Доподлинно неизвестно, какая судьба постигла последнего византийского императора. Большинство греческих источников сообщают, что он погиб в бою, то есть принял смерть истинного мученика. Некоторые подчеркивают, что он якобы сорвал с себя знаки императорского достоинства, надеясь, что в случае гибели его не смогут опознать. Если верить турецким источникам, его бездыханное тело было опознано, а его отсеченную голову поднесли султану. Принимая во внимание, сколь высокое положение он занимал, трудно представить, что его могли не узнать. Какими бы ни были обстоятельства его смерти, ясно одно: церемонии захоронения организовано не было и никакой информации о месте его погребения нет. Разумеется, это послужило благодатной почвой для возникновения целого ряда легенд: полагали, что небесный ангел поднял Константина, превратил его в кусок мрамора и спрятал в пещере. Предание гласит, что однажды, когда Господу будет угодно, император оживет и освободит свой город.
Что касается византийской элиты, султан лично заплатил выкуп за всех выживших аристократов, в первую очередь тех, кто занимал высокие посты при дворе византийского императора. Среди них был высокопоставленный городской чиновник Лука Нотарас и его сыновья. Нотарасу было поручено составить список граждан аристократического происхождения и членов их семей, чтобы они могли воссоединиться с родными, ведь родственники оказались разлучены, попав в плен к разным турецким солдатам и офицерам.
На протяжении нескольких дней казалось, что султан подумывает о том, не поручить ли Нотарасу управление Константинополем. Но что-то пошло не так. В некоторых источниках утверждается, что османы выдвинули требования, на которые Нотарас не мог согласиться, но, вероятнее всего, члены османской элиты (как турки, так и греки) посчитали излишним наделять столь значимыми полномочиями человека старого порядка. В итоге он, его зятья и двое старших сыновей были казнены вместе с другими мужчинами из аристократических семей. Его жену и двух дочерей в качестве рабынь султана отправили в столицу Османской империи, город Адрианополь, а самого младшего сына отправили в гарем и заставили принять ислам.
Две другие дочери Луки, Елена и Анна, взяли на себя труд вызволить из плена выживших родственников (к тому моменту в живых остались лишь две сестры, их мать умерла по пути в Адрианополь). При жизни их отец положил крупные суммы денег в банки Венеции и Генуи, но из-за хаоса, творившегося во время взятия города, все императорские счета были заморожены до тех пор, пока не удалось найти его законных наследников. В конце концов Елена смогла выплатить Мехмеду II чрезвычайно крупный выкуп, который он затребовал в обмен на ее сестер, и спустя несколько лет после взятия Константинополя они вновь оказались на свободе. Обе впоследствии приняли монашеский постриг.
Согласно частично сохранившимся данным переписи населения 1455 г., значительная часть Константинополя была разрушена и заброшена. Требовалось заново превратить город в оживленный урбанистический центр. Кроме того, было необходимо включить население бывшей Византийской империи в состав нового государства. Чтобы в городе вновь начала пульсировать жизнь, Мехмед II стал заманивать туда людей, раздавая всевозможные привилегии, в том числе налоговые послабления (что напоминает тактику, которой следовал в IV в. Константин I). Он заставил беженцев вернуться в город и пообещал предоставить им жилье – пусть и не то же самое, в котором они жили раньше. Эти особые условия в отношении жителей Константинополя действовали около двадцати лет после падения Византии.
Одной из мер, направленных на увеличение населения города, стало принудительное переселение (так называемый сургун) жителей Греции и Анатолии: согласно имеющимся источникам, в Константинополе таким образом обосновалось от 5000 до 8000 семей. К концу правления Мехмеда II в 1481 г. Константинополь считался крупнейшим городом Османской империи (его население составляло около 60 000–70 000 человек). Количество его жителей вновь выросло после 1492 г., когда в город прибыли изгнанные из Испании евреи – общее число переселенцев составило около 36 000 человек.
Основной план султана заключался в том, чтобы создать, а точнее, воссоздать нормальные условия и обеспечить достаточный уровень жизни населения. Это стремление нашло отражение в программе застройки Константинополя. После 1459 г. султан приказал начать строительство нового дворцового комплекса в центре города на Бычьем форуме (сегодня этот комплекс носит название Старый Сераль), его собственного комплекса мечетей (на месте выстроенного Константином храма Святых Апостолов – уничтоженного мавзолея византийских императоров – была возведена мечеть Фатих), крытого рынка (сегодня это место называют Джевахир Бедестен, что означает крытый ювелирный рынок, и оно представляет собой старую часть стамбульского Большого базара), а также системы дорог, мостов, бань и акведуков. Разумеется, был проведен ремонт стен и восстановлены укрепления в районе Золотых ворот, которые должны были стать первой в Европе цитаделью в форме звезды. Поощрялось строительство в Константинополе со стороны османской элиты, благодаря чему город постепенно преображался, превращаясь в подлинную резиденцию османского императора. Этот ранний этап характеризовался осуществлением новых проектов по сооружению и восстановлению объектов городской инфраструктуры. Превращение христианских церквей в мечети (за исключением собора Святой Софии) датируется периодом после смерти Мехмеда II. Население города было смешанным, однако турок все же было большинство.
Внутренний интерьер собора Святой Софии, вид с галереи. На фотографии можно увидеть три из шести турецких медальонов, на которых вязью написаны имена Аллаха, Мухаммеда и четырех первых халифов
© Tatiana Popova / shutterstock.com
1453 г. стал переломным моментом и для Османской империи. Завладев тем самым городом
[69], Мехмед в полной мере осознал уроки Византии, чьи достижения он намеревался превзойти. Этот год ознаменовал для османов решительный поворот в сторону более централизованного государства, в котором интересы элиты, выступавшей в авангарде османской экспансии, в том числе благодаря смелости гази (воинов-добровольцев, расширявших границы империи за счет нападений на поселения неверных), отходили на второй план и были подчинены абсолютной власти султана.
Именно такую расстановку сил символизировала новая мечеть Султана Эйюпа. Построенная за пределами города на предполагаемом месте захоронения одного из спутников пророка Мухаммеда, она стала первой новой мечетью Константинополя и продемонстрировала нежелание старой элиты как-либо отождествлять себя с самим городом: Константинополь надлежало завоевать, разграбить и покинуть. Для султана же город стал средством выражения и воплощения его видения нового государства. Он намеревался создать новую элиту из своих рабов, которые были бы обязаны ему всем, а значит, их преданность ему была бы гарантирована. В основе нового государства лежали византийские, исламские, турецкие и иранские традиции.
