Приведенные выше соображения, примененные к отношениям между Оттоном III, папой и Болеславом Великим, дают нам ключ к пониманию действий Оттона в Польше. Мы знаем от Титмара, анонима Галла и из Кведлинбургских анналов, что Оттон III отправился в Польшу, чтобы навестить могилу друга – святого Адальберта – в Гнезно. Чтобы почтить память великого святого, император возвысил Гнезно, где находилось тело мученика, до архиепископства, и три епископа – Кракова, Кольберга (Колобжега) и Вроцлава (Бреслау) – стали викарными епископами. Князь Болеслав Великий, принявший императора с должным почтением, стал Patricius и другом императора. Ему Оттон отдал все права на польскую церковь – такие же, как сам имел на немецкую. Он даже отказался принять дань, предложенную Болеславом, и был очень доволен, получив в дар драгоценную частицу мощей святого Адальберта. Он вернулся в Экс-ла-Шапель в сопровождении трех сотен отлично вооруженных бойцов из отборных войск Болеслава.
Хотя эти события объяснялись по-разному, важность императорского жеста никогда не подвергалась сомнению. Но относительно недавно немецкие и польские ученые пролили новый свет на инцидент в Гнезно. Поскольку остались еще некоторые детали, которые хотелось бы прояснить, мы должны попытаться воссоздать события, насколько это позволят имеющиеся в нашем распоряжении источники.
Прежде всего следует заметить следующее: абсолютно все, что хотел сделать юный император в Польше, было спланировано и согласовано с папой Сильвестром II. «Гнезненский акт», правильно истолкованный, проливает свет на место, которое Оттон III предназначил для папы в своей Renovatio Imperii. Интересный факт: будущий архиепископ Гнезно Гауденций, единокровный брат святого Адальберта, был посвящен в сан в Риме до того, как император отправился в паломничество, и императорский документ, увидевший свет в Риме 2 декабря 999 года, упоминает имя Гауденция, архиепископа святого мученика Адальберта (Gaudentius archiepiscopus sancti Adalberti martyris interfui et subscripsi…). Это доказывает, что все детали экспедиции были обсуждены и урегулированы в Риме, и в этом конкретном случае папа с радостью сотрудничал с императором.
Нас не должен вводить в заблуждение тот факт, что император был в Гнезно один и участие папы в этом мероприятии все современные и последующие хронисты свели к минимуму. Оттон действовал как покровитель и защитник церкви, выполняя общее решение. Такая концепция императорской роли в жизни христианского сообщества была приемлемой для Сильвестра II, а может быть, даже предложена им. Она предполагала гармонию и согласие между двумя силами – духовной и светской, – согласно теории Геласия и трудам святого Августина.
Поэтому Оттон, направляясь в Польшу, чтобы исполнить решение двух глав христианского мира для продвижения христианства на восток, принял титул «слуга Иисуса Христа», чтобы подчеркнуть функции, которые он взялся выполнить в христианской церкви. Он был таким же слугой Иисуса Христа, как папа, и по общему согласию действовал соответственно.
Но как Гауденций оказался в 999 году в Риме? Нам известно, что он был в Польше в 997 году – году, когда его брат принял смерть. И вовсе не благочестивое паломничество или желание окончить свои дни в монастыре, где он жил со своим святым братом, объясняло его присутствие в это время в центре христианского мира. Ведь он вполне мог чтить память брата, оставаясь в Польше, рядом с его могилой, и продолжая его дело. Да и монастырю, основанному братом, требовался присмотр. Гауденций был послан Болеславом Великим со специальной миссией в Рим – провести переговоры о независимой польской церкви. Запрос имел прецедент: так же как и переговоры об основании первого польского епископства в Познани велись по инициативе Мешко I его специальным посольством в Риме, архиепископство в Гнезно было обязано своим возникновением Болеславу Великому. По-видимому, Болеслав планировал создать в своей стране два архиепископства – в Гнезно и Сандомире. Архиепископство в Гнезно было создано в 1000 году. Другое оказалось недолговечным.
Польское обращение к Риму было логичным следствием положения, занимаемого Польшей по отношению к папству и империи. Польша находилась за пределами Римской империи, созданной Оттоном I, и ее князь был не более чем союзником короля и императора. Donatio Мешко I подчеркнуло ситуацию и сделало более тесными узы, связывавшие Польшу и папство. Против Donatio регентство было бессильно, хотя при дворе Феофано наверняка понимали, что акт Мешко – косвенный удар по престижу императора на славянском востоке. Мешко одновременно подготовил почву для следующего шага, который предстояло сделать его сыну – создать независимую церковную организацию в Польше. Для этого было чрезвычайно важно получить согласие папы – в силу канонического права, которое император был обязан соблюдать.
В силу сказанного представляется неверным указывать на независимые действия Оттона III в Польше и делать вывод, что император действовал без согласия папы. Наоборот, новый режим сделал сотрудничество папы абсолютной необходимостью, если, конечно, император хотел привлечь польского князя к своему плану обновления Римской империи на условиях, сопоставимых с польской независимостью. Эти условия предусматривали нечто вроде федерации христианских правителей при лидерстве императора, главы христианского мира, без ущемления полной независимости глав федеративных государств.
Прибытие польского посольства в Рим с требованием независимой польской церковной иерархии дало первый импульс переговорам между папой, императором и князем, в условиях, обеспечивающих и плодотворную работу. Прежде всего, обращение Польши было сделано от имени святого Адальберта, мученика и святого покровителя Польши. Оно было изложено братом святого, которого князь предназначил в главы польской церкви. Нам известно, как искренне Оттон III любил Адальберта. Римляне чтили память святого, и папа выражал свое самое искреннее и глубокое уважение. Кроме того, обновление союза польского князя с императором на основе новой имперской концепции делало более активным участие папы в христианизации полабских славян, которые упорно держались за свою языческую веру и, значит, являлись угрозой и для князя, и для императора.
Вот почему Болеслав Великий недолго думая принял новую схему, разработанную папой и императором, и решил присоединиться к Римской империи в ее обновленном виде – федерации христианских князей под началом этих двух правителей. Паломничество императора в Гнезно стало обдуманным и отлично спланированным спектаклем, в котором три заинтересованных стороны – император, папа и польский князь – приняли участие ради общей цели. Мы даже можем предположить, что польское посольство, как знак желания Польши сделать шаг к полной независимости в своих границах, послужило предпосылкой изменения взглядов Оттона. Он оказался перед очевидным свидетельством того, что положение на востоке радикально переменилось и методы, которые использовали Оттон I и Карл Великий, в 999 году безнадежно устарели. Можно считать установленным, что Болеслав Великий знал о Renovatio и выразил свое согласие. Когда юный император в сопровождении высокопоставленных чиновников обновленной империи и представителей папы ранней весной 1000 года прибыл к границам Польши, князь принял его с радостью и почтением.
