В окнах деревенских домов горит свет. Медведица останавливается посреди улицы и не знает, что делать дальше. Собаки во дворах лают – видимо, ветер донёс запах медведицы. Лай переходит в визг, вой – это те собаки, которые боятся хозяина тайги, а те, которые не прочь вступить в схватку, выскакивают из дворов на улицу и кидаются на медведицу. Она ревёт от злобы и боли от укусов, бьёт собак когтистой лапой. Кто не успел увернуться, падает на землю с распоротым брюхом или перебитым позвоночником.
Собаки озлобляются ещё больше, но боятся яростно обороняющегося зверя. Однако двух схваток за день для медведицы слишком много, она не выдерживает собачьего напора, разворачивается и бежит к реке. С ходу бросается в воду. Собаки ещё долго стоят на берегу и лают вслед уплывающему зверю. Люди, не понимая, что произошло в деревне, выходят из домов. Громко разговаривают, обсуждая, что же всё-таки случилось. Дед Иван смотрит в темноту и говорит жене:
– Во, Агафья, и пожаловала в деревню незваная гостья.
– Кто же это? – Жена никак не поймёт, о чём ведёт разговор дед.
– Как кто? Неужели не ясно, что матка за медвежонком приходила?! Накликали Витька с Васькой беду!
– Может, больше не появится. Собаки вон какой хай подняли. Дрались с ней.
– Может, и не появится. Однако, скорее всего, придёт ещё. Какая мать свое дитя бросит в беде?
* * *
Утром деревенские осмотрели место драки медведицы с собаками. Две из них валялись на траве. Тела уже остыли и окоченели. Медвежьи следы ясно видны. Если у кого и было сомнение, что собаки гоняли медведя, то оно отпало. Медведица приходила за своим медвежонком.
– Мужики, вы думайте, что с медведицей делать, – обратились жители деревни к Василию и Виктору.
Те стояли рядом, смотрели на мёртвых собак и чесали в затылке.
– Чего делать? Собачки всё сделали. Ушла она, за реку ушла. Теперь не явится. Не дура же она свою смерть здесь искать!
На том и разошлись. А вечером медведица напала на коров. Деревенское стадо паслось на краю леса. И медведица, осторожно выйдя из-под ветра, остановилась на опушке, высунулась из-за ёлки и долго оглядывала коров и пастуха. Человек как раз начинал собирать скотину, чтобы гнать в деревню. Наконец медведица тихо и осторожно вышла на чистое место, легла в траву и поползла, с каждой минутой сокращая расстояние до стада. Первой её заметила небольшая собачка, помогавшая пастуху подгонять непослушных коров. Она гонялась за ними, лаяла, пытаясь кусать за ноги. Тут собака пересекла медвежий след. Остановилась, соображая, откуда появился медведь. Увидела тушу в траве, испугавшись, тявкнула пару раз.
Вскочив, медведица в два прыжка достигла коровы и распорола ей бок. Следующий удар медвежьей лапы по телёнку, тот падает на землю, судороги сводят тело. Коровы ревут и начинают разбегаться. Медведица бросается за ними, её прыжки чем-то напоминают кошачьи. Очередная корова с разорванным боком валится на траву.
Пастух, наблюдая за медвежьей охотой, орёт так, что слышно в деревне. Больше ничем помочь он не может. Медведицу боятся все. Только деревенский бык отважился на схватку со зверем, так бессовестно напавшим на его стадо. Он опустил тяжёлую голову с короткими прямыми и толстыми рогами, заревел и двинулся на врага. Мышцы на мощной, широкой шее напряглись. Бык был раза в два крупнее медведицы, и она, видя, что он нападает, остановилась в нерешительности. Бык, наоборот, не останавливался, его многокилограммовая туша неслась на неё. В последний момент медведица отпрыгнула в сторону, что и спасло её от неминуемой гибели. Если бы быку удалось подцепить её рогами или подмять под себя, медведица погибла бы.
Несколько прыжков – и медведица в лесу. Гнавшийся за ней бык теряет манёвренность. Мешают деревья и кусты, и он останавливается. Этих секунд медведице хватает, чтобы подскочить к быку и прыгнуть на него. Медвежьи лапы рвут толстую бычью кожу, клыки входят в мышцы. Пасть медведицы заполняется тёплой, чуть солоноватой на вкус кровью. Она рычит, не разжимая челюстей. Бык мечется среди деревьев и несётся к стаду, а медведицу спасает от ударов о деревья только чудо. Так вдвоём они и выскакивают из леса. Медведица устаёт и валится на землю. Обезумевший от боли окровавленный бык убегает к деревне. Видно, как оттуда ему навстречу бегут люди и собаки. Крики людей, рёв коров, лай собак – всё слилось в единое. Отомстив за медвежонка, медведица скрывается в лесу. Собаки, как и в первый раз, догнав её до реки, в воду лезть не решаются.
Деревенские жители возмущены наглостью медведицы. Они ругаются, машут в сторону леса кулаками.
– Чего я говорил?! Обозлилась матуха на нас. Зря её детёныша заперли. – Дед Иван как можно спокойнее пытается высказать своё мнение. Его не слушают.
– Да ладно! – кричат Васька с Витькой. – Подумаешь, медведица напала! Да мы её завтра с собаками в один миг достанем.
– Ну-ну!
– Не веришь?
Иван вместо ответа качает головой…
На следующий день дождь, начавшийся ещё ночью, льёт как из ведра. Поутру, когда мужики заканчивали разделывать на мясо покалеченных медведицей коров и телят, Васька с Витькой, взяв собак, пошли искать медведицу. Через час они были мокрыми до нитки.
– Словно купались в одежде, – пытается улыбаться Васька.
– Смотри, собаки и те поникли.
– Какая уж тут медведица? – матерятся мужики. – Следов никаких. Может, вернёмся?
– Нельзя. Люди не поймут. Ещё заставят медвежонка отпустить. А за ним вот-вот из цирка приехать должны. Телеграмма ведь ушла. Кучу денег потеряем, нужно ещё полазить…
Дождь не прекращается целый день, льёт и льёт. А ночью медведица нападает на колхозных лошадей. Крышу конюшни она развалила могучими лапами. Сорвала кровлю и прыгнула внутрь, угодив на спину одному из самых породистых жеребцов, и тот забился в стойле с перебитым позвоночником. Медведица рявкнула, вмиг перекусив жеребцу шею, и оставила его умирать. Стала носиться по конюшне, нападая на всех коней подряд. На рёв медведя и лошадиное ржание к конюшне подбежал колхозный конюх, открыл ворота.
Перепуганные лошади одна за другой выскакивали на улицу и скрывались в темноте. Вместе с лошадьми выбежала и медведица. На человека нападать не стала, проскочила мимо, не обращая на него внимания. Несколько секунд – и она исчезла.
Наступившая тишина время от времени прерывалась только хрипами оставшихся в конюшне лошадей. Они представляли жуткое зрелище. Нанесённые медвежьими когтями рваные раны на лошадиных боках сильно кровоточили. Люди, поспешившие на помощь животным, наступали в кровавые лужи, пачкая обувь, и оставляли кругом кровавые отпечатки своих следов.
– Мы сами виноваты, что медвежонка позволили в деревню притащить, – сказала какая-то женщина. – Отпустим его, она и уйдёт.
– Верно! – Дед Иван, прибежавший со всеми к конюшне и теперь стоявший рядом с мёртвым жеребцом, посмотрел на мужиков и баб: – Я ведь сколько раз Ваське и Витьке говорил, что не тем они занялись – медвежонка для цирка ловить. Вот матку и разозлили. Она хоть и зверь, а своё дитя не хуже любого человека любит, а может, и лучше иных людей.
