– Конечная станция, артельщики. Стоянка полчаса. Попрошу покинуть авиалайнер, и не забудьте его разгрузить. Грузчики в этом аэропорту по штату не положены. – Он улыбнулся.
Все заворчали и стали собираться. Первым на нетронутый снег выпрыгнул кобель деда Егора. Крутнулся на месте, осмотрелся и рванул по льду от самолёта.
На разгрузку, как и предполагали лётчики, ушло около получаса. Мужики брали вещи и сразу уносили их к бараку, складывая на крыльце.
– Ребята, мы разгрузку закончили, – подошёл Митька к лётчикам. – Вы вот что… назад за нами полетите, водочки взять не забудьте. Мы сейчас пустые – сухой закон. А улетать будем, неплохо бы и отвальную устроить. Ящик не помешает.
– Во даёт! – смеялись пилоты. – Ещё приехать не успел, а уже об обратной дороге думает.
– Да ладно. Привезёте?
– А рыба будет?
– Поймаем пеляди, дам, сколько скажете. Хорошим людям не жалко.
– Уговорил. Жди…
– Проводил? – спросил дед Егор вернувшегося в барак Митьку.
– Даже рукой помахал.
– О чём разговаривал-то?
– Да так. Просил вернуться.
– Куда деваться, обязательно прибудут, директор с них не слезет, рыбу отсюда на горбу не потащишь.
– Если поймаем.
Дед Егор усмехнулся Митькиным словам:
– Поймаем. Ещё и поохотиться успеть нужно. Вон мимо барака соболь прошёл.
– Где?
– Видишь, кобель следок нюхает. Ночной следок.
Митька увидел на снегу двойные отпечатки соболиных лап.
– Может, того?
– Чего «того»? Работай. Сначала лов наладим, а потом и пособолюем. Я не привык людей обманывать, которые мне доверяют.
Митька сделал вид, что обиделся на резкий тон деда. Замолчал, взял большой тюк с матрацами и поволок его в барак.
Мужики, прибывшие на лов пеляди, люди бывалые. Многие хоть и без определённого места жительства, но жизнью были битые и к ней приспособленные. Пока Митька провожал самолёт, пока разговаривал с дедом, они без дела не сидели. Топилась стоявшая посреди барака огромная печь, сделанная из большой железной бочки. Закипал чайник. Ребята выметали старый мусор из-под нар, раскладывали постели.
Егор, как бригадир, определил каждому из артельщиков круг его обязанностей. Готовить решили по очереди. Дед собрал ружьё, расчехлил карабин и мелкашку. Оружие – символ его власти, повесил на стену над своей кроватью-нарами. Без разрешения дотрагиваться до оружия запретил всем, даже Митьке. Бригада на это согласилась. При этом добавил:
– Время светлое есть. Как поедим, будем собирать домики из рубероида, потом их на лунки поставим. Дров мелких для печек наготовить и норило сделать. Дальше – отдых, а с рассвета на лёд, сети устанавливать.
– Базара нет, бугор. Лишь бы деньги были, – за всех ответил один из рыбаков.
– Будете пахать – будут! – подвёл итог Егор.
С рассвета все вместе налаживали рыбалку. Делали во льду лунки. Устанавливали над ними домики, чтобы от ветра не околеть и снегом лунки не заносило. Установили внутри миниатюрные печки. Дровишки рядом. Когда с сетью у лунки работаешь, тепло не помешает. Норило проталкивали подо льдом от лунки к лунке. Сети поставили. Пока трудились, день и прошёл. За ним ещё один. Зимой дни короткие.
Первые рыбины попались сразу. Крупную, жирную озёрную пелядь было приятно выбирать из сетей. Тем более что рыба шла хорошо, экземпляры весом до двух килограммов летели на лёд. Падали, бились на снегу и засыпали на морозе навсегда. Кучи мороженой пеляди росли день ото дня.
Как-то вечером Егор подошёл к Митьке.
– Завтра с утречка в тайгу сходим. Ребята сказали: «Идите, только без свежатинки не возвращайтесь!» Консервы и рыба в разном виде поднадоели.
– Может, сохатого грохнем? – обрадовался Митька.
– Вряд ли. Здесь лосей мало, да и такая прорва мяса нам ни к чему. Зайчишка или глухарик будут в самый раз. А вот собольков побольше не помешает! – Дед Егор хитро улыбнулся и посмотрел на кобеля, который сегодня был впущен в барак и лежал, свернувшись кольцом, у печки. – Что, Кучум, соболя возьмём?
Лайка подняла красивую голову и посмотрела на хозяина. Чуть вильнула пушистым хвостом.
– Видишь, Митька, хвостом качнул. Говорит, возьмём.
– Да уж, собака говорит.
– Вот тебе и да уж! – передразнил Митьку дед. – Завтра увидишь.
Собрались охотники в тайгу затемно.
– Не рановато ли, дед? Небо ещё тёмное.
– Тёмное? – переспросил Егор. – Небо светлеет, радует глаза. В самый раз. Пошли.
Егор вышел на улицу из барака. К нему подбежал кобель. Увидел хозяина с ружьём на плече, завертелся волчком.
– Во Кучум даёт! Знает, что на охоту, – посмотрел на кобеля Митька.
– А ты говорил вчерась, что собаки не разговаривают. Ещё как разговаривают. Одна беда – не все люди их понимают. Но это проблемы людей. – Егор поправил рюкзак за плечами и зашагал к лесу.
* * *
День для охоты выдался хороший. Когда рассвело и взошло солнце, снег на деревьях заискрился, заиграл. Морозец был небольшой, от силы градусов десять. Неглубокий снег давал охотникам и кобелю возможность свободно передвигаться по лесу. Кучум челночил тайгу перед людьми. Он появлялся у них на глазах всего на несколько секунд, осматривался, определяя направление хода охотников, и тут же пропадал за кустами и деревьями на довольно продолжительное время. Что он рядом, а не просто удрал в тайгу, охотники определяли по его следам, пересекая их время от времени.
– Ищет! – говорил Егор каждый раз, как только видел следы Кучума.
– Пора находить, – вторил деду Митька.
– Найдёт. Не спеши.
В подтверждение его слов Кучум залаял впереди них.
Лай раздавался как раз на краю небольшого замёрзшего болота, которое они пересекали.
– Соболь? – Митька, открыв рот, смотрел на деда.
– По птице! – Дед снял с плеча ружьё и приказал Митьке оставаться на месте.
– Я тоже хочу!
– Ладно! Только тихо и не спеши. Глухарь никуда не денется. У него сейчас всё внимание на Кучума. Главное – не подшуметь. Иди тихо-тихо. За мной след в след.
И они стали подходить к лающему Кучуму. По дороге им пару раз попались глухариные «наброды» на снегу. Дед Егор, показав на желтовато-зелёный помёт из плохо переваренной сосновой хвои, шепнул:
– Видишь, кормилась птица…
Впереди показалась поляна и высокая сосна. Под ней сидела собака и лаяла, высоко задрав голову. Егор был прав, что Кучум лает не по зверю. Взъерошив перья, глухарь смотрел вниз на собаку и издавал какие-то сердитые хрюкающие звуки. Он так был занят собакой, что не заметил, как из-за кустов к нему на верный выстрел подкрались охотники. Егор поднял ружьё, прицелился глухарю в белое пятно на крыле и выстрелил. Крупная дробь хлестнула по перьям. Глухарь замер и через секунду свалился с сучка тяжёлым камнем. Кучум подбежал к птице и перекусил ей крылья.
