Более того, обнаружено аналогичное сходство стилей между создателями этих документов и автором старославянского жизнеописания святого Венцеслава (Вацлава). Это жизнеописание, как уже говорилось, является славянским переводом латинской легенды, написанной Гумпольдом, расширенной большим количеством дополнений. Оно могло быть написано только в Богемии в конце X или начале XI века. Следует отметить, что официальный русский «Пролог» – древнерусский житийный сборник – не включал жития святых Венцеслава и Людмилы до XII или XIII века. Но культы, вероятнее всего, старше, поскольку имя Венцеслав использовалось русской княжеской семьей – сына Ярослава Мудрого, родившегося в 1034 году, назвали Вячеслав, то есть Венцеслав – имя чешского происхождения. Первое оригинальное жизнеописание, написанное в Богемии вскоре после 929 года, даты смерти святого, сохранилось для потомков в основном благодаря тому, что нашло путь в Киевскую Русь и стало там чрезвычайно популярным. Кроме русских, только хорваты, использовавшие славянскую литургию, сохранили эту легенду.
Все это приводит к одному заключению: контакты между Богемией и Киевской Русью в XI веке были частыми и оккупация современной Словакии Болеславом Великим и после него Стефаном I Венгерским их не нарушила. В то время Богемия гордилась своим активным центром славянской литургии и литературы в аббатстве Сазава, что недалеко от Праги. Монастырь стал известным при его первом аббате – святом Прокопии, – и в нем даже хранились некоторые реликвии русских святых Бориса и Глеба, канонизированных русской церковью в 1071 году. В 1096 году аббатство утратило свой славянский характер. При первом изгнании монахи Сазавы бежали в Венгрию – так сказано в латинском жизнеописании святого Прокопия. А после моравской катастрофы славянская литургия, вероятно, сохранилась в северной части Венгрии или в современной Словакии. Не исключено, что некоторые монахи вернулись в Словакию в 1096 году, когда были уже окончательно изгнаны из Сазавы и заменены латинскими монахами. Эта территория в каком-то смысле была самой культурной частью мадьярских владений. В XI веке венгры всячески старались активизировать христианскую жизнь. Можно предположить, что, если какой-то христианский центр уцелел со времен далекого прошлого, мадьяры позволили ему существовать в мире. Как уже говорилось, одно только использование другого языка в богослужениях едва ли могло вызвать недовольство мадьяр. В те времена они еще колебались между Византией и Римом.
Когда мадьяры приняли христианство, возобновились контакты между Богемией и Хорватией. Нам известно, к примеру, что Киевские глаголические листки, написанные в Богемии в X веке, имели дополнение, созданное в XI веке в Хорватии. Другой глаголический документ – Венские листки – это всего лишь хорватская копия XI или XII века старославянского миссала, составленного в Моравии в IX веке. Киевские глаголические листки тоже являются копией моравского миссала IX века. Связь между богемскими и хорватскими остатками наследия Мефодия, нарушенная мадьярами после разрушения Моравской империи, скорее всего, возобновилась в XI веке, когда мадьяры изменили свое отношение к христианской цивилизации. Другие старославянские документы нашли путь в Хорватию. Хорваты получили из Богемии «Поучения о днях памяти святых Кирилла и Мефодия и поклонении святому Венцеславу (Вацлаву)». Такой вывод можно сделать на основании существования рукописей, имеющих хорватское происхождение, легенд о Венцеславе и включения святых Венцеслава и Людмилы в древнейший хорватский календарь в этот период. Причем тот факт, что Vita Methodii не должно было попасть в Хорватию, только усугубляет загадку. Да, много манускриптов, должно быть, погибло в те смутные времена, и также возможно, что Vita вообще не попало в Хорватию. Когда Богемия и Хорватия в XI веке возобновили общение, у чехов уже был новый святой – Венцеслав, популярность которого затмила святых моравского периода – Кирилла и Мефодия. Чехи, разумеется, были за своего святого.
Мы можем предположить, что старославянские центры, сохранившиеся впоследствии в Словакии, служили промежуточными звеньями в таких взаимодействиях, поскольку были под прямым контролем Венгрии.
Создается впечатление, что торговый обмен между Русью и Центральной Европой, который для IX и начала X века подтверждается документом из Раффелыптеттена, о котором подробно говорится в приложении III, шел через Богемию во второй половине X и XI веке. По всей видимости, в XI и XII веках, когда Богемия была частью империи, торговый путь пересекал Венгрию по направлению к Дунаю, где Регенсбург стал главной клиринговой организацией для киевских грузов, ввозимых на остальную территорию Германии и во Францию. В жизнеописании святого Мариана, первого аббата монастыря в Регенсбурге, мы читаем о купцах, путешествовавших из Киева в Регенсбург, – интересный пример, показывающий, что немцы – монахи аббатства – поддерживали тесный контакт с Киевом, несмотря на восточную схизму. Более того, поскольку взносов городских торговцев было недостаточно для завершения строительства аббатства, монаху Мариану пришла в голову идея собирать средства в Киеве. Туда он и отправился в сопровождении мальчика из аббатства и получил от правителя и горожан ценные меха стоимостью 100 марок. На обратном пути он присоединился к торговому каравану, следовавшему в Регенсбург.
В этой связи можно привести другой пример, показывающий, что в XII веке Киев и Германия поддерживали религиозную связь. В рассказе о перенесении мощей святого Гильдарда мы читаем, что некое число паломников, возвращающихся из Киевской Руси (quidam peregrinantes de Ruzia), подверглись нападению разбойников и были спасены вмешательством святого Гильдарда. Экспедиция была явно религиозным паломничеством, не имевшим коммерческих целей. Но куда? К святыням Киева? Это нам неизвестно, но сам факт является важным. Поскольку перевод был написан после 1132 года, инцидент, вероятно, произошел в первые десятилетия XI века. Он проливает неожиданный свет на отношения в религиозной области между Киевом и Германией в то время, когда их, согласно общепринятому мнению, разделяла официальная схизма.
Хорватский пример правильно освещает предположение о том, что политические изменения на землях, расположенных к северо-востоку от Карпат, не помешали культурному общению между Русью и Богемией через Словакию. И только некоторые предвзятые идеи относительно якобы имевшей место враждебности мадьяр к славянской литургии, вызванные противопоставлением более поздних событий ранним, не позволили специалистам подробно разобраться в политических и религиозных обстоятельствах этой части Центральной Европы. Роль, сыгранная старославянской литургией и языком в христианизации мадьяр, еще подлежит уточнению. А обилие старославянских слов в языке мадьяр указывает на то, что роль славянской церкви Богемии и северной части Венгрии в христианизации мадьяр весьма велика.
Контакт между Киевской Русью и Богемией в XI и даже XII веке подтверждается археологией. В древних захоронениях Богемии находят браслеты, кольца и пуговицы, или ввезенные из Византии через Россию, или изготовленные в Киеве в византийском стиле. Они свидетельствуют о торговых отношениях, существовавших между Киевской Русью и Богемией, и делают последнюю фактором, необходимым для соединения нового византийского торгового канала в Восточной Европе с латинским западом. Русский славист А.В. Флоровский находит в хороших отношениях между Богемией и Киевской Русью во времена Владимира свидетельство того, что великий князь Киевский заключил с чехами союз против поляков. Лично я не нашел ни одного аргумента в пользу этой гипотезы. Ничто не указывает на существование такой политической комбинации, да и оснований для нее по большому счету не было.
