«Хорошее в Сибири бабье лето. Солнце светит, а не греет, – подумал он, глядя на сопки. – Вот красотища!»
Вдруг со стороны сопок донёсся рёв, похожий на мычание домашнего быка, только с более высокими нотами и очень громкий.
«А что там может бык делать?» – в первую секунду задумался Сашка. Раньше таких звуков он не слышат Рёв повторился.
«Во, даёт! И чего ему неймётся?» И тут до Сашки дошло: «Это же олень. Самец. Гон-то у него в разгаре».
Сашка весь превратился в слух. Призывные звуки самца-изюбра будоражили кровь студента-охотоведа. «Ищет соперника, чтобы подраться. Посмотреть бы на это…»
– Ты что задумался? – вывел Сашку из оцепенения голос директора.
– Извините, Василий Васильевич, оленей заслушался. Уже с час на сопках ревут. Вы послушайте!
– Ты лучше в балок иди. Сидишь на холоде в одной рубахе. А изюбри на этих сопках много лет ревут. До нас ревели и после нас будут. Природа!
– Посмотреть бы на них. – Сашка улыбнулся.
Директор на минуту задумался, словно вспоминал что-то.
– Ты, студент, одевайся и ко мне в кабинет приходи. Дело есть. – Василий Васильевич повернулся и зашагал в контору.
Уже через десять минут Сашка был у директора. Тот, разговаривая по телефону, жестом указал на стул. Сашка присел.
– День один прошу. Не месяц же. Не могу, съезжу в тайгу и сразу назад, – говорил в трубку Василий Васильевич. – Вот и хорошо! – наконец подвёл он итог разговора. Посмотрел на студента. – Ну, Сашок, слышал, что я тут говорил?
Сашка кивнул.
– Это я у своего начальства отпрашивался в тайгу съездить. Добро получено. Так что хочу я с тобой в сопки скататься. Изюбрей глянуть, а если повезёт, то и добыть одного. Лицензия в кармане. Одобряешь?
У Сашки от услышанного перехватило дух.
– Да я всегда готов! – выговорил он. – А когда?
– Сейчас и поедем. Дам кое-какие указания в конторе, лошадей седлаем и в тайгу.
– Лошадей? – Сашка удивился. – А я никогда на них не ездил.
– Научишься. Как говорят, не боги горшки обжигают. – Директор встал из-за стола.
– На всё про всё тебе полчаса. Хватит?
– Ещё бы! – Сашка пулей вылетел из кабинета.
– Ружьё и патроны не забудь! – услышал вдогонку.
Сашке на сборы хватило и двадцати минут. Одежда, рюкзак, кое-что из еды, ружьё и патроны. Ещё минута – и Сашка вновь у дверей госпромхозовской конторы. Он знал, что в этот период робкие в течение года самцы оленей превращаются в злых зверей с налитыми кровью глазами. В эти дни возбуждённые быки-рогачи обламывают рогами стволы молодых деревьев, ломают ветки, бьют копытами землю. И их острые рога готовы пронзить любого соперника. Рёв оленей, особенно в горах, слышен за несколько километров. Вздохи самцов-рогачей то и дело сменяются протяжным мычанием.
В период гона одинокие самцы занимают в тайге определённые участки леса, иногда одни и те же из года в год. Вытоптанные ими площадки в лесу, лишённые растительности и пахнущие оленями, охотники называют «точками». У самцов таких точек бывает несколько. В гон они мало едят и теряют в весе. А силу друг друга определяют по тону рёва: чем зверь сильнее, тем ниже его хриплый голос. Нередко между самцами бывают бои, которые оканчиваются смертью одного из них. И тогда более сильный противник получает право оставить после себя потомство на земле.
Сашка обо всём этом читал в охотничьей литературе. Но воочию зверей не видел. А рёв их услышал только сегодня, и то на очень большом расстоянии. Там, где Сашка родился и жил до поступления в институт, олени-изюбри не водились.
– Собрался, студент? – Василий Васильевич вышел из конторы на улицу.
– Жду вас. – Сашка встал.
– Тогда пошли ко мне, мне тоже собраться нужно! – И они двинулись по улице к директорскому дому. – Зайдёшь в дом или как?
– Я лучше на улице обожду.
– Хозяин – барин. – Директор пошёл собираться.
Сашка остался. Ждать пришлось недолго. Видно, у Василия Васильевича, как у опытного охотника, всё всегда готово.
– А лошади где? – робко спросил Сашка.
– Вон и лошади.
Сашка обернулся. У забора стояли два осёдланных коня с короткими костистыми ногами, массивными головами и широкой грудью.
– Привет, Сашок, – поздоровался с ним мужик, пригнавший лошадей.
Сашка его узнал. Это был один из штатных охотников промхоза.
– Здравствуйте. А они смирные? – с недоверием спросил Сашка, косясь на коней.
– Тише не бывают. Самых-самых вам выбрал. Подходи!
Сашка приблизился и осторожно погладил одну из лошадей по гриве.
– Видишь! Спокойная. Давай садись. Только сначала рюкзак твой к седлу приторочим. – Охотник взял Сашкин рюкзак и аккуратно убрал его в одну из брезентовых перемётных сумок, соединённых между собой широкой перемычкой. Сумки были прикреплены к седлу. Сашка придирчиво осмотрел самодельное, довольно широкое, специально оборудованное вьючное седло. Ему особенно понравилось, что под седло была подложена выделанная шкура молодого оленя, а затем мягкий войлочный потник.
«Хорошо будет коню. А шкура оленя – это к удаче!» – подумал он. Вставил ногу в стремя, поднатужился и сел верхом на лошадь.
– Удобно? – спросил директор.
– Очень!
Директор не спеша упаковал в перемётные сумы свои вещи. Сашка заметил, что кроме всего прочего тот взял пару подков для лошадей, гвозди, клещи, подпилок и молоток. А также берестяную трубу размером примерно пятьдесят – шестьдесят сантиметров длиной. Сашка догадался, что это рёвная труба.
Василий Васильевич закинул за плечи карабин, пожал руку провожающему охотнику и легко сел на лошадь, которая, почувствовав на своей спине седока, нервно переступила на месте ногами.
– Поехали, Сашок, – сказал директор и тронул поводья.
Его лошадь шагом пошла по улице. Сашкина тронулась вслед, не ожидая от него приказа. От неожиданности он чуть не свалился на землю, еле удержался, вцепившись в лошадиную гриву…
Лошади спокойно шли дальше. Вскоре Сашка обсиделся и начал смотреть по сторонам. К сожалению, людей на улице не было, и некому было оценить, как лихо он гарцует на коне. Однако уже через час у него заболело всё тело, ныла спина, ноги. Особенно болело то, на чём он сидел в седле. Он даже хотел крикнуть директору, чтобы тот остановился, но постеснялся. Как же, охотовед и просит помощи! А директор ничего и не замечал, ехал и ехал дальше.
Лошади пошли тропой вверх по сопке. Ехать стало ещё труднее. Сашка терпел и скрипел зубами. Наконец Василий Васильевич попридержал лошадь и посмотрел на Сашку.
– Ты как?
– Нормально…
