Иван Иванович хватает Сашку за ворот телогрейки, приподнимает и сажает на стул. Сашка валится, однако прикованная наручниками рука не даёт ему упасть. Участковый несильно бьёт парня по лицу, тот от удара полностью приходит в сознание.
– Кто приедет? Зачем?
– Менты из района. Пока ты в отключке был, я их вызвал. Сказал, что мне особо опасный вооруженный хулиган попался. Всё, дружочек, отрыпался. Через несколько часов жди конвой. Сиди и не пыхти, а я пока на тебя все документы оформлю.
Сашка посмотрел на участкового. Нет, он не боялся. Боль – ерунда, на войне не такое испытывал. А вот человеческую подлость прощать так и не научился…
– Слушай, Ваня, неужели ты думаешь, что всё это тебе с рук сойдёт? Я на следствии всю правду расскажу. Всё как есть. И из-за чего ты всё это затеял.
– Дурак ты, Сашок. – Милиционер оторвал взгляд от бумаг. – Так тебе и поверили. Ты что, с луны свалился? Или на войне был контуженный?
– Контуженный, – буркнул Сашка.
– Оно и видно! Что ты можешь на следствии рассказать?
– Про золото!
– А где ты это золото видел? Во сне?
– Оно у тебя в сумке.
– В какой такой сумке? – засмеялся участковый. – Была сумка и сплыла.
Действительно, хозяйственной сумки в кабинете не было.
– Ты зенками не зыркай, всё одно ничего не увидишь. Не было ни сумки, ни золота. Со зла ты на меня поклёп наводишь. Попался на незаконной охоте и напал на меня с оружием. Крышка тебе, парень.
Иван Иванович замолчал, продолжив писать протокол. Минут через пять закончил.
– На, подпиши! Твоё чистосердечное признание суд учтёт.
– Сам свой липовый протокол подписывай.
– Хорошо. Так и запишем. От подписи отказался. – Участковый дополнил несколько строк в протоколе и расписался сам.
– Сделал дело, теперь закурить можно. Будешь? – Он протянул Сашке сигарету.
Тот отказался.
– Как хочешь. Ты пока тут посиди, а я на воздух выйду. Поздно уже. Гляну, что там на дворе. И мой тебе совет – не дёргайся. Наручники крепкие. Чего-чего, а кандалы в России делать всегда умели. Кабинет я запру на всякий случай.
Он встал и вышел за дверь. Тихо щёлкнул дверной замок. Сашка остался один, прикрыл глаза.
«Как там мать? Сказал, что ненадолго, и на тебе, в плен умудрился попасть. И Ленка тоже места себе не находит. Из армии ждала, теперь из тюрьмы ждать придётся. А сколько ждать? Год, два, пять… Вот попал! А дядя Ваня – сука полная. Мне бы только выбраться…»
Он осмотрелся. У подоконника – отцовская двустволка. Парень приподнялся со стула, чуть потянулся, и ружьё оказалось у него в руке. Зажал его между колен, отвёл пальцами хвостовик, слегка ударив о ногу стволами. Ружьё переломилось.
– Ни фига себе! Оно же заряжено!
Сашка присвистнул, быстро собрал двустволку, положил на колени, снял с предохранителя и стал ждать: «Слегка ментяру пугну, отпустит…»
Перед глазами появилась мать. Стоит и крестит сына. Всегда так делает, когда он уходил из дома на работу, на охоту, в армию, к Ленке. Вот и сегодня перекрестила и предупредила, чтобы медведя поостерёгся. А людям верит, не понимает, что в жизни всё наоборот. Медведи, если их не трогать, вряд ли вред причинят. А люди, тем только разреши! Их остерегаться надо.
От этих мыслей Сашку отвлёк звук шагов в коридоре. Дверь открылась. Иван Иванович так и застыл с открытым ртом, уставившись на Сашку.
– Чего рот открыл? Ружья не видел? – Сашка повел стволами. – Закрой, дядя, варежку, а то, не ровен час, кишки застудишь. Ты не бойся, будешь себя хорошо вести, я тебя не трону. Ключики от наручников доставай и мне кидай.
Милиционер похлопал по карманам.
– Ключи в столе, – сказал он.
– Тогда двигай к столу и не дури. – Сашка улыбнулся и навёл ружьё капитану на переносицу.
Участковый сделал шаг, другой и вдруг резко отпрыгнул назад, дёрнул дверь. Дробь ударила ему в лицо, превратив кожу, глаза, мышцы, кости и зубы в одно сплошное кровавое месиво. Смерть наступила мгновенно. В кабинете запахло порохом и кровью. Сашка сидел и смотрел на убитого. Прошла минута, вторая, третья. Он молчал, не шевелился. Наконец произнёс:
– Всё, Ваня, наделал ты дел.
Встал со стула и прикинул, сможет ли дотянуться до ключей. Понял, что не получится. Посмотрел на батарею, где стальной браслет охватывал трубу. Цепочка слишком короткая, но попробовать можно. Как смог, вытянул тело. Цепочка натянулась. Приставил ствол и выстрелил по наручнику. Руку дернуло и сдавило так, что лопнула кожа, а от боли потемнело в глазах. На руке остался один из браслетов. Сашка достал из стола ключ и освободил руку от остатков наручника. Прочёл написанный на него протокол и усмехнулся. Вытер им кровь на руке, скомкал и бросил на мёртвого участкового.
– Можешь ещё раз подписать. А я кровью расписался.
Перешагнул через труп и вышел из кабинета. На улице его обдало холодным осенним ветром. Сашка забросил за плечо ружьё.
* * *
Вездеход с тремя вызванными Иваном Ивановичем из района милиционерами медленно полз в сторону деревни. Гусеницы мяли моховой ковёр, оставляя за собой заметный след, который теперь не исчезнет много лет.
Милиционеры держали на коленях по автомату.
– Далеко ещё? – крикнул водителю старший команды с погонами лейтенанта.
– Да нет, скоро на месте будем, – ответил тот. – И чего спешка такая? В ночь подняли, ничего не объяснили, беги, езжай, хватай автомат.
– Я только знаю, что Иван, участковый, вечером командиру звонил. Якобы он преступника задержал, вооружённого. – Лейтенант потянулся за сигаретой.
– Какие в деревне преступники? Все с детства друг друга знают. Хотя, может, залётный с зоны ушёл и теперь по округе путешествует.
– Нет, не жулик. В последнее время, слава богу, побегов не было. Дежурный сказывал, что это паренёк какой-то, местный. Он то ли уток без документов стрелял, то ли Ивана пугал.
– А вон и деревня! – Водитель дал газу, отчего машина рявкнула и прибавила скорость.
Милиционеры заметно оживились.
– Нужно обязательно Ивана на баню и магарыч раскрутить. Что, мы сюда всю ночь зазря добирались? Пусть нам поляну накрывает, – улыбнулся лейтенант.
Его поддержали:
– Правильно. Преступнику наплевать, когда мы его в райцентр доставим, сегодня или завтра. А нам в баньке попариться – святое.
Вездеход, распугивая собак, въехал в деревню. Остановился у милицейского участка. Чихнул на всю округу копотью и заглох. Милиционеры попрыгали на землю.
– Что-то хозяин нас не встречает, – удивились ребята.
