Жизнь в осаде
Очевидно, что в период борьбы за само существование империи армия представляла собой особенно значимый общественный институт и вместе с этим мощную и постоянно растущую силу. Об этом свидетельствует письмо, направленное в 687 г. Юстинианом II римскому папе, в котором значатся подписи командиров всех упомянутых административно-военных округов империи, включая Анатолик, Опсикий, Фракисий и Армениак, флот Карависиан, а также итальянское, африканское и сардинийское войска. Этот впечатляющий факт приводит к выводу о единстве императора и его армий
[41], нередко именуемых в источниках «богоугодными» и «охраняемыми Господом». Агрессия по отношению к сенатской аристократии, которой дали волю Фока и Юстиниан II, возможно, была связана с тем, что эти правители олицетворяли собой (в случае Фоки) и стояли грудью (в случае Юстиниана) за тех солдат и членов новой элиты, за которых ратовали их военачальники, многие из которых были выходцами из более низких слоев.
Политика Юстиниана II в отношении сенатской аристократии в каком-то смысле стала для нее последним рубежом. Сокрушительный удар по этому социальному классу нанесли мусульманские завоевания – многие аристократы лишились своих поместий, которые перешли в руки новых хозяев Востока, однако некоторые представители знати остались в этом регионе и смогли выжить при новом режиме. В течение первого века существования ислама основным и единственно приемлемым занятием для мусульман считался джихад. Завоеванные земли не разоряли, а мусульмане не становились их новыми хозяевами. Предполагалось, что покоренные народы продолжат обрабатывать землю, платя налоги завоевателям. К примеру, в захваченном Египте принципы землевладения не менялись вплоть до VIII в., а в Сирии и Палестине многие представители знати лишились своих поместий уже в ходе персидской оккупации. Некоторые из них, вероятно, постепенно перебрались на оставшуюся территорию империи и получили высокие военные и административные посты. Еще один поток элиты, которая имела все шансы занять высокие должности, хлынул из Армении. Согласно источникам, оттуда в Византию мигрировало значительное количество аристократов, после того как в 740-х гг. большая часть принадлежавших им земель оказалась в руках арабских завоевателей.
Сенатская аристократия отчаянно стремилась упрочить свою власть, но игра была заведомо проиграна, ведь структуры, благодаря которым эта прослойка продолжала существовать, во многих смыслах изжили себя и исчезали. Константинопольский сенат просуществовал до самого конца империи, но его состав постепенно менялся: представители новой элиты добивались высокого статуса и богатства службой при дворе или в армии.
Поскольку источников информации о той эпохе чрезвычайно мало, мы не имеем бесспорных доказательств того, что в VII в. действительно происходили все эти изменения. Однако есть ряд тенденций, которые прослеживаются достаточно четко. Власть в Константинополе все больше концентрировалась вокруг узкого круга приближенных императора. Это шло вразрез с предыдущей политикой децентрализации, когда определенные полномочия с помощью системы политических и экономических институтов делегировались провинциям и крупным городам, а также тем, кто ими управлял, – аристократам-землевладельцам. Это, пожалуй, было необходимо, ведь размеры городов, где проживали члены элиты и откуда они заправляли капиталами своих поместий, располагавшихся в близлежащих сельских районах, заметно уменьшились в результате мусульманских завоеваний. Многие города исчезли – одни были полностью заброшены, а облик, черты и функции других кардинально изменились. Кроме того, контроль над ресурсами постепенно переходил от местных властей к императору, что давало ему больше возможностей контролировать тающие на глазах капиталы.
Культура создания открытых общественных пространств, украшенных колоннадами улиц, театров и ванн, больше не отвечала нуждам осажденной империи. Отныне стали появляться небольшие укрепленные городища – так называемые кастра – центры военного и церковного управления, окруженные стенами и способные обеспечить укрытие куда более скромному числу жителей. Плотность населения византийских территорий заметно сократилась. И хотя этот процесс нельзя назвать однородным ни с хронологической, ни с географической точки зрения (к примеру, на Балканах эти тенденции проявились гораздо раньше, чем в Анатолии), он охватил практически всю империю. В новых, гораздо более скромных городах элита, как правило, тоже была новая – епископы и военные командиры, которых уже не интересовало возведение монументальных, потрясающих воображение общественных зданий. Однако отказ от грандиозных построек свидетельствует не об упадке, как считалось ранее, а скорее о большей ориентированности на практическую пользу
[42].
Крупные города превратились в центры торговли и ремесленничества. Старой элите больше нечего было делать в ее привычных бастионах. Отныне государство предоставляло гораздо более заманчивые (а может, и единственно перспективные) возможности для обретения богатства и власти, поэтому остатки провинциальной элиты эпохи поздней Римской империи постепенно перебирались в столицу в поисках места при дворе или же оказывались в рядах военной или церковной администрации. Примечательно, что миграция духовенства стала причиной избрания в период с 680-х по 730-е гг. нескольких пап родом с Востока – в основном из Сирии. Существуют свидетельства того, что немало было восточных монахов и в Риме, а в 668 г. римский папа Виталий назначил человека по имени Феодор из города Тарс в Киликии на пост архиепископа Кентерберийского. Миграция в Константинополь с востока была менее заметна.
Из всего вышесказанного ясно, что в эту эпоху Константинополь стал еще более незаурядным городом. Несмотря на регулярно повторявшиеся вспышки чумы, его население оставалось весьма многочисленным (он, без сомнения, был самым крупным городом во всем христианском мире), и именно там находилась резиденция императора, его двор, а также духовенство и возглавляющий его патриарх. Город по-прежнему не был способен прокормиться самостоятельно, поэтому важной задачей оставалась поставка продовольствия в столицу – хотя бы для того, чтобы предотвратить связанные с нехваткой еды беспорядки, которые могли поставить под угрозу власть императора. После потери Египта единственными регионами, которые могли обеспечить Константинополь зерном, стали Сицилия и Африка, и именно там Констант II вознамерился учредить действенную систему принудительных государственных закупок и транспортировки зерна. С этой целью изначально и была организована сеть торговых агентов (kommerkiarioi) и складов (apothekai), которая впоследствии расширилась и взяла на себя более общие фискальные функции. Константинополь продолжал получать причитающееся ему зерно, однако обеспечивалось оно отныне вовсе не государством, и уж тем более не бесплатно – исключение составляли лишь располагавшиеся в городе военные подразделения.
