Трудно сказать, отверг ли Болеслав Великий предложение, поскольку считал себя достаточно сильным, чтобы ставить императору свои условия, или он был готов принять его, зная, что претензии императора на Богемию опираются на исторические и юридические основания. Вероятнее всего, в свете последнего опыта он просто не поверил Генриху II. Он мог узнать, что, отправляя посла в Польшу, император вел переговоры о заключении нового могущественного союза против поляков. Титмар сообщает, что ратарии, самое могущественное племя из конфедерации велетов, в это время отправили посольство к императору, который принял его с невиданным дружелюбием.
Пока еще нельзя утверждать, что Болеслав стремился к полному разрыву отношений с империей. Как и все его современники, он был воспитан в старой имперской идеологии и надеялся, что концепция империи Оттона и ее отношения с Польшей, теперь присоединившей Богемию, еще могут быть спасены, но для этого необходим другой император. И у Болеслава даже был наготове кандидат – Генрих из Нордгау, который мог рассчитывать на поддержку и других мятежных элементов, включая брата императора Бруно.
Оккупация Богемии поляками дала маркграфу Генриху стимул для поднятия восстания. Но император не дремал, и, пока его противники еще занимались сплочением своих рядов, он выступил из Саксонии в Баварию и, совершив молниеносный маневр, атаковал мятежников. Результат оказался превосходным. Болеслав, пославший только вспомогательные войска в помощь союзнику, вскоре получил разгромленного маркграфа в качестве гостя в своей новой пражской резиденции.
Урегулировав дела с мятежниками, Генрих II приступил к завоеванию Богемии. Но вместо того, чтобы попытаться захватить страну лобовой атакой для собственной выгоды, он проявил дальновидность и решил явиться туда в качестве освободителя и мстителя, имеющего совершенно бескорыстную цель – восстановить национальную династию Пржемыслидов. В сопровождении князя Яромира и его брата Ольдржиха он выступил в сторону Богемских гор. Поскольку хватка Польши в Богемии еще была непрочной, а местная аристократия поддерживала Пржемыслидов, слух о том, что чешские принцы вместе с императором, распространился со скоростью лесного пожара среди чешских воинов, помогавших поляку защищать Богемию, и именно этот слух, а не сила оружия, помог императору преодолеть богемские перевалы. Испуганный этим начальным успехом, Болеслав приказал оставить Прагу и увел свои войска в направлении Польши. Во время этой эвакуации был убит Собеслав, брат святого Адальберта, последний из Славниковичей. С ним умерла надежда на восстановление династии.
Яромир овладел не только Вышеградом, гарнизон которого сохранил ему верность, но и Прагой, куда вскоре прибыл Генрих II и 8 сентября был принят князем с королевскими почестями. Понятно, что Генрих воспользовался возможностью, чтобы заново подтвердить вассальную зависимость Богемии от империи. На встрече в Праге он передал страну Яромиру как имперский фьеф. Опасность для империи была ликвидирована, противник бежал, и Богемия снова оказалась под протекторатом Германии. Генрих из Норгау бежал, а друзья маркграфа в Праге предприняли первые шаги к примирению между ним и императором, которые имели успех. Осталось только урегулировать отношения с Болеславом Великим, а эта задача была вовсе не простой.
Чтобы добиться своей цели, Генрих II отбросил все принципы, на которых его предшественники строили империю, и заключил союз с языческой славянской федерацией велетов. Подразумевалось, что чешский князь Яромир поможет императору войсками. Поскольку разные этапы борьбы и военных операций Генриха II против Болеслава Великого описывались Титмаром, а также в анналах Кведлинбурга и Хильдесхайма, а также подробно изучались современными немецкими и польскими авторами, нет смысла повторяться. Достаточно лишь указать на те черты этой затянувшейся борьбы, которые наименее известны.
Несмотря на эффективную помощь, которую оказывали императору язычники велеты, результаты оказались скромнее, чем можно было ожидать. Он сумел добраться до Мендзыжеча (нем. Мезериц), аббатства, основание которого приписывается святому Адальберту, – его император взял под свою особую защиту, а оттуда до Познани, однако коварный поляк, который свято верил в подготовку глубоко эшелонированной обороны, нанес императорской армии большие потери.
Сочтя момент благоприятным, Болеслав предложил компромисс. Мирный договор, подписанный в Познани в 1005 году, должно быть, разочаровал хрониста из Кведлинбурга, который ожидал большего и назвал мир «неудовлетворительным» (assumpta non bona расе). Болеслав гарантировал отказ от Богемии и территории одного из сорбских племен, но сохранил Моравию и Словакию, так же как и свою независимость, – неплохой исход, учитывая обстоятельства.
Союз Генриха с язычниками велетами имел далекоидущие последствия. Прежде всего, Генрих отошел от традиционной идеи положения императора в западном христианском мире и его святого долга обращать язычников. Генриху пришлось согласиться с правом его новых союзников свободно практиковать свою религию, поклоняться своим богам и идти в бой со своими знаменами. Эта уступка озадачила и обеспокоила современников и даже воинов императора. В трудах великого современника Генриха II – Бруно Кверфуртского – мы можем прочитать, что истинные христиане, даже в Германии, думали и говорили об этих неслыханных коренных изменениях.
Бруно, как уже говорилось, принадлежал к числу энтузиастов-реформаторов, выбравших своим святым покровителем Адальберта – воплощение двух великих идеалов этого периода: совершенной монашеской жизни и мученичества за Христа. Сын саксонского графа, Бруно родился около 974 года и получил образование в том же культурном центре, что и святой Адальберт, – в Магдебурге. Там же он познакомился с Титмаром Мерзебургским. В 997 году или около того он стал священником императора Оттона III. Это был год мученичества святого Адальберта. Побывав в 998 году вместе с императором в монастыре Святых Бонифация и Алексия в Риме, где жил Адальберт, Бруно был настолько ошеломлен, что оставил службу у императора и стал монахом.
Не удовлетворенный строгой монастырской дисциплиной, он в 1000 году присоединился вместе с еще несколькими монахами к отшельнику Ромуальду из Равенны, который прибыл в Рим после паломничества в Монте-Кассино. В следующем году все они последовали за Оттоном III в Равенну, возле которой – в Перее – император решил построить монастырь и церковь Святого Адальберта.
Именно там второй идеал Бруно – миссионерская деятельность среди язычников с возможным мученичеством за Христа – стал на шаг ближе к реализации. В своей биографии «Пять братьев» Бруно сообщает, что император намеревался послать к славянам отшельников для основания монастыря – нового миссионерского центра для обращения язычников, хотя Петр Дамиани приписывает инициативу польскому князю Болеславу. Бруно и два его друга вызвались исполнить миссию, но Бруно сначала отправился в Рим, чтобы испросить разрешения и благословения папы. Два других отшельника были посланы прямо в Польшу, чтобы учить славянский язык, и были сердечно приняты князем.
Смерть Оттона III и последовавшие за ней трудности в Италии нарушили все планы. Бруно добрался до Рима только осенью 1002 года, получил разрешение папы и затем проследовал в Регенсбург, где провел зиму. Титмар Мерзебургский сообщает, что Бруно привез с собой из Рима паллий, элемент литургического облачения архиепископа, и с позволения нового императора Генриха III был посвящен в сан в Мерзебурге новым архиепископом Магдебурга Тагино 21 августа 1004 года.
