Следует добавить, что покрой, посадка и общий вид мужского готового костюма из магазина могли, конечно же, выглядеть неуклюже, неуместно или нелепо. Сегодняшний день не исключение. Неудачный общий облик отчасти зависит от технических навыков и профессиональной ответственности специалиста, занятого массовым производством одежды, и его помощников; от коммерческой ответственности поставщика и его продавцов; и, следовательно, от цены костюма. Но в изрядной степени облик человека в костюме зависит от того, насколько хорошо покупатель знает сам себя, насколько у него наметанный глаз. Завсегдатаю портного визуальный вкус вообще ни к чему; портной обладает этим качеством за него и не выпустит клиента из ателье до тех пор, пока его вид в приобретенном костюме не сможет служить лучшей рекомендацией фирме. Покупатель же готовой одежды сам отвечает за свой внешний вид. Он должен тщательно развивать в себе вкус, чтобы с первого взгляда внушать доверие к себе. Те американские фермеры, которые в 1820 году выглядели в точности как джентльмены, явно хорошо это понимали.
В течение XIX столетия престиж индивидуального пошива в Англии и Франции был по-прежнему высок; европейская готовая мужская одежда никогда не была так хороша, как американская. Однако особая элегантность теперь повсеместно виделась уже не в праздной утонченности, а в серьезности. Серьезность, вполне уместная также для знати и сельского дворянства, была открыта солидными коммерсантами, «королями торговли», еще в эпоху Ренессанса, и стала признаком тогдашней моды. Не будучи изобретением Нового времени, серьезность переживала бурное возрождение, чем удачно дополняла общую картину бытовавших в XIX веке представлений о мужественности, и отлично сочеталась с упрощенными формами мужской моды и новыми возможностями производства элегантной готовой одежды.
Теперь одежда словно сообщала: в почете снова суровая честность, даже у королей. Индивидуальный пошив основывал свое достоинство скорее на изяществе покроя и тонкой фактуре сдержанных, неярких тканей, нежели на том, как костюм сидел на заказчике, поскольку мужская мода в меньшей степени делала акцент на соответствии форме тела. Цвета мужской одежды становились суровее и мрачнее; но вплоть до конца века в формальной дневной одежде городского джентльмена, будь он герцогом или стряпчим, дельцом или политиком, верхняя и нижняя части костюма обычно были из разных тканей. Редингот, непременно темный и гладкий, можно было носить со светлыми брюками, темную утреннюю визитку — с полосатыми, а жилет мог быть сшит из совсем другой ткани. Брюки и жилеты в цветную клетку при строгом сюртуке подразумевали определенную неформальность — так в наши дни к элегантному пиджаку надевают простые удобные брюки, чтобы подчеркнуть досуг в противовес долгу.
То, что мы называем костюмом сейчас, уже существовало, однако эти костюмы были выраженно неформальными — или же явно указывали на принадлежность к низшим классам. «Пиджачный костюм» («пиджачная пара») джентльменов, все элементы которого были сшиты из одной и той же ткани, изначально предназначался для праздной неспешной сельской жизни; в городе его носили мало — разве что в семейном и дружеском кругу. Такие костюмы шились из мягкой ткани, похожей на твид или клетчатой, с довольно коротким и удобным пиджаком и жилетом в тон. Шероховатая поверхность костюма, сравнительно светлый цвет и особенно единство ткани обозначали «шкуру» не дикого, но ручного животного — это был уютный комплект одежды, призванный производить смягчающее воздействие на своего носителя, избавить его от сюртучной чопорности. В удобной пиджачной паре джентльмен мог отправиться в путешествие, но она была неприемлема в банке или конторе, в церкви, на любых официальных мероприятиях днем и где бы то ни было — вечером.
Впрочем, в тот же период XIX века фермеры и простые рабочие в случаях, когда следовало выглядеть нарядными, надевали готовые варианты именно таких костюмов; так же одевались продавцы и прочие городские работники всех мастей. Зачастую эти костюмы шили из плотной прочной ткани темных тонов. Если на верхних ярусах моды днем обычно носили визитки со скругленными фалдами, а вечерами полноценные вечерние наряды, то простому человеку, чем бы он ни занимался, универсальной одеждой для торжественных случаев служил стандартный мужской костюм-тройка — пиджак, брюки, жилет. На множестве фотографий можно увидеть крестьян и фабричных рабочих, по-праздничному нарядившихся в лучшую свою одежду — костюм.
В больших городах строгие рединготы и утренние визитки с полосатыми брюками, в дополнение к которым требовались строго определенные головные уборы, жесткие воротнички и перчатки, в период между мировыми войнами постепенно сошли на нет, хотя в лондонском Сити и кое-где еще формальная утренняя одежда все же сохранила свое значение для дневных протокольных мероприятий. Да и сейчас визитки и полосатые штаны по-прежнему можно увидеть на приватных свадебных церемониях, а также в среде дипломатов и государственных деятелей. Для мужчин XX века, вне зависимости от профессии и общественного положения, непритязательная пиджачная пара стала официальным костюмом на все случаи жизни. После Второй мировой войны дорогой костюм, сшитый по индивидуальному заказу, был облагорожен, потускнел, сделался более гладким и в целом занял достойное место в общественном сознании как новый стандарт образа элегантного мужчины.
Мужчины из низших слоев общества по-прежнему продолжали носить костюмы массового производства всех ценовых категорий. Как раз в период, когда похожие костюмы начали устраивать всех, в риторику снобов просачивается яростное презрение в адрес готовых костюмов. И в литературе, и в обыденной речи скромные костюмы характеризовались как «мешковатые» или «плохо сидящие». Считалось, что такой костюм сигнализирует о низких моральных качествах своего обладателя, о его эмоциональной неразвитости и нестабильности, даже о беспринципности, и автоматически относит его к существам низшего порядка. Сам термин «готовый» (в противоположность изготовленному на заказ) стал выражением глубокого неодобрения. И хотя хорошо известно, что готовые костюмы могут идеально сидеть и быть пошиты из прекрасного материала, эта риторика сохраняется и в наши дни.
Возвышение пиджачной пары до элегантного городского наряда — удачный пример действия уже знакомых нам механизмов моды. Мы видели, как в начале XIX века сельская одежда начала превращаться в формальную городскую. В начале же XX века аналогичное стремление городских щеголей соединить эпатирующую небрежность с плебейскими манерами привело к тому, что ношение пиджачной пары сделалось новым шиком и дерзким шагом со стороны записных модников. Костюм-тройка из одной ткани был тогда почти что эквивалентом нынешних джинсов: нечто не просто неформальное по определению, но и явственно вульгарное, совсем неуместное в конторе или во время обеда с вышестоящими коллегами, но при этом его все чаще надевали из духа бунтарства уверенные в себе привилегированные молодые люди. Эта одежда безусловно притягивала взгляды, в точности как предыдущие — и последующие — ее разновидности.
Черный смокинг тоже был изобретен век назад в добродушной Америке как неформальный верх к черным вечерним брюкам, удобная одежда для времяпрепровождения в кругу семьи и близких друзей. Теперь он стал общепризнанной формальной вечерней одеждой, строгой и торжественно-церемонной. Когда-то черный фрак с белым галстуком, белым жилетом, туго накрахмаленной рубашкой и цилиндром, неукоснительно носили в качестве вечерней одежды все без исключения джентльмены во всех общественных или частных заведениях, включая театры и рестораны. До сих пор этот комплект одежды надевают на некоторые официальные торжественные мероприятия, однако чаще всего его можно увидеть на артистах, в особенности — на артистках.
