Теперь поговорим об идентификации первого славянского города, упомянутого в предыдущем параграфе. Что касается короля Свет-Малика, возможно, арабы в таком виде сохранили имя одного из хорватских королей Святополка. Его, однако, не следует путать со Святополком из Моравии. Но поскольку он завоевал страну хорватов, арабские писатели X века могли смешать факты, не говоря уже о том, что, возможно, в XI веке существовал хорватский правитель Святополк – это имя было широко распространено среди славянских вождей западных племен.
Переводчик персидского географа В. Минорский не без колебаний отдает предпочтение утверждению, что хорваты, упомянутые географом, – это хорваты юга, которые в какой-то степени тоже находились под властью моравского Святополка. Но это едва ли увязывается с известными нам фактами. Завоевание Белой Хорватии Святополком, должно быть, произвело на арабский мир больше впечатления, чем его набеги в далекую Паннонию. Нам известно, что Святополк аннексировал Белую Хорватию, но нам почти ничего не известно о его кампании в Паннонии. Что касается столицы этих хорватов, ничто не указывает на то, что географ имел в виду хорватский город на Дунае. Хорваты Паннонии, насколько нам известно, не имели своих городов на Дунае. Кроме того, участок между реками Дунай и Драва, который составлял основную часть завоеваний Святополка в Паннонии, едва ли можно назвать Хорватией. Это была франкская территория. Также они не могли претендовать на город, расположенный дальше по Дунаю, потому что Сирмий, расположенный между Дунаем и низовьем Савы, принадлежал болгарам.
Река Рута, на которой персидский географ в другом отрывке помещает славянский город Хурдаб, не может в этом случае быть спутана с Дунаем. Его Рута течет на запад, чего Дунай не делает. Тогда город, о котором идет речь, может быть Краковом на Висле. Но он мог принять Сан за верховье Вислы. Такая ошибка естественна для иностранца, не слишком хорошо знакомого с местными названиями. На такую возможность указывает то, что географ помещает истоки реки «на границу между печенегами, мадьярами и русами». Другая деталь – «затем она втекает на территорию русов и течет к Саклабу» – также применима к Сан-Висле, поскольку река течет мимо Червенских городов, которые оспаривали русы и поляки и которые после 981 года принадлежали русам. Если так, город, о котором идет речь, может быть Сандомиром. Его положение в месте, где Сан впадает в Вислу, делает его естественным центром торговли. Висла дает доступ к Кракову и Балтике, а долина реки Сан соединяет его с Червенскими городами, включая Пшемысль, и к Черному морю, и распространяет его славу, как торгового центра Белой Хорватии, к арабскому торговому миру.
Таким образом, мы можем считать, что арабские источники и персидский географ описывают ту же страну, расположенную к северу от Карпат, что и Константин Порфирогенет, – Белую Хорватию.
Здесь мы должны отметить, что о существовании хорватов к северу от Карпат в X веке было известно королю Альфреду. В его англосаксонском переводе «Истории мира» Орозия, описывающей народы Центральной Европы, сказано: «К востоку от страны Морава страна вислян (Висла?), а к востоку от нее живут дакийцы, которые прежде были готами. К северо-востоку от Моравы находятся далеминцы, а к востоку от них – хорити (хорваты), а к северу от далеминцев – сурпе (сербы)».
Таким образом, существование Хорватского государства к северу от Карпат представляется несомненным, хотя признание этого факта не ликвидирует все трудности. Кто были те хорваты и те сербы? Прежде всего, названия «сербы» и «хорваты» не находят объяснения в славянской филологии; это не славянские названия и существенно отличаются от названий всех других славянских племен. Мы уже видели, что Масуди описал некоторые погребальные обычаи, соблюдаемые сербами на Заале и Эльбе, которые не были распространены среди славян, но встречались на Кавказе и у хазар. Короля хорватов кормили молоком кобылы – это не славянское меню. Оно популярно разве что у турко-татарских кочевников. Имена хорватских вождей, которые вели своих людей на юг, как их записал Константин, тоже не славянские. И некоторые названия хорватских жупаний, на которые занятая ими территория была разделена в X веке, опять-таки не славянские. К примеру, он называет правителя южных хорватов «Банус» – это не славянское имя. Должность вице-короля в Белой Хорватии, о которой упоминают арабы, также невозможно проследить у славян, хотя она была весьма распространенной в Азиатском регионе. И наконец, жупан, который представлял короля в разных частях страны, напоминает аналогичный азиатский институт, который сербы между Заале и Эльбой сохранили в адаптированной форме на протяжении всего Средневековья. А их соседи велеты и поляки ничего подобного не знали. Все это, а также аналогия между болгарами и варягами дает основание сделать вывод, первые хорваты и сербы не принадлежали к славянам. Они навязали свое правление славянским племенам, которых в конце концов «поглотили» и приняли их имя.
Эти открытия удивили многих историков и заставили их углубленно исследовать проблему происхождения хорватов и сербов. Первым опубликовал теорию неславянского происхождения хорватов английский ученый X. Хоуворт. Он предположил, что первые хорваты произошли от булгар. Но его попытки проследить происхождение хорватов от булгарского вождя Куврата успехом не увенчались, и его теория была забыта. Ее недавно возродил X. Грегуар. Польский ученый посчитал хорватов готами или их разбросанными остатками, которые бежали от гуннов. Эта теория была поддержана некоторыми авторами, но не вся. Институты и обычаи, существовавшие у древних хорватов и сербов, а также дошедшие до нас слова их примитивного языка не имеют никаких германских характеристик и являются скорее азиатскими. «Германская» теория была недавно сформулирована германским славистом М. Васмером, который, однако, не исключает возможность внедрения некоторых германских элементов к примитивным хорватам.
Отдельные ученые также пытались сформулировать теорию аварского и тюркского происхождения, но опять-таки без успеха. В любом случае от «славянской теории», которую доселе защищают некоторые эксперты в славянской филологии, большинство ученых отказались. И невозможность «привязать» хорватов к каким-либо славянским корням теперь признается практически всеми.
Подход к более многообещающим результатам был намечен Александром Погодиным, который на основании греческих надписей II и III веков н. э., найденных в древнем городе Танаис, что в устье Дона, где упоминается имя Хороатос или Хороуатос, сделал вывод об иранском происхождении имени. Греки того времени считали весь регион принадлежащим азиатским сарматам. Эта теория была принята германским славистом М. Васмером и рядом других известных ученых.
Н. Зупаник привел много аргументов в пользу происхождения хорватов и сербов с Северного Кавказа. Они могли принадлежать к обособленно сформировавшейся на данной территории группе и жить по соседству с регионом, расположенным между Азовским морем и западной цепью Кавказских гор. В расовом и лингвистическом отношении он относит их к алародам, к которым также относятся пеласги и этруски.
Смелая теория этого ученого возродила интерес к проблеме, и ее изучением занялся другой югославский историк Л. Хауптманн. Из их трудов следует, что неславянское происхождение примитивных хорватов и сербов считается сегодня наиболее вероятным. Правда, в настоящее время нельзя утверждать со всей определенностью, к какой лингвистической и расовой группе относятся эти народы. Все указывает на то, что изначально они жили между северными склонами Кавказа, Черным морем, Азовским морем и низовьями Дона. Вероятнее всего, они относились к сарматам. Открытие того факта, что хорваты и сербы не являются славянами, позволяет придать логичность рассказу Константина об их приходе на юг. Заметим, что сербская проблема представляется многим филологам менее очевидной, чем соответствующая хорватская проблема. Однако Н. Зупаник доказывает, что проблемы сербов и хорватов аналогичны. Он идентифицирует примитивных сербов с народом «серби», которые, согласно Плинию и Птолемею, жили на Кавказе или на восточном побережье Азовского моря. Из рассказа Константина ясно, что две проблемы неотделимы: если ранние хорваты не были славянами, сербы тоже не могли быть славянами. Неславянское происхождение этих народов также объясняет, почему их появление среди южных славян, уже давно осевших на этой территории, не сказалось на лингвистической эволюции. Если предположить, что хорваты и сербы не были славянами и осели среди западных славян к северу от Карпат, как военный и правящий класс, дав им свое название, но не в состоянии, в силу своего ограниченного количества, повлиять на расовую и лингвистическую эволюцию, довод, выдвигаемый славянскими филологами против эмиграции хорватов и сербов на юг, исчезает. Такой малочисленный отряд сарматов или кавказцев, какова бы ни была их военная эффективность, не мог существенно повлиять на рост южнославянских идиом.
