дом находился под неусыпным контролем его соглядатаев, зато именно сейчас Эрека никто не ждал.
В комнату вошли еще несколько одноглазых слуг.
— Мы ничего не нашли, — произнес один из них низким голосом. — Обнаружили несколько предметов с помощью детектора магии, но сосуда среди них нет.
— Продолжайте искать! — рявкнул Баскания. — Ломайте стены!
— Его здесь нет, — повторил Олвен, стиснув зубы. — Как мне заставить вас понять?!
Баскания по-птичьи наклонил голову, обдумывая услышанное.
— Что ж, есть методы, раз уж ты сам предложил.
Он направил на Олвена указательный палец, из которого вырвалось облачко черного дыма. Олвен закричал от боли:
— А-а-а! Хватит! Не надо! Я все расскажу! Перестаньте!
Баскания поднял палец вертикально и дунул на него, как на спичку. Голова Олвена бессильно повисла.
— Будешь говорить?
Олвен едва заметно кивнул.
— Хорошо. — Баскания смерил его задумчивым взглядом и выпустил из пальца еще одно облачко дыма, на этот раз белого. — И говорить ты будешь только правду. — Он улыбнулся. — Так откуда у тебя взялся Турх Труйт?
— Я получил его от матери, — медленно проговорил Олвен. — А она — от отца. Сосуд передавался в нашей семье из поколения в поколение. Когда мне исполнилось тридцать пять лет, мне отдали его на хранение.
— Превосходно. — Баскания улыбнулся, как добрый учитель, помогающий неспособному ученику. — Очевидно, это непростая вещица. Она должна прийтись мне по нраву. Где ты хранишь сосуд?
— Нигде. У меня его давно нет.
— Хмм… Неужели заклятие правды для тебя слишком слабое?.. — Баскания выстрелил облачком белого дыма. Или воздействовать на тебя другим способом?
— Нет! — крикнул Олвен. — Я все расскажу! Что вы хотите знать?
— Где сосуд?
— У меня его нет, клянусь! Я давно от него избавился! Слишком многие хотели отобрать его. Хранить его стало опасно, а проку от него для меня не было никакого.
Баскания задумчиво барабанил пальцами по подбородку.
— Надо же… И кому ты его отдал? Хотя это вряд ли, я точно знаю, что он у тебя. Но все равно готов выслушать. Говори, куда ты его дел?
— Я не мог никому отдать такой могущественный предмет. Мама предупреждала, что он не должен попасть в чужие руки. Я поступил иначе.
— Ага, начинается самое интересное. Что ты с ним сделал?
Олвен что-то еле слышно пробубнил и отвернулся.
— Не слышу, говори громче! — потребовал Баскания. — Если, конечно, тебе дорога жизнь.
Олвен мрачно посмотрел на него.
— Сосуд я проглотил. Это был наилучший способ избавиться от него так, чтобы его никогда не нашли. Я выяснил, что, если сосуд пройдет через пищеварительную систему, его магия изменится так, что ее нельзя будет обнаружить. Турх Труйт потерян навсегда.
Выражение лица Баскании невозможно было расшифровать.
— Вот как? Ты его проглотил? — Повисло молчание. — Это может значить только одно… Что ж, пусть мои слуги закончат поиски, а потом разберемся.
Одноглазые люди сновали по всему дому, ломая мебель, разрывая обивку кресел, сдирая обои со стен. Баскания терпеливо ждал. Парализованный Олвен в ужасе смотрел по сторонам и не проронил ни слова. Наконец в доме не осталось ничего целого, и стало ясно, что Турха Труйта здесь и правда нет.
— Вы свободны, — обратился к слугам Баскания. — Дальше я разберусь сам.
Эрек спрятался среди листвы, дрожа от страха. Приспешники Темного Принца высыпали из дома и понемногу разошлись.
— Неприятная выходит ситуация, Олвен, — снова заговорил Баскания и стал загибать пальцы. — Ты проглотил сосуд. Мойры утверждают, что он по-прежнему у тебя. А значит… — Он загнул третий палец, испустив тяжкий вздох. — Турх Труйт у тебя внутри. Вот незадача.
— Вы с ума сошли! — отчаянно воскликнул Олвен. — Прошло больше восьми лет! Я проглотил сосуд вместе с куском пирога. Хотите сказать, что и этот пирог до сих пор у меня в животе?!
— Ай-ай-ай! — укоризненно покачал головой Баскания. — Нужно быть готовым отвечать за свои решения, в том числе за такие дурацкие. Сосуд у тебя внутри, и я его найду. Но убивать тебя сразу не буду — вдруг ты еще захочешь что-нибудь рассказать?
Он воздел руки. Из скрюченных, как когти, пальцев вырвались зеленые лучи.
— Что вы делаете? — завопил Олвен, выпучив глаза.
— Завершаю поиски, — объяснил ему Баскания и развел кисти в разные стороны.
Олвен разорвался пополам. Левая половина тела отделилась от правой, однако, несмотря на это, бедняга был жив. Ноги у него подкосились, и только заклятие Баскании не давало ему упасть.
Бетани попыталась закричать, и Эрек зажал ей рот. Он попытался другой рукой заслонить ей глаза, но Бетани оттолкнула его.
Половинки Олвена в шоке уставились друг на друга.
— Что вы со мной сделали?!
Обе части его рта шевелились одновременно, но слова звучали невнятно, потому что язык был рассечен пополам. Баскания подошел поближе и внимательно осмотрел разорванного человека.
— Пока безрезультатно.
С этими словами он повторил тот же кошмарный жест, и обе половины Олвена разорвались вдоль. Ноги повисли четырьмя полосками. Олвен пытался что-то сказать, но Эрек уже не понимал ни слова — и, признаться, был этому рад. Джека тошнило в кустах, и Эрек чувствовал, что вот-вот последует его примеру. Бетани заливалась беззвучными слезами. Эрек тоже чуть не плакал.
Баскания невозмутимо рассматривал то, что открывалось его взгляду, и продолжал раскраивать Олвена на тонкие полоски, пока не разодрал несчастного в клочки. Эрек надеялся, что бедняга уже ничего не чувствует.
— Надо же, ты был прав, — заключил Баскания. — Сосуда у тебя нет.
Он щелкнул пальцами и растворился в воздухе.
