Второе письмо адресовано самому Радле. Адальберт просит его присоединиться к нему любой ценой. Если же он не может получить разрешение княгини, ему следует покинуть службу, тайно бежать из Венгрии и присоединиться к «своему Адальберту». Епископ хотел, чтобы Радла сопровождал его в миссии в Пруссию, которую он намеревался исполнить. Но Радла не согласился. Возможно, он ответил, что у него достаточно широкое поле для миссионерской деятельности в Венгрии. Бруно Кверфуртский посетил Радлу в Венгрии в 1004 и 1007 годах. Тогда он получил от него новую информацию и задумал написание новой биографии своего героя.
Бруно утверждает, что во время своей переписки с Адальбертом Радла был уже монахом. Это оправдывает вывод, что, поступив в монастырь, Радла принял имя Анастасий, что соответствовало правилам восточных монастырей, которые были известны в Богемии и Венгрии, где обе церкви, восточная и западная, в IX и X веках вели конкурентную борьбу. Имя Астрик может быть венгерским или славянским эквивалентом латинского Анастасий. Таким образом, Радла – Астрик (Анастасий), находившийся в 979 году при венгерском дворе на службе княгини и ставший аббатом венгерского монастыря, впоследствии стал первым венгерским архиепископом Грана.
Но как можно объяснить, что Радла-Астрик-Анастасий, которого Бруно называет монахом, упоминается тем же автором как клирик, находившийся со Славниковичами в Либице и ставший очевидцем убийства? Возможно, он потом стал монахом в Венгрии? Это не представляется невозможным, так как нам известно, что князь Гёза основал монастырь Святого Мартина в районе Грана, желая увековечить память святого, имя которого тесно связано с древней римской Паннонией. Нет ничего невозможного и в том, что в районе Грана или Эстергома еще до официального обращения всей страны был основан монастырь, в котором соблюдались славянские ритуалы – последний оплот моравского и греко-славянского христианства. Даже после распада Моравской империи в восточной ее части, которая впоследствии была названа Венгрией, продолжалась религиозная жизнь. Впоследствии она в немалой степени способствовала обращению мадьяр, а Адальберт успешно использовал ее как часть своего диоцеза.
Также возможно – если не более вероятно, – что Радла стал монахом в Богемии, где первое аббатство было основано Адальбертом в Бржевнове. Когда Адальберт вторично покинул Прагу, его преданный сторонник Радла, вероятно, тоже покинул Бржевнов и нашел убежище со Славниковичами в Либице, для лучшей защиты от врагов Адальберта и в ожидании лучших времен. Там он стал свидетелем заката славы Славниковичей. Не желая больше оставаться в Богемии, он покинул ее, возможно не один, и отбыл в самую восточную часть диоцеза Адальберта, на пути в Венгрию. Теплый прием при венгерском дворе и участие, проявленное к нему княгиней, вдовой Гёзы, показывает, что в стране его знали. Можно допустить, что он сопровождал своего епископа в венгерских миссиях. Это лучше всего объясняет его влияние при дворе. Радла-Анастасий-Астрик проинформировал Адальберта, который находился в Риме или при дворе императора в Майнце, где он находится и как продвигается его работа в Венгрии.
Тогда нет никакой необходимости допускать, что Адальберт, будучи в Риме во второй раз, послал священника, названного Бруно Аскерикусом, предположительно спутника
Адальберта, в Венгрию с миссией, которую прервали недавние события в Богемии. На самом деле Радла продолжил работу Адальберта, и епископ это знал, иначе не послал бы ему письмо из Польши.
Также ослабляет гипотезу об отправке Адальбертом Аскерикуса-Анастасия из Рима в Венгрию то, что Бруно встречал Радлу в Венгрии в 1001 году и был рад узнать от него неизвестные ему доселе подробности из жизни пражского епископа. Если бы Адальберт послал Аскерикуса-Анастасия из Рима в Венгрию, Бруно встретил бы его тоже. В этом случае он должен был бы упомянуть об этой встрече, как и о беседе с Радлой. Тот же аргумент применим к другому Анастасию, который якобы прибыл в Венгрию из Польши, сначала покинув аббатство в Бржевнове, а потом польское аббатство – их оба основал Адальберт. Но подобная мобильность слишком велика для аббата. Мы понимаем, что этот Анастасий покинул Бржевнов, потому что связь со Славниковичем – Адальбертом – сделала его пребывание в Богемии нежелательным и его присутствие в аббатстве могло сделать его объектом мести правящего князя. Однако на то, чтобы покинуть новое, недавно основанное польское аббатство, Анастасия могло толкнуть только чувство разочарования из-за того, что его отстранил от руководства новой польской церковью Гауденций, сводный брат Адальберта. Также он мог рассчитывать, что найдет лучшее применение своим амбициям в Венгрии. Подобные мотивы, разумеется, вполне понятны, но представляется слишком смелым и даже несправедливым приписывать подобные чувства Анастасию, проведшему годы в реформаторском монастыре Рима. И на что Анастасий мог надеяться, изгнав из Венгрии такого человека, как Радла, фаворита венгерского двора?
Это делает ненужным допущение, дабы придать яркость подобным теориям, что Адальберт, оставив императора в Майнце, сначала отправился в Венгрию, где оставил Радлу ответственным за все, и после короткой остановки в Венгрии уехал в Польшу. Тогда нам придется совершить насилие над текстом Passio Adalberti и прочитать, что Адальберт отправился в Pannoniam вместо Polianiam, и домыслить двусмысленное обозначение местности, где находилось новое аббатство, основанное Адальбертом, – ad Martini locum вместо ad mestri locum. В итоге получится аббатство Святого Мартина в Венгрии вместо аббатства в Мезиржичи. Подобный подход к тексту представляется ненаучным.
Но если уж мы начали строить догадки, пойдем немного дальше. Мы находим в грамоте, изданной в Риме 4 апреля 1001 года для монастыря Фарфа, среди свидетелей имя Анастасия, аббата монастыря Святой Девы из славянской провинции. Профессор Шрамм в своей великолепной работе, посвященной Renovatio, предполагает, что этот служитель церкви работал в Венгрии и был послан в Рим в качестве посла правящего князя, желавшего создать в своей стране католическую иерархию.
Трактовка возможна, хотя есть одна трудность. В документе Анастасий позиционируется аббатом монастыря Святой Девы в славянской провинции, и это представляется лучше применимым к Анастасию, который раньше был аббатом Бржевнова и Тржемесно. Тогда отнесение монастыря к славянской провинции представляется более понятным. Можно предположить, что этот Анастасий уехал из Польши в Венгрию, как говорилось ранее, до 1000 года. Его мог послать в Рим со специальной миссией князь Стефан, и в этом случае обозначение, используемое в грамоте Фарфы, для Анастасия, аббата монастыря Святой Девы в славянской – то есть польской – провинции, подходит ему лучше.
Уже говорилось, что с такой трактовкой связаны трудности. Определенным является только одно: Радла работал в Венгрии и был фаворитом при дворе. Тогда почему его вытеснил пришелец из Польши? Радла также знал Рим – бывал там послом еще в 992 году. И он мог воспользоваться популярностью Адальберта в Риме к выгоде своей миссии лучше чем кто-либо еще. Все же он был наставником и компаньоном святого.
Описание в документе Фарфы также подходит Радле-Ана-стасию, так как мы можем предположить, что в 1001 году он был аббатом в монастыре, который основал князь Гёза, строительство которого завершилось в следующем году. Это правда, что легенда о святом Стефане называет аббатство именем святого Мартина. Но в другой главе тот же источник утверждает, что монастырь был посвящен святому Бенедикту. В шестой главе автор, говоря о победе Стефана над некими реакционерами-язычниками, приписывает его успех в первую очередь Святой Деве, а потом – святым Мартину и Георгию.
