Способности Мешко II часто недооценивают, хотя он был достойным преемником своего отца – хорошим военным, умным политиком, образованным человеком, активно интересующимся культурой. Интересное подтверждение этому можно найти в письме, которое Матильда, герцогиня Лотарингии и дочь герцога Швабии, написала Мешко II в 1027 году и отправила вместе с литургической книгой. В нем она хвалила филологические таланты поляка и его знание греческого языка – исключительное достижение для польского короля того периода, доказывающее, что в результате частых контактов между Польшей и Киевской Русью в период правления Болеслава культурное влияние греческого духовенства, работавшего в Киеве, достигло даже Польши.
В письме также высоко оценивается благочестие нового короля, его человеческие качества и заслуги его отца. «Вы всецело преданы небесному, вдохновлены удивительными деяниями вашего отца, который в той части мира, которой вы правите, стал источником мудрости, нашей святой католической и апостольской веры. Те варварские свирепые народы, которых не тронули слова святых проповедников, были приведены к Богу силой его меча».
В этом письме мы находим дополнительные свидетельства того, что слава об отважном поляке широко распространилась в Германии, а старая идея, отвергнутая новым императором, относительно обязанности христианского правителя обращать язычников всеми доступными средствами, все еще была жива в умах многих немцев. Даже после смерти Болеслав остался для многих олицетворением совершенного христианского князя, страстно заинтересованного в обращении язычников. Заметим, что немецкая дама называла Мешко II «непобедимым королем», получившим королевский титул и почести милостью Божьей.
Это письмо также привлекает внимание к тому факту, что молодой король, супруга которого была немкой, не проявлял враждебности к Германии. Он только хотел продолжить дело отца – защищать церковь и распространять христианскую веру. Он вовсе не намеревался, учитывая неприятный опыт отца первых лет правления, менять новый статус Польши и ее отношения с империей. Польша теперь была независимой. И Мешко II хотел сохранить и защитить новое положение своей страны.
Но ему сильно мешал отказ старшего брата Безприма отступить на задний план, согласно желаниям отца. При попустительстве Германии Безприм непрерывно плел интриги против короля, был изгнан из страны и бежал к русским. На некоторое время опасность уменьшилась, но не была ликвидирована.
В это время в Германии правил Конрад II (1024–1039), основатель Салической династии и родственник покойного Генриха II. Красивый человек, находящийся в самом расцвете сил, живой и энергичный, новый король был склонен к автократии. Он никогда не думал, что станет императором, его образованием никто не занимался. Если бы не знаменитый канонист Бурхард, епископ Вормса, который занялся воспитанием никому не нужного сироты, Конрад так и остался бы на всю жизнь неграмотным. С таким королем не могло быть и речи о теориях Оттона – у него не было благочестия Генриха II, и он понятия не имел, каким должен быть император и чего ждали от него – защитника церкви и светского главы христианского мира. Он поддерживал систему Оттона, основанную на союзе с церковью, но делал все возможное – не намеренно, а из-за непонимания и отсутствия религиозных чувств, – чтобы приуменьшить старые идеалы в глазах современников. Неудивительно, что во время правления Конрада отношение Германии к Польше стало более агрессивным. Империализм и завоевание стали девизом, и последние остатки старого режима исчезли безвозвратно.
Следовало ожидать, что такой император, как Конрад, с самого начала пожелает восстановить престиж империи на востоке. Но Мешко II был к этому готов, позаботился о фортификационных сооружениях и об избавлении от своих врагов и потенциальных союзников империи, велетов. Его успешная экспедиция в Саксонию и в страну велетов в 1028 году подсказала императору, что следует ускорить приготовления.
Шансы императора улучшились благодаря походу в Италию, коронации в Риме в 1027 году и успеху, которого ему удалось добиться на севере, где в процессе строительства находилась новая империя. Датчанин Кнуд Великий (995— 1035), которого Конрад встретил в Риме в 1027 году, не только покорил Англию, но также аннексировал Норвегию в 1028 году и Шотландию в 1031-м. Поскольку его интересовало балтийское побережье, тогда заселенное велетами и другими славянскими племенами под эгидой Польши, Конрад II уступил ему все права на пограничную марку Шлезвиг, взамен попросив руки его дочери Гунхильды для своего сына Генриха. Поддержка и дружба покорителя севера и основателя второй по величине западной империи – после Германской – была ценным призом. Конрад понимал, что не сможет разобраться со славянским востоком без необходимого прикрытия северной границы.
И велеты, и чехи были привлечены к участию в экспедиции Конрада против Польши. Сын Ольдржиха Бржетислав был, вероятно, страстно заинтересован в благосклонности Германии, судя по сенсационному характеру его женитьбы на Юдит из Швейнфурта, сестре будущего герцога Швабии. Бржетислав организовал романтическое похищение невесты из монастырской школы в Швейнфурте. Об этом эпизоде нам поведал Козьма. Молодой князь так спешил убежать со своей возлюбленной, что мечом перерубил преграждавшую им путь железную цепь. Должно быть, впечатляющее действо. Этот герой должен был командовать чешским контингентом и напасть на поляков с юга. Это партнерство, должно быть, устроил Гюнтер, отшельник, возносивший молитвы в Богемском лесу, но при этом не прерывавший связи с центральноевропейскими дворами.
План императора провалился. Мешко II умело применил любимую тактику отца – организацию обороны вглубь, – и результаты оказались превосходными. Император понес большие потери и был вынужден отступить и прервать кампанию. Единственный успех приписывается чехам – когда Бржетислав в ходе экспедиции 1029 года захватил Моравию и снова присоединил ее к Богемии. Относительно даты точных свидетельств нет. При сравнении разных документов – хотя главным источником снова является Козьма – создается впечатление, что именно благодаря участию Бржетислава в императорской кампании германская знать предпочла не обратить внимания на инцидент в Швейнфурте. Ольдржих отдал завоеванную территорию под управление Бржетислава, который сразу отбыл туда вместе со своей возлюбленной Юдит.
В следующем году Конрад II был занят Венгрией, желая компенсировать польскую неудачу. Стефан I, который спокойно продолжал свою политику построения сильного дунайского государства, много лет контролировал большую часть бассейна реки. В 1003 году он аннексировал территорию Трансильвании вместе с регионом, расположенным к северо-востоку от Венгрии, которым тогда правил Дьюла. Он был верховным судьей – высшая почесть у мадьяр. Его идентифицируют с Ахтумом и Прокуй, которые упоминаются в некоторых источниках. В любом случае аннексия создала условия для окончательного объединения всех мадьярских племен. Отношения Стефана с Германией после смерти Генриха II стали более напряженными. Видя, что империей управляет человек, у которого нет времени для политики Оттона и который демонстрирует стремление подчинить себе всех соседей, Стефан не мог доверять Конраду. Тот, впрочем, тоже не испытывал доверия к венгерскому соседу, и у него были на то веские причины. Активность на границе между Германией и Венгрией указывала на желание Стефана расширить свою территорию в западном направлении за счет Баварской марки. Но только рост могущества Стефана, а вовсе не мелкие пограничные инциденты, заставили императора организовать экспедицию против Венгрии. В начале противостояния в 1030 году Стефан уже определенно владел современной Словакией. Такого не могло быть при Болеславе Великом. Если какая-то успешная венгерская оккупация за счет Польши и имела место после 1008 года, то речь могла идти только о такой местности, как Эстергом (Гран), если, конечно, этот город в 1008 году все еще находился за пределами венгерских владений. Это объясняет, почему Стефан начал строить там собор только в 1010 году. Но вся территория едва ли могла быть аннексирована. Это сделало бы польскую оккупацию Моравии – между чешской Богемией и мадьярской Словакией – слишком опасной, а то и невозможной. Однако представляется, что поляки владели Моравией до 1029 года.
