Армия южан, повсюду разбитая и оттесненная от Ричмонда, состояла теперь из трех отрядов. Один, составлявший правое крыло генерала Ли, был разбит Шериданом 1 апреля при Файв-Фоксе. Центр и левое крыло генерала Ли в ночь с 2 на 3 апреля, точно так же отступили. Третья часть состояла из бывшего гарнизона Ричмонда. Эти три отряда соединились 3 апреля, составив почти 60-тысячную армию. Однако, несмотря на эту цифру, бодрость войск упала, и дисциплина ослабела до такой степени, что единственная надежда оказать пользу делу, за которое они сражались, состояла в расчете на отсрочку.
Но генерал Ли обманулся в этом расчете. Генерал Грант не стал тратить время на парадные мероприятия в Ричмонде. Он быстро пошел на Питерсберг, и лучший полководец южан почувствовал петлю на своей шее. Оттесненный от железной дороги, отрезанный от всего, что ему было необходимо, генерал Ли, совершенно измученный лишениями и усталостью, встал перед выбором: или отчаянная борьба, которая должна была завершиться совершенным его уничтожением, или же капитуляция.
Генерал Грант, уважая храбрость и способности своего противника, постарался облегчить неизбежное и написал генералу Ли письмо с предложением сдаться. Ли в ответ спросил об условиях. Грант отвечал, что хочет только одного – чтобы все солдаты и офицеры неприятельской армии не имели больше возможности снова поднять оружие против Соединенных Штатов. Ли отвечал уклончиво, но Улисс Грант заявил, что в случае продолжения сопротивления мятежники не продержатся и дня. Его условия оставались прежними, но он в своей снисходительности дошел до того, что не дал формального приказания сложить оружие, а потребовал лишь простого роспуска остатков войск южан. И генерал Ли, дабы избежать ненужного кровопролития, согласился на капитуляцию.
Согласно условиям капитуляции сдающиеся должны были сдать все свое оружие, но могли оставить при себе офицерские сабли, лошадей и иное личное имущество. Также генерал Ли попросил Гранта выдать каждому сдавшемуся южанину специальный документ, который подтверждал бы, что этот человек относится к числу сдавшихся (таким образом Ли старался защитить своих людей от возможного преследования со стороны победителей).
Капитуляция генерала Ли (на картине генерал Ли отдает генералу Гранту свою шпагу)
Впоследствии ходили слухи о том, что во время капитуляции генерал Ли вручил Гранту свою шпагу, а Грант отказался принять ее. Сам Улисс Грант в воспоминаниях назвал эти слухи чистой воды фантазией (purest romance). Слово «шпага» или «личное оружие», писал он, вообще не упоминалось в их разговоре.
Итак, 9 апреля 1865 года генерал Ли капитулировал. Произошло это на территории округа Аппоматтокс в штате Виргиния, и 28 231 человек сложили оружие и были отпущены домой под обещание не воевать больше против федеральной армии.
Так закончилась страшная война, свирепствовавшая в продолжении четырех лет. Много человеческих жертв потребовала эта братоубийственная борьба.
После капитуляции генерала Ли отдельные полки южан продолжали сопротивление вплоть до 2 июня 1865 года.
Итоги Гражданской войны в США были ужасны.
Экономически плантаторско-рабовладельческий Юг был разорен. Да, рабство было отменено, и это утвердили конституционно. Но при этом только военные расходы правительства США достигли 3 млрд долларов. Человеческие потери тоже были огромны.
Четырехлетняя война сопровождалась огромным физическим и нравственным напряжением всего народа Америки.
ГЕРБЕРТ УЭЛЛС, английский писатель
Кровопролитная четырехлетняя война наконец закончилась. Заведомо обреченный Юг был полностью разбит. Потери обеих сторон потрясали воображение: Союз потерял 359 528 человек убитыми и 275 175 ранеными, конфедераты – примерно 258 тысяч убитыми и 100 тысяч ранеными.
РОБЕРТ РИМИНИ, американский историк
В ходе в этой братоубийственной войны произошло около двух тысяч мелких и крупных сражений, и в них граждан США погибло больше, чем в любой другой из войн, в которых участвовали Соединенные Штаты.
Одним из последствий Гражданской войны стала насильственная смерть президента Линкольна, о которой будет рассказано ниже.
Второе президентство Авраама Линкольна
Естественно, военные успехи северян сказались на исходе президентских выборов, имевших место в 1864 году. Авраам Линкольн, выступавший за заключение мира на условиях восстановления Союза и отмены рабства, был переизбран на второй срок.
Следует отметить, что политика президента Линкольна всегда ясно и отчетливо выражалась его собственными устами. Скрытность не запятнала ни одного документа за все время его президенства. Свободный и откровенный, романтичный и доверчивый, неподкупный и чистый в помыслах, он говорил открыто, а потому и приобрел полное сочувствие народа и неизменную любовь всех лучших американцев.
Линкольн писал:
«Я от всего сердца против рабства. Потому что, если бы рабство не было несправедливостью, тогда уже ничто в мире не было бы несправедливо. Я не могу припомнить ни одного момента, когда бы я думал и чувствовал иначе. Но я никогда не мог себя убедить в том, что мой президентский сан дает мне неограниченное право руководствоваться в моей официальной деятельности такими мыслями и чувствами. В данной мною присяге я обязался всеми силами охранять, защищать и удерживать государственное устройство Соединенных Штатов, а свою должность я мог принять только вместе с присягой. Конечно, мне не могло прийти на ум давать присягу только ради власти, чтобы потом, получив власть, нарушать ее. Даже больше того, я вполне сознавал, что присяга возлагала на меня обязанность отказываться во время моего правления в моей официальной деятельности от своих личных воззрений на моральную сторону невольнического вопроса. Я часто и в различной форме высказывал это народу и до сего дня не совершил еще ни одного такого официального акта, который бы главным образом проистекал из моих личных мыслей и чувств относительно рабства. Напротив, я ни на одну минуту не сомневался в том, что моя клятва – всеми силами сохранять государственное устройство, клятва, налагавшая на меня обязанность всеми возможными средствами поддерживать только Союз и нацию, сама есть органический основный закон этого государственного устройства, потому что возможно ли погубить нацию и в тоже время сохранять ее государственное устройство!
Вообще наша обязанность такова – сохранять нашу жизнь, заботиться о нашем теле. И однако же мы ежедневно видим, как у больного тела отнимается какой-нибудь член для того только, чтобы сохранить жизнь остального. Но было ли бы разумно погубить жизнь для того только, чтобы сохранить один член? Я вполне убежден в том, что некоторые меры, несогласные при одних обстоятельствах с государственным устройством, могут стать совершенно законными при других случаях, впрочем если только они необходимы для того, чтобы посредством спасения нации спасти государственное устройство.
