По мере того как внешние враги постепенно сокращали размеры византийских владений, возник теологический спор, которому было суждено разделить империю, хотя, в сущности, именно он и послужил основой формирования ее духовности и самосознания. В центре возникших противоречий оказалась совокупность обрядов и верований, традиционно обозначаемых общим термином «исихазм». Это слово, которое происходит от древнегреческого ἡσυχία, что значит «спокойствие, тишина, уединение», было отнюдь не новым: оно использовалось со времен поздней Античности для обозначения одного из основных аспектов монашеского созерцания и молитвы. Однако начиная с XIII в., это понятие использовалось главным образом в отношении аскетической и монашеской практики, направленной на богопознание и боговидение через молитву и размышления – в частности, путем многократного повторения Иисусовой молитвы («Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешнаго»).
В глазах отстаивавших ее теологов эта мистическая практика представляла собой противоположность знаниям о Боге, полученным посредством интеллектуальной деятельности и рациональных размышлений, а также (хотя никто не говорил об этом открыто), без сомнения, как противоположность схоластическим знаниям западной церкви, теологически систематизированным при помощи логики Аристотеля. Своим успехом исихазм был обязан поддержке монашеской общины Афона, который к тому моменту успел превратиться в религиозный центр, пользовавшийся неоспоримым нравственным и теологическим авторитетом.
Варлаам Калабрийский – чрезвычайно начитанный мыслитель из Италии, который преподавал философию в Константинополе, в 1330-х гг. подверг сомнению практику исихазма, назвав ее еретической. Этим он привел в ярость Григория Паламу, афонского монаха, выходца из аристократической константинопольской семьи, обладавшего огромным количеством покровителей, а также почитавшегося многими истинно православным богословом. Монахи занимали высшие церковные должности еще с 1204 г., и этот факт вкупе с яростной защитой православной практики Григорием Паламой (и другими) обеспечил исихазму успех. Варлаам возобновил переговоры о заключении унии с Римом (в 1334 г. – в Константинополе, а в 1339 г. – в Авиньоне, где в то время располагалась резиденция папы римского)
[67], подвергая резкой критике схоластические обряды и одновременно порицая сторонников исихазма. В июне 1341 г. участники Пятого Константинопольского собора, на котором присутствовал Андроник III, осудили его идеи и утвердили богословие исихазма святителя Григория Паламы. Через неделю Андроник III скончался. Вдовствующая императрица Анна Савойская (вторая жена Андроника III) стала регентшей при своем девятилетнем сыне Иоанне V.
Разнообразие социально-экономических условий
Политическая раздробленность, возникшая после 1204 г., неизбежно привела к возникновению множества различных типов общественного и экономического устройства. Латинские государства позаимствовали социальные нормы у своей прародины, приспособив их к местным особенностям. К примеру, недостаток рабочей силы и территориальные завоевания (которые могли проходить мирно или сопровождаться сопротивлением) послужили причиной укоренения титула «архонт». Обычные жители получили статус несвободных граждан, что говорит о заметных преобразованиях в обществе по сравнению с более ранним периодом византийской истории, когда состав сельского населения был довольно пестрым.
Таким образом, прослеживается явная тенденция к более жесткой стратификации общества. Завоевания и пиратство увеличивали количество рабов. Феодальная раздробленность, по сути, подразумевала отказ от централизованной власти в этом регионе: монополии были упразднены, в то время как в экономике наблюдались рост частной собственности и децентрализация. Торговля процветала, а венецианские территории в Эгейском море все активнее участвовали в торговле региона. Появились новые города (такие как Кларенца и Мистра на полуострове Пелопоннес), а у многих исторических центров (Афины, Патры, Коринф и Монемвасия) открылось второе дыхание.
Но статус византийских провинций и производимых ими товаров сильно упал: вместо того чтобы предлагать готовую продукцию, теперь они в основном занимались производством сырья: оно экспортировалось в Италию и уже там превращалось в конечный продукт, который нередко импортировали обратно в ту же самую провинцию. Развитию торговли способствовало возникновение Pax Mongolica (лат. «монгольский мир»). Это объединение связано с зарождением Монгольской империи, которая с конца 1220-х гг. объединила огромные территории, простиравшиеся от Китая до Восточного Средиземноморья. Теперь стало проще обговаривать сделки и обеспечивать безопасную транспортировку товаров. Монгольский мир благоприятствовал распространению торговых интересов западных держав во Внутренней Азии, а такие территории, как побережье Черного моря и Трапезундская империя, стали важными перевалочными пунктами на этом торговом пути.
Что касается греческих государств-преемников, имеющиеся источники дают нам возможность изучать в основном Никейскую империю. Однако происходившие там процессы не стоит считать универсальными. Безусловно, повсеместно проявлялось стремление сохранить уже существующие структуры в стесненных экономических и политических обстоятельствах, однако никейские императоры (в особенности Иоанн III) все же оставляли свой отпечаток на социально-экономической политике государства. Собственность короны в результате политических потрясений приумножалась, поэтому земли использовались как поощрение, которым награждались ее верные слуги. Государство способствовало процветанию крестьянских общин, а члены элиты поневоле следовали их примеру.
Наделенное большим могуществом, государство проводило в экономике политику протекционизма: закон Иоанна III против роскоши запрещал ввоз итальянских тканей и, по всей видимости, стимулировал местное производство. Автаркия, подразумевавшая экономическое самообеспечение, восхвалялась и считалась идеальной системой, равно как и жесткое правосудие, в основном направленное против злоупотреблений со стороны гражданских чиновников и тех, кто обладал большой социальной властью. Все это провоцировало конфликт между правителями и аристократией, которая на протяжении уже нескольких десятилетий существовала при слабом государственном аппарате и привыкла, что ее интересы всегда ставились на первое место. Однако Иоанн III стал охотно ограничивать власть аристократии (как и его наследник Феодор II, который делал это еще более открыто и агрессивно), назначая «новых людей» на высокие посты при дворе и демонстрируя императорское могущество посредством карательных мер, направленных против представителей знати (физические наказания, конфискация имущества, принудительные мезальянсы).
В рядах аристократии зрело недовольство, в конце концов прорвавшееся после смерти Феодора II. В результате к власти пришел Михаил Палеолог – типичный представитель знати. На протяжении последующих веков ее право на власть ни разу не оспаривалось, а конфликты разворачивались внутри правящей элиты, чаще всего – среди членов одного и того же семейства. Частые династические браки (предпочтительным считался союз с членом династии Палеологов), подтверждением чего являлись длинные цепочки фамилий, которые сразу позволяли определить родословную того или иного аристократа (например, Ангел Дука Комнин Палеолог), привели к тому, что аристократия эпохи поздней Византии превратилась в закрытую группу, которая не жаловала выскочек.
