Валерка взял в левую руку бобровую шкуру, в правую – нож и сделал несколько резких движений по бобровой мездре. Получалось плохо. Ещё раз, ещё.
– Старайся, старайся! – Юрка стоял рядом и смотрел, как Валерка работал. – Главное – не торопись, и всё получится.
Валерка быстро устал. Кажется, чего здесь такого? Стой и обдирай. Но пальцы вскоре заболели. Ручка ножа стала скользкой от бобрового жира и плохо держалась в руке. Он сделал на шкуре надрез – маленькую дырочку.
– Стоп! – остановил его Юрка. – Отдохни! Давай я закончу.
Он забрал у Валерки нож, обтёр его тряпочкой. Подточил и продолжил работу. Теперь рядом стоял Валерка, курил и наблюдал за товарищем. Наконец бобровая шкура была снята. Юрка вывернул её мехом наружу и приложил к голове.
– Как? Похож на боярина? – спросил он.
Валерка улыбнулся:
– Красиво!
– То-то же! Шапка или воротник получится что надо! – Юрка накинул шкуру на плечи. – Настоящий мужской мех.
– Женщинам тоже подойдёт.
Валерка взял шкуру. Стал её внимательно рассматривать, дуть на мех.
– Ты пока любуйся своим первым бобром, а я мясо разрублю и варить поставлю. Обед уже. Ещё пара часов – и нужно будет на зорьку собираться.
Юрка стал разделывать бобровую тушку. Сначала отрубил топором хвост и лапы, потом голову. Всё сложил в один большой полиэтиленовый пакет, после туда же добавил все бобровые внутренности. Мясо зверя порубил на небольшие куски и часть из них покидал в котелок с водой. Поставил варить. Пакет с бобровыми остатками отнёс подальше в лес и закопал в муравейнике. Вернулся.
– Теперь ни один охотинспектор не найдёт.
– Могут нагрянуть? – с лёгким испугом в голосе спросил Валерка.
– Навряд ли, но бережёного, как говорится, Бог бережёт.
Пока варилось мясо, ребята тщательно пересыпали шкурку солью. Свернули её в небольшой по размерам рулончик и, положив в пакет, закопали в снег метрах в двадцати от лагеря.
– Теперь и этого инспектор не найдёт, – пошутил Валерка.
– Это точно! Пошли мясо есть. Сварилось, наверное.
Бобрятина была готова. Ребята брали мясо из котелка руками, макали его в соль и ели.
– Небольшой привкус, а так очень даже ничего.
– Это весной. Хотя мясо с привкусом у бобра и осенью. А вот летний бобр привкуса не имеет. Они летом в основном травкой питаются. Это зимой их пища – кора и ветки. Отсюда и привкус. Хуже всего вкус мяса у тех бобров, которые всю зиму на осине или иве прожили. Те, что берёзу грызут, повкуснее будут.
– Ты, я вижу, гурман! – Валерка потянулся за очередным куском.
– А то! – Юрка рассмеялся.
* * *
Вечером ребята снова сидели в засидках. У Валерки зверей не было. Никто не плавал и не кормился. Хотя он уже битый час сидит и не шевелится. Наконец солнце скрылось за елями и соснами. Валерка прислушался.
«Хор… Хор… Цвиг…»
Над ним протянул вальдшнеп.
«Низко как!» – удивился Валерка и вспомнил, как он и отец в родном Подмосковье ходили на весенние вальдшнепиные тяги.
«Хор… Хор… Цвиг…» – протянул следующий вальдшнеп.
– Во дают!
Выстрел прогремел в той стороне, где был Юрка. Одиночный ружейный выстрел.
– Наверное, по кастеру, – прошептал Валерка, отвлекаясь от тянущей прямо над его засидкой птицы.
«Хор… Хор… Цвиг…»
– Обнаглели кулички!
Валерка переломил двустволку и поискал в патронташе патроны, снаряжённые семёркой. Нашёл и перезарядился. На этот раз охотника-промысловика, которому очень нужны деньги, победил охотник-романтик, для которого весенняя вальдшнепиная тяга – главное в его жизни. Это настоящая весенняя охота.
Четвёртый вальдшнеп налетел на Валерку. Прошло всего минут десять с начала тяги. «Бух! Бух!» – ударил он дуплетом по птице. Вальдшнеп как ни в чём не бывало продолжил свой брачный полёт. Валерка от неудачи только плюнул. Через минуту стрелял в очередного летящего кулика.
За полчаса тяги пролетело полтора десятка вальдшнепов. Стрелял Валерка по всем. Не сбил ни одного и не подранил. Стемнело.
– Ты чего это тут пальбу устроил?
Валерка услышал Юркин голос, вздрогнул и обернулся. Товарищ стоял у него за спиной.
– По вальдшнепам палишь?
– Угу!
– Совсем спятил? Забыл, чем мы тут занимаемся и зачем сюда припёрлись?
– А они летают!
– Весна их придавила, вот они и летают. Ты представляешь, если кто из местных охотников тут твою пальбу слышал!
– Но путёвка же на вальдшнепа у меня есть! – Валерка пытался оправдываться за совершённую им оплошность.
– Да, ты её купил, но мы поначалу должны бобров пошерстить, а потом, перед окончанием весновки, можно и одну зорьку вальдшнепам посвятить или гусям. Слышишь, как гогочут?
«Га-гак, га-гак!» – над ребятами в полной темноте летел гусиный косяк.
– Извини! – попросил Валерка прощения. – А ты кого взял?
– Грохнул второгодка. Хорошенький, чёрный по цвету. Самое то. Пойдём заберём – и в лагерь. А где твои вальдшнепы?
– Нету! – Валерка пожал плечами.
– Как? Ты же раз пятнадцать стрелял.
– Больше, но не попал.
– Охотничек, ничего не скажешь! – Юрка похлопал Валерку ладонью по спине. – Ладно уж, пошли!
* * *
В лесу у костра парни прожили семь полных дней.
– Пора и честь знать, – сказал Юрка, убирая в снег шкуру, снятую с очередного добытого бобра. – Домой пора. Комплект взяли: я четырёх кастеров и ты трёх.
– Тянет всё это как минимум на пару лет тюрьмы.
– Тьфу на тебя! – Юрка рассмеялся. – Особо крупный ущерб налицо. Сам посчитай. Грохнули семь бобров, десять уток, двух зайцев, одного барсука плюс мой рябчик и твои вальдшнепы.
– Вальдшнепы добывались по путёвке. Ты их в общую кучу не вали.
Валерка похлопал себя по нагрудному карману, где у него лежал охотбилет, разрешение на оружие и путёвка на охоту.
– Ну раз по путёвке, тогда другое дело, – согласился Юрка. – Но я тебе так скажу: если нас со всем этим заметут, то дадут по полной катушке. Не сомневайся. Институт тогда тю-тю, и мотать нам на киче от звонка до звонка. Ребят уже ловили. Про дело бобрятников слышал?
Валерка кивнул, только он не помнил, когда это было.
– Не так давно. Я даже успел кое с кем из них лично познакомиться. Думаю, кто-то из своих мужиков сдал. Стукачей в общаге немерено. Каждый, как может, ради карьеры служит. Для родной партии и правительства.
